Мария Токарева - Град разбитых надежд

— Вроде же сказали им, что нет у нас никаких сверхсомнов, — сокрушался Батлер, когда они двинулись вперед по плоским крышам типовых зданий, радуясь, что здесь-то им не преграждают путь.

— А кто нам поверил? — ответил Джоэл. — Нам вообще кто-нибудь верит?

— Выбиваешься из сил ради этого города, еще чтобы тебя считали врагом человечества, — обиженно морщился Ли.

Больше им никто не помешал миновать Квартал Ткачей и вступить в Квартал Охотников. Энн присоединилась на пересечении улиц, где дома по чьему-то странному проекту сливались посредством арки. Вскоре они добрались до длинной крыши ткацкого цеха и опрометью кинулись к цитадели.

— Проклятье! Они жгут наши дома! — громко возмутился Ли, когда они почти достигли цели. — Эй! А ну не смейте! Я там треуголку оставил!

Дым от пожаров струился из многих построек, старые перекрытия занимались быстро, высушенное временем дерево легко поддавалось натиску пламени. Джоэл и Ли жили с восточной стороны цитадели, бунтовщики пока же добрались до южной части Квартала Охотников. И веселились вволю: по улицам носились перья из подушек, из окон выбрасывали мебель, строя из нее ненадежные баррикады. Погромщики воспользовались тем, что хозяева тесных комнатушек брошены на ликвидацию восстания и сдерживания натиска на цитадель.

— Лишь бы не добрались до академии, — сжав кулаки, процедила сквозь зубы Энн. — Если с моими девочками что-то случится… Клянусь, я всех на куски порву. И бунтовщиков, и Умана.

Но ее слова заглушили новые выстрелы пушек. Похоже, гарнизон добрался все-таки до цитадели на помощь Охотникам. Иногда и они выручали ночных стражей, а не наоборот. Джоэл с неудовольствием оправдывал свою организацию: всему виной ясный день. И бунтовщики откуда-то прознали о невозможности применения стимуляторов.

— Нас убивают! Убивают! Охотники держат в подвалах психушки сверхсомна! Они натравили его на нас! — кричала толпа возле цитадели. Кто-то еще размахивал плакатами, а кто-то уже тащил таран, чтобы выбить усыпанные шипами ворота. Порой они казались входом в тюрьму, но теперь Джоэл оценивал их как последнюю преграду перед началом конца.

— Мы должны спускаться, — заключила Энн. Внизу большая группа охотников теснила погромщиков, не подпуская их к цитадели. Пушки гремели несколько в стороне, очевидно, отрезая восставших от подступов к Кварталу Торговцев. Ведь оттуда существовал прямой путь до Квартала Судей и Богачей. Хотя они отгородились от Вермело дополнительными стенами, отрезали себя от народного негодования. А вот жилища охотников оставались снаружи черного куба психушки, внутри им просто не нашлось места.

Но теперь их жгли, квартиры обворовывали охочие до чужого добра мародеры, пользующиеся всеобщим помешательством. Джоэл подумал о ценной улике по делу Рыжеусого, лежавшей у него в сундуке, и обругал себя за неуставное поведение: стоило сдать список в архив вещдоков, а не заниматься самодеятельностью. Не для красоты же расписаны все инструкции и запреты. Но поздно. Если уж что случилось, значит, случилось.

На ближайшие часы мир сужался до нескольких простых указаний самому себе и друзьям: выжить и выдержать внешнюю оборону цитадели. Внутрь оказавшихся по ту стороны стены охотников не пускали. Невольно проводилась аналогия с теми временами, когда наступал Хаос. Кто-то наверняка так же давил друг друга в стремлении попасть за стену. И кто-то, возможно, жертвовал собой, чтобы не допустить перенаселения. Теперь же Вермело сам себя «чистил» от переизбытка людей.

Джоэл нанес первый смертельный удар мечом Нейла Даста, раскроив череп замахнувшемуся на него киркой бунтовщику. «Вас убивают! Вас охраняли, а теперь мы же вас убиваем!» — ужасался самому себе Джоэл. В трущобах он не оправдывал бандитов, не жалел главарей, которые пытками доводили пленников до обращений. Но здесь, в этом плещущемся мареве страха и отчаяния, он осознал, до чего ему претит уничтожать людей. Каждый раз после таких потрясений он мечтал уйти в пастухи, чтобы никогда больше не видеть искаженных агонией лиц и не чувствовать, как острие меча вгрызается в тело человека, а не чудовища.

— Вот же твари! Да чтоб вам всем обратиться! — хрипел он, отражая нападения и стараясь теснить врагов ударами плашмя. Но тех, кто падал без сознания, беспощадно топтали напирающие ряды.

Они окружали, как стая крыс, метили в голову, в печень, по коленям — мечтали свалить одним ударом охотника, опрокинуть в пыль и глумиться, избивая и топча до смерти. К счастью, спину надежно прикрывал Ли. Они буквально срослись единым существом о четырех руках и ногах — не уродливые полтора рудокопа, а два превосходных охотника. С флангов помогали Энн и Батлер.

— Мы должны удержать ворота! — выдохнула измучено Энн. Арбалеты у нее куда-то потерялись, зря только нагружала себя. В такой толчее никто уже не пытался стрелять. Только издалека ухали и гудели выстрелы пушек, где-то с восточной части Квартала Охотников. Джоэл опасался, что его дом разнесут свои же военные.

Противостояние превращалось в свалку, как и в трущобах. В условиях тесных улиц любая война выглядела сражением стаи мышей и тараканов в тесной трубе. Джоэл распознавал своих только по темной форме и мечам.

— Ворота… держать ворота, — шептал он себе, задыхаясь от тесноты и бессмысленности происходящего. Ворота виднелись черным пятном в далекой перспективе, от них отделяла площадь. Время плавилось, стекая с секундных стрелок высоких башен, время сочилось потом из пор. Мелькали перекошенные лица друзей, безобразные гримасы бунтовщиков. В них не узнавались добропорядочные граждане, которых он клялся защищать. Джоэл сжимал клинок Нейла Даста, а рука предательски тянулась к гранате — кинуть подальше, чтобы разнесло всех и разворотило. Но хватало еще здравого смысла понять, что массовые убийства со стороны охотников обрекут их организацию на исчезновение. А с ними — и весь город. Только люди поймут это много позднее, когда их всех пожрут собственные кошмары.

Внезапно все замерло, охотники отступили к воротам цитадели и застыли возле них, ощерившись мечами. Со стен целились особые охотники-арбалетчики, которые служили только для обороны цитадели. Обычно к ним относились небрежно: они не выходили каждую ночь на дежурства и в мирное время производили впечатление сытых лентяев. Но теперь-то они доказали свою эффективность.

— Сдавайтесь! Вы окружены! — прокричали бунтовщики, остановившись резко примолкшей толпой. Что-то переломилось в ходе противостояния. Нежданные враги расползлись на два лагеря по разные стороны тесной площади.

— Нет, это вы сдавайтесь, иначе будете уничтожены, — выплюнули рупоры цитадели голосом Умана Тенеба.