Коллектив авторов - Ученики, учителя

В это время за стеной послышались голоса, заскрежетал отмыкаемый замок, дверь открылась. В камеру ввалилось четверо в турецких одеяниях. Двое держали в руках ятаганы, у третьего были кузнечные принадлежности. Четвертый, в дорогом шелковом халате и высоком тюрбане, подойдя к пленнику, протянул ему холщевые штаны и на почти чистом итальянском произнес:

— Прикрой наготу, неверный.

Джордано подчинился, удивляясь не столько тому, кем оказались хозяева судна, сколько свободе своих движений. В последнее время передвигаться самостоятельно он почти не мог — вывернутые на дыбе суставы воспалились, и тюремщикам приходилось таскать его под руки.

Потом Джордано заковали по рукам и ногам. Цепи закрепили так, что он мог только сидеть. Оставить какой-нибудь еды и напоить узника тюремщики не удосужились.

Потянулись бесконечные дни плавания. Он давно привык к ощущению голода, но отсутствие воды сводило с ума. Уже к вечеру первого дня у Джордано начались галлюцинации. Ему то казалось, что он сидит в воде и надо только наклониться, чтобы пить, пить и пить. Он заваливался на бок, облизывал сухие, пыльные доски. Позже казалось, что поток воды стекает по борту. Он тянулся к стене, выворачивая руки из суставов так, что терял сознание. Вообще сознание возвращалось все реже. Окружающий мир звенел каким-то оглушительным прозрачным звоном. Человека окружали фантастические монстры, тянули руки, лапы, оттесняли от текущего за их спинами потока.

Когда тюремщики вернулись, отстегнули цепь, удерживавшую узника в сидячем положении, и попытались пинками поднять его на ноги, Джордано, повалившись на пол, лишь глухо стонал. Наконец появился давешний человек в тюрбане. Джордано окатили ведром воды. Это привело его в чувство, и он начал жадно слизывать, образовавшуюся на полу лужу. Чей-то сапог грубо отшвырнул его в сторону. Видеть воду и не пить было выше человеческих сил. «Воды!» — попытался попросить Джордано, но из груди вырвался лишь нечленораздельный стон. Стражники, окружающие пленника, весело заржали, однако последовал окрик начальника, и через минуту узнику протянули миску с водой.

Потом была еще дорога через пустыню. Закованные руки Джордано цепляли на короткой веревке к луке седла либо начальника каравана Мустафы — человека в тюрбане, либо одного из его старших воинов. Основная масса пленников, выгруженных с корабля, шла свободно, люди несли поклажу, только несколько самых сильных мужчин были закованы в ножные кандалы. Вечером рабы разбивали общий бивуак, разжигали костры, варили какую-то похлебку. Джордано оставался у палатки Мустафы, ему давали лепешку и кружку воды, затем обездвиживали. Утром еще раз поили.

Такое обращение позволяло почти полностью гасить сознание пленника. Бег за лошадью отнимал все силы, главной задачей было не отстать от крупа коня, не сбиться с ритма, не упасть. В первый день Джордано это никак не удавалось, он оступался на острых камнях, падал на колени, и его тащило за лошадью, обдирая колени (упасть полностью он не мог, веревка была короткой). Стражник останавливался, бил его плетью, заставляя подняться. Бег продолжался вновь. Вечером, едва сумев проглотить лепешку, он погрузился в сон. Лишь в короткие мгновения просветления Джордано сознавал удивительные изменения, произошедшие с ним: голодный, получающий лишь жалкие капли воды, он выдерживал бег за лошадью, а кожа, содранная кандалами за день почти до костей, успевала полностью восстановиться к утру.

На четвертый день пути стало легче. Он уже не сбивался с ритма, четче воспринимал окружающее. После полуденного привала он заметил, что караван приближается к оазису. Когда начальник пришпорил коня, обгоняя колонну, а потом поскакал во весь опор навстречу кавалькаде, встречающей караван, он сумел удержаться на ногах.

Поравнявшись с встречающими, Мустафа резко осадил коня, резво спрыгнул на землю и опустился на колени перед человеком на высоком, благородных арабских кровей вороном жеребце.

— Приветствую тебя, бей Ахмед!

Тот, не торопясь, спешился, благосклонно позволил Мустафе подняться, что-то спросил.

— Твое приказание выполнено, — Мустафа поклонился.

Джордано, наблюдавший за встречей, понял, что речь идет о нем по направленным в его сторону взглядам. И еще непостижимым образом к нему пришло ощущение, что появившееся при приближении к свите Мустафы странное чувство то ли чужого присутствия, то ли взгляда, связано с беем. Один из стражников, сопровождавших Мустафу, обрезал веревку, привязывавшую Джордано к седлу, и подтолкнул его навстречу Ахмеду.

— Вперед, свинья! Пади ниц! — он толкнул Джордано на колени.

Джордано поднял голову и встретился взглядом с Ахмедом. Медленно поднялся и расправил плечи. В глазах бея мелькнула легкая усмешка:

— Что же ты мочишь? Поприветствуй хозяина! — Ахмед-бей заговорил по-латыни.

— Господин! Он не может говорить.

— Что!?

Мустафа упал на колени:

— Прости господин!

Ахмед впился глазами в Джордано:

— На самом деле не можешь?

Джордано отрицательно мотнул головой и пожал плечами.

— Открой рот!

Ахмед властно опустил пленника на колени, запрокинул ему голову и заставил открыть рот.

— Странно, — произнес он по-арабски, потом, насмешливо издеваясь, перешел на латынь. — Лучше быть немым воином, чем болтливым философом!

Джордано вскочил.

— Вели снять с него железо, — приказал Мустафе, поднимаясь в седло, — Да, и покажи остальной товар.

С трудом, оторвав взгляд от воды, Джордано поднял глаза к небу и погрузился в созерцание разлившегося молоком света спирального рукава Галактики. Боль воспоминаний медленно отступала. «Дурак, совсем контроль потерял! Моя-то игра продолжается! — он подмигнул сияющей Веге. — А интересно было бы на рожи тех святош посмотреть, дав почитать им статьи Хаббла, что ли», — он вздохнул, усмехнулся. Глупо было вести спор с давно умершими противниками, а нынешние их наследники отлично уживались с миром, пережившим несколько мировоззренческих революций.

Наконец он позволил себе взглянуть на Николая.

— Тебе плохо? — в глазах мальчишки застыли изумление и тревога.

— А ты пожалел? — Джордано усмехнулся.

— Я не должен был спрашивать. Прости.

— Ерунда. Просто первая смерть у всех — не слишком приятное событие…

Джордано опять взглянул на небо. Скоро начнет светать.

— Да, и еще! — голос бессмертного стал холодным и жестким. — Чтобы научиться владеть мечом, тебе нужен учитель. Я могу взять тебя в ученики, но… сегодняшний фортель, должен быть последним.