Коллектив авторов - Пути и перепутья

Старший Голсуорси чуть нахмурился.

— Миссис Льюис, я, конечно, офицер, но во флоте всё не так, как у нас. Под моим началом обычно находится несколько десятков человек, и я знаю их как облупленных. Разумеется, они не смогут обмануть меня в подобном деле. Но под началом капитана Робба около полутора сотен людей, часть из которых раньше не служила под его командованием, на флоте перемещение матроса с одного корабля на другой — не редкость. Перед нашим добрым капитаном стоит очень сложная задача, миссис Льюис. Я не удивлюсь, если на расследование потребуется куда больше девяти дней.

— А что вы думаете об этом, мистер Голсуорси? — продолжала расспросы миссис Льюис. — Где прячется вор? Он пассажир или член команды?

— Я не претендую на истину в последней инстанции, но я бы прежде всего искал негодяя в команде либо среди тех пассажиров, кто ранее служил во флоте и представляет себе распорядок на корабле. Ведь обычному человеку, впервые оказавшемуся в море, и в голову не придёт, как можно пробраться в капитанскую каюту. Это всё же не матросский кубрик.

— А я бы скорее поставил на профессионального вора, — вмешался в разговор лорд Трондхилл, сидевший за обеденным столом подле жены. — Эти субъекты очень быстро ориентируются в незнакомой обстановке, подмечают такие мелочи, на которые мы с вами и внимания не обратим. И главное — у них весьма хорошая реакция: на миг застынете в позе, удобной, чтобы засунуть вам руку в карман, а они тут как тут, и у вас больше нет бумажника. Впрочем, должен признать, в моей теории есть слабое место: на корабле не совершались кражи помимо этой.

— Или мы не знаем о них? — заметила леди Трондхилл. — Дойдут ли до нас известия о кражах, скажем, в третьем классе? Или допустим такую ситуацию: из моих чемоданов украдены драгоценности. Узнаю ли я об этом раньше, чем прибуду в Новый Свет и распакую вещи?

— Да полно вам, — возразил старший Голсуорси, — по-вашему, воры ходят воровать как на работу, с утра и до вечера каждый день? Одной кражи этих шахмат достаточно, чтобы безбедно жить пару лет.

— А удастся ли их продать? — скептически спросил мистер Льюис, до сих пор молчавший. Откровенно говоря, ему смертельно надоело, что все разговоры вертятся вокруг украденных шахмат, и он редко принимал участие в этих обсуждениях. — Всё-таки заметная вещь…

Старший Голсуорси махнул рукой.

— В Новом Свете можно продать что угодно.

Едва он умолк, двери столовой распахнулись, и вошли младший Голсуорси, Сэкерби и Хардслоу. Точнее, вошёл младший Голсуорси, крепко взяв под руки и буквально таща за собой Сэкерби и Хардслоу, которые громко спорили с ним.

— Успокойтесь, джентльмены, — сказал он, перекрывая своим хорошо поставленным голосом и их возражения, и музыку, — вы неправы, и я вам сейчас объясню почему. Пожалуйста, присядьте и выслушайте меня.

Столик, за которым сидели лорд и леди Трондхилл и Льюисы, находился недалеко от дверей, так что они прервали беседу и с интересом воззрились на вошедших мужчин.

— Что у вас стряслось? — спросил старший Голсуорси, подходя к ним на случай, если его брату понадобится помощь.

— Пожалуйста, джентльмены, дайте мне объяснить происходящее так, как его вижу я, а потом вы выскажете свои соображения, — младший Голсуорси говорил вежливо, но твёрдо. — Капитан Робб полагает, что нашёл вора, а заодно несколько крайне нерадивых членов команды, которые выполняли свои обязанности из рук вон плохо. Не выходя за рамки своих полномочий, он подверг их телесному наказанию, попросив, между прочим, пассажиров покинуть эту часть палубы, которая, к слову, не предназначена для прогулок. Мистер Сэкерби и мистер Хардслоу возмущаются его поступком, искренне полагая, что их возмущение остановит капитана. Так вот, джентльмены: напротив, вы вынуждаете его быть непреклонным, потому что публично, в присутствии его подчинённых подвергаете сомнению правильность его решения. Нельзя посягать на авторитет офицера публично, вы не оставляете ему выбора! Отозвать в сторонку и тихо, спокойно поговорить о том, что вам кажутся неубедительными доказательства вины этих людей, и если потом выяснится, что вор — кто-то другой, выйдет нехорошо. Вот что я собирался сделать, а вы всё испортили!

Старший Голсуорси покачал головой.

— Крайне неразумный поступок, джентльмены.

Сэкерби сердито одёрнул пиджак.

— Это низко — пользуясь своей властью, наказывать людей только для того, чтобы потешить свою обиду, — мрачно сказал он. — Капитан ведь и сам не уверен до конца, что нашёл преступника, ему просто надо на ком-то сорвать свою злобу! Но сказано: гнев человеческий не творит правды Божией! Сказано: солнце да не зайдёт во гневе вашем! А капитан уже с неделю засыпает и просыпается во злобе.

Старший Голсуорси закатил глаза.

— О, нет, только не это, пожалуйста. Мистер Сэкерби, я искренне рад, что познакомился с таким праведником, как вы, я безмерно уважаю вас, но умоляю, избавьте меня от проповедей. Мой старший брат — священник, мне хватает этого счастья дома.

— Вы офицер! — резко возразил Сэкерби. — Вы должны понимать! Обуянный гневом, он творит несправедливость, и это видят другие. Полезно или вредно это для корабля?

— Пока его решения не подвергаются сомнению, вреда нет, — отвечал старший Голсуорси. — Пока команда верит ему, а не тому, кого он полагает вором и кто твердит о своей невиновности, беды не будет. Да, это всё прискорбно, дурно, грешно, в конце концов, но таков порядок вещей, мистер Сэкерби. Наверное, казни египетские тоже были весьма жестоким наказанием, что же нам, Господа обвинять в несправедливости?

— Священник! — перебил брата младший Голсуорси, назидательно подняв палец. — Спасибо, Уильям, ты меня надоумил. Сейчас, после того скандала, который учинили джентльмены, капитан Робб не станет слушать меня, но, возможно, его сможет успокоить священник?

— Я сбегаю за ним! — встрепенулся Хардслоу.

— Да, сделайте одолжение, и поскорее, — кивнул младший Голсуорси.

— А нужно ли это? — спросила леди Трондхилл. — Пока мы здесь разговаривали, наказание наверняка закончилось.

— Нет, — всё так же мрачно сказал Сэкерби, опускаясь на стул. — Капитан сказал, что будет наказывать этого бедного матроса до тех пор, пока он не признается в краже и не скажет, где шахматы. А он не сделает этого, потому что шахмат не брал.

— Вы так уверены в этом? — устало спросил младший Голсуорси, тоже присаживаясь.

— Совершенно уверен. Капитан прицепился к нему, потому что он заходил в его каюту в тот день. При этом один из офицеров заходил позже и клянётся, что шахматы были на месте, точнее, что он их на место и убрал. Капитан, оказывается, сам позабыл их на столе, уходя на мостик. Так вот он не верит этому офицеру, кричит, якобы тот покрывает матроса! Вы представляете?