Коллектив авторов - Ученики, учителя

Ежась от холода, он вернулся в дом, поставил ящик на стол, подошел к Николаю, убрал разбросанные шкуры. Попытался растормошить ученика:

— Вставай! Давай в кровать перебираться, — на станции у них было по крохотной комнатке, где помещались лишь кровать и что-то вроде сундука для немногих личных вещей.

Николай открыл глаза, сел на лавке, но окончательно не проснулся. Так, полусонного, Джордано и перевел его на кровать, укрыл одеялом. Возвратившись к столу, он зажег масляную лампу и сел.

В неровном свете почему-то привиделся Петербург — шпиль Адмиралтейства с корабликом, как их было видно из окон одной из последних его петербургских квартир. Хорошее было время. Образ приват-доцента, а потом и профессора Императорского Санкт-Петербургского университета ему всегда очень нравился, нравился больше всех других его ипостасей. Лаборатория на Васильевском острове, либерализм, студенческие коллоквиумы с рассуждениями о путях развития науки двадцатого века. Даже компания бессмертных, околачивавшихся в то время в городе, была почти безобидна, что там говорить, некоторые были почти друзьями.

Джордано встряхнул головой, отгоняя воспоминания. Какая связь между магрибским рабом, петербургским профессором и сегодняшней подлостью?

«Но он должен был почувствовать, как происходит регенерация!»

«Причем тут мальчишка. Ты же все подстроил!»

«Подстроил, ну и что? Да и не совсем подстроил, парень за зиму чему-то таки научился, — он удовлетворенно улыбнулся этой мысли. — Что тут такого, если я должен был посмотреть, как это происходит. Со стороны, не на собственной шкуре, да еще и собрать эти дурацкие образцы».

«Ну, ты и скотина! Был еретиком, им и остался».

«Еретик, так еретик. Кто б спорил. И я отлично знаю, как это — регенерация на собственной шкуре!»

Джордано выпрямился, и привычная саркастическая усмешка скривила губы. Вот она — правда. Она в этих рассортированных по времени кусочках тканей и размазанных по предметным стеклышкам каплях крови бессмертного. Он должен проанализировать, как происходит регенерация. Ему нужно было посмотреть на регенерацию здорового бессмертного, а не доходяги, каким был Николай прошедшим летом. Да тогда еще все было смазано действием опия. Опыт должен был быть доведен до конца.

Он раскрыл ящик. Чтобы сохранить все полученные образцы, предстоящая ночь должна была быть долгой.

Центральный Исполнительный Комитет Союза ССР постановил: за выдающиеся заслуги в деле культурного обслуживания красноармейцев и командиров, рабочих и колхозников — присвоить заслуженному артисту Республики тов. Александрову А.В., художественному руководителю Краснознаменного ансамбля красноармейской песни и пляски СССР, звание народного артиста СССР.

«Комсомольская правда», 15.03.1937.

Проснувшись утром, Николай понял, что учителя нет. Он вздохнул с облегчением. Видеть этого дьявола не хотелось. Вообще-то с ним, Николаем, все было в порядке. В полном порядке, если не считать того, что было в его голове.

Зачем Джордано его убил, зачем он его так убил?

Вчера он впервые достал учителя, честно достал. Он увидел кровь, выступившую на рукаве. За всю зиму Джордано ни разу не причинил ему боль. Они с самого начала занимались с боевым оружием. И ни разу, какие бы глупости ни совершал Николай, острие джорданова клинка даже не коснулось его кожи. Он всегда останавливался, в миллиметре, но останавливался. Вчера, когда в запале боя со всей накопившейся за полгода силой, Николай рассек руку учителя, то на мгновение растерялся.

Правда последний месяц ему стало казаться, что во время тренировок, Джордано как бы включает другой темп. Он убыстрялся, его ответы следовали автоматически. Вспоминая начало их занятий, Николай теперь понимал, что раньше после каждого движения ученика Джордано как бы раздумывал, что сделать в следующий момент. Теперь он не думал, он двигался так, как подсказывали ему инстинкт и многолетний опыт, как двигался в поразившем Николая танце у водопада. Исчезла ленивая скука кошки, притащившей полузадушенную мышь котенку. Он превращался в по-настоящему охотящуюся кошку. И эта новая игра, похоже, доставляла Джордано истинное удовольствие. Николай успел увидеть, как огонь зажегся в глазах бессмертного, когда он сделал тот последний выпад.

Значит с ним теперь можно играть в настоящую игру. Он все-таки чему-то научился. Потом в памяти всплыли слова: «Кстати, если ты мне не понравишься, я, может, и воспользуюсь твоей силой. Когда она чуть увеличится». Черт, он и впрямь когда-нибудь воспользуется. Николай испугался. Он знал, что его тело с этим новым опытом движения будет тянуть в игру раз за разом. Он не сможет больше остановиться, не сможет отказать бессмертному в продолжение игры, и чем это кончится не известно, вернее известно — один из них умрет.

«Если меня убьют, кто-то или ты…, поставишь свечку в храме», — насмешливый голос дьявола опять звучал в голове Николая. Не в силах больше думать обо всем этом, он выскочил из дома и бросился к реке, окунулся в ледяную воду и бешено поплыл против течения. Движение успокаивало, и берег стоял на месте, даже чуть смещался вперед. Николай счастливо засмеялся, перевернулся на спину и понесся вслед за течением вниз к порогам, где можно было спрыгнуть или быть смытым в прозрачную заводь. Там река превращалась в небольшое озерцо, течение уходило в сторону, омывая огромный валун, почти перекрывавший дорогу потоку в следующее ущелье.

Этот дьявол заставил его научиться плавать, и драться его научил. А еще… Да еще были их занятия, когда старый бес насмехался над беспомощностью ученика в тригонометрии или решении систем линейных уравнений, когда он рассказывал, почему светят звезды, и как подъемная сила позволяет орлу парить в небе. И тогда глаза дьявола светились также как вчера в момент удара.

— Еще посмотрим, господин еретик, сможешь ли ты меня убить. А я пока погожу убивать тебя.

Николай выбрался из воды, цепляясь за ветки и корни деревьев, взобрался наверх и, не сбавляя выбранного темпа движения, побежал назад к их дому. Нужно было еще кое-что проверить, да и движение было ему теперь просто необходимо.

Вернувшись на станцию, Николай увидел на столе незамеченную записку. Джордано сообщал, что отправился на охоту, пока не выпал новый снег. Он думал, что к вечеру будет буря, советовал не пропускать измерений и ничего не напутать в записях.

Взглянув на часы, Николай чертыхнулся — до первого съема оставалось всего минут пять. Он всегда изумлялся, как Джордано почти точно определяет время. Надо бы поинтересоваться.

Всю первую половину дня свободного времени не было. Пока занимался измерениями, записывал их в журнал, таскал воду и готовил обед (вот уж за отсутствие еды после целого дня в горах учитель точно бы взгрел), утренние эмоции улеглись. К полудню злость и обида почти улетучились, зато появились вопросы. Проведя очередной съем параметров, часа два Николай прокручивал вчерашний бой на тренировочной площадке. Кое-что так и не сложилось. Получалось, что все же время для размышлений у бессмертного было. И Николай решил, что, по крайней мере, попытается выяснить у того правду…