Коллектив авторов - За пределами официальных хроник

Лейтенант вздрогнул, услышав шаги, и судорожно схватился за оружие. Мимо окна, что-то бормоча себе под нос, протопал один из патрульных.

— Я отлить! — громко сообщил он и зашуршал кустами где-то за углом.

«Идиот, — подумал Мариус, опуская пистолет, — мог бы тогда и в дом зайти, чем обгаживать мне двор».

Прошло две минуты. Потом еще две. Пистолет снова перекочевал в ладонь Элиаде. Другой рукой он снял трубку телефона, стоящего рядом. Мертвая тишина…

Мариус заставил себя глубоко вздохнуть и бесшумно скользнул в сторону, прижимаясь спиной к стене. Едва слышно скрипнула задняя дверь. Лейтенант мог поклясться, что сам запер ее на ключ три часа назад. Замок могли вскрыть, пока он отвлекся на решившего «отлить» патрульного. А может и еще раньше. Мариус почувствовал, как потеют ладони от мысли, что убийца вполне возможно спокойно прогуливался по его дому, пока он торчал в кухне. Быть в шкуре мыши оказалось намного хуже, чем представлялось вначале.

Откуда появился Каспари лейтенант так и успел понять. Плеча внезапно коснулось что-то ледяное, и в следующее мгновение обожгло болью, пальцы беспомощно разжались, выпуская пистолет.

— Здравствуй, лейтенант. Скучал? — Каспари довольно оскалился, наслаждаясь видом скривившегося от боли и испуга Элиаде. С широкого охотничьего ножа в его руке капала кровь, мужчина медленно провел языком по краю лезвия. — Поиграем?

Киношные герои в таких ситуациях обычно умудрялись выдавать что-нибудь остроумное, Мариусу ничего подобного в голову как-то не приходило. Из раны толчками вытекала кровь, перед глазами все плыло, не было сил даже закричать. Отчаянно, панически не хотелось умирать.

Каспари с наслаждением смотрел, как дрожащая от боли и беспомощности жертва пытается отползти подальше и почему-то тянется к свету, как мотылек к лампочке. Глупо, очень глупо, ведь там еще лучше видно, как от его тела будут неторопливо отрезать кусочек за кусочком.

Едва ступив в гостиную убийца вдруг вздрогнул и чертыхнулся, на секунду отвернувшись от истекающего кровью человека. Это было его единственной ошибкой, но и ее хватило. С такого близкого расстояния Мариус не промахнулся, даже держа револьвер левой рукой. Запасной «Вальтер» не подвел, снова спасая жизнь своему владельцу. После первого выстрела убийца покачнулся, после второго, захрипев, упал. Лейтенант с трудом защелкнул скользкие от крови наручники на его запястьях, от усталости и ощущения пустоты закружилась голова. Элиаде даже не сразу понял, что звуки сирены слышны на самом деле, и это ему не кажется.

— Вот и все, — пробормотал он, приваливаясь к стене и закрывая глаза. Терять сознание было нельзя, Каспари мог очнуться в любую секунду, но помощь была уже близка.

Лейтенант был бледен и явно еще не до конца пришел в себя после пережитого. Но он был жив, и улыбнулся, когда я вошел в палату.

— Привет, док! Хочешь поговорить о моих проблемах?

— А они у тебя есть?

— Ну… Если ты под гипнозом сумеешь убедить мое плечо, что оно не болит, я буду не против.

— Боюсь, так далеко медицина еще не шагнула.

— Жаль. А если серьезно, думаю, Каспари получит по полной. Я об этом позабочусь.

— Так что все-таки случилось?

Улыбка слетела с лица Элиаде, когда он вспомнил ночь. На самом деле все произошло лишь пару часов назад.

— Ты был прав, он пришел ко мне домой. Я ждал его, но все равно облажался. Подонок убил двоих из наших, бедные парни, похожее, они даже не успели попытаться защититься… Не знаю, как он это сделал. Если честно, мне просто повезло, может, это провидение помогло или…короче, ему ведь почти удалось. Я уже подумал, что все, конец, никогда так раньше не боялся. Я бы не успел достать револьвер, он глаз с меня не сводил… все улыбался… И вдруг отвернулся. Даже не представляю, что это было. Какое-то чудо…

— Главное, все уже позади. Ты сделал все, что мог.

— Патрульные погибли. Из-за меня. — Лейтенант вздохнул и опустил глаза.

Глупый. Иногда от этого просто хочется лезть на стену. Он ведь так и будет винить себя, будет думать, что мог бы догадаться и раньше, что жертв могло быть меньше, что полицейские могли быть живы, окажись он внимательнее, быстрее, лучше… Но он всего лишь смертный, и так сделавший больше, чем я. Даже не смотря на то, что без моего вмешательства он уже был бы мертв — это я мог сделать больше, но не сделал.

— Виктор.

— Да?

— Без тебя бы ничего не вышло. Спасибо. — Элиаде протянул мне руку, сонно моргая — начало действовать лекарство.

— Я ничего не сделал. Это тебе спасибо.

— Может, зайдешь к нам, когда меня выпишут. Лола отлично готовит.

— Звучит заманчиво, я это обдумаю. А пока отдыхай.

Дон Зельцер будет рад узнать, что я возвращаюсь. Адам Пирсон снова в строю. Доктор Виктор Мирч перестал существовать пол часа назад, когда я сбрил усы и по-старому взъерошил волосы.

Мариус расстроился, услышав, что мне нужно срочно уехать, он, похоже, уже успел причислить меня к друзьям, вообразив совместные ужины, рыбалку и походы на футбол. Или что-нибудь в этом духе. Зато мой пес не оказался на улице. Лейтенант согласился пристроить его на своем дворе и кормить, так что этому четвероногому меланхолику осталось только решить, устроит ли его новое место жительства.

Могу поспорить, Каспиана его новое место жительства не устроит. Полутюрьма, полукрепость, мрачный сырой и надежный склеп, где умалишенные гниют заживо. Для него самое место. Наблюдатели уже знают, что Эван Каспари — Бессмертный и находится под стражей.

Дождливым туманным утром я покидаю Румынию, прощай Бухарест, здравствуй Париж. Интересно, когда я вернусь сюда снова?

Молодой человек в сером плаще стоял, прислонившись к стене невысокого кирпичного дома, имевшего множество братьев-близнецов на этой глухой улочке Парижа. На город опустился прохладный мартовский вечер, и он, зябко поежившись, поглубже упрятал руки в карманы. От нечего делать парень стал наблюдать за невесть откуда взявшимся в это время года пауком, вяло карабкавшимся вверх по фонарному столбу. Постепенно его мысли вновь возвратились к недавнему разговору с шефом.

— Проходи, Мишель, садись.

На лице молодого человека, замявшегося было в дверях и явно не знавшего, что делать дальше, отразилось некоторое облегчение. Он прошел в просторный кабинет, которому тяжелые шторы, темные обои на стенах и громоздкая мебель придавали несколько мрачный вид, и опустился в темно-коричневое кожаное кресло, предназначенное для посетителей. Руки положил на колени, затем сцепил перед собой, нервно перебирая пальцами. Обычно вызов к начальству не сулил ничего хорошего. По пути к кабинету Мишель Д’Эстэн вспоминал события последних дней во всех деталях. Ничего особенного. Все это время он занимался теми же рутинными исследованиями, что и обычно, вот уже полгода со дня своего перевода из полевых Наблюдателей в архив. Так в чем же дело? Он выжидательно смотрел на Патри́ка Вьера́, своего непосредственного начальника. Это был среднего возраста и такого же роста мужчина с первыми признаками лысины и лишнего веса. Морщинки на лбу и по углам рта говорили о волевом жестком характере. Наконец-то тот произнес: