Мария Токарева - Голод Рехи

Он крепко задумался, внезапно к нему в руку ткнулось какое-то создание с круглым розовым носом. Свинья. Так называли этих странных зверей люди до Падения. Рехи захлопал глазами и еще раз посмотрел на Натта, чтобы наверняка убедиться, не провалился ли он в сон о прошлом.

— Лойэ, а это что за существа? — неуверенно спросил он.

— Это то, из-за чего мы еще не сбежали. Это существа до Падения, — ответила ему Санара. — Их раньше ели, но на весь Бастион их не хватает.

Рехи встал и прошелся по подземелью. Помимо молчаливых членов сопротивления, восхищенно взирающих на Стража, в акведуке оказался небольшой загон, обнесенный забором из камней и ветоши.

— Свиньи, куры… — пробормотал Рехи. Он вновь посмотрел на Лойэ и Натта, вновь свел воедино картину прошлого и настоящего. Он давно боялся потеряться во времени между снами, реальностью и миром линий, но теперь все происходило наяву.

Обычные животные, осязаемые, простые. Тощие свиньи ели помои, облезлые куры выискивали насекомых на грязном полу. Но Рехи невероятно обрадовался, когда увидел их и еще кое-что: вокруг них линии мерцали ровным белым сиянием, как и вокруг его сына. Измененное зрение уловило еще несколько сияющих полос, свитых замысловатым узором с темными — из таких состояли Лойэ и Санара. И еще несколько членов сопротивления.

— Свинь-и… Свинь-и… — протянула неуверенно Санара, пробуя слово, как тетиву лука. — Ты знаешь их имена?

— Это не имена, а название. Знаю из снов.

— Они… Они с теплой кровью. Их можно есть людям и пить эльфам, — с придыханием сказала Лойэ. — Понимаешь? Понимаешь, что это значит? Мы могли бы жить в мире без вражды! Я не хочу, чтобы Натт пил кровь людей. У нас в сопротивлении все есть — и люди, и эльфы, и полукровки. Они все — такие же, как мы. Я раньше не понимала, а теперь увидела. Меня вот выхаживала бабушка Инде, человек. Они ведь такие же… Как и говорили наши старики. А мы им не верили!

Лойэ утерла глаза, размазывая слезы, давя всхлипы сожаления и раскаяния. Они с Санарой были кем-то вроде предводителей безмолвного сопротивления, а вожакам нельзя плакать.

— И почему надо сбегать? — покачал головой Рехи. Все-таки не все прогнило в Бастионе, если в нем остались животные из прошлого мира. Если в нем еще мерцали светлые линии. Постепенно он начинал понимать, что ящеры — это те же свиньи, куры, овцы и прочие звери, искаженные черными линиями. Так вот откуда они взялись! Так вот почему заселили их мир вечной ночи. Черные линии изломали всех и вся.

— Бежать надо, потому что Саату невыгодно сотрудничество. Ему нравится разделять эльфов и людей, — сказала Санара. — А полукровок он вообще не считает достойными жизни. Мне кажется, у них мозги сложнее «съесть».

— Так надо разоблачить его! — воодушевленно предложил Рехи. В его голове страшным роем носились новые и новые планы. Еще никогда он не был столь изобретателен.

Если Саат не пойдет на сделку, то Стражу ничто не помешает избавиться от него и Вкитора. И править самому. Вновь голодная тварь по имени «слава» вцепилась в него мелкими острыми зубами. Рехи представил себя в сиянии народного обожания. В городе по имени «Рехи»! Целый город для него, для Рехи, а не вечный голод пустоши. Он один, неповторимый Страж Мира, плывущий над ликующей толпой. Их избавитель, прекративший рабство и людоедство в секте, обновивший ее по заветам предков. А рядом на балконе стоит Лойэ в шелках и золоте, держащая на руках подросшего сына, румяного и пухлого. В их чудесном новом Городе Стража Мира.

— Свергнем его! — предложил Рехи, огласив восклицанием всю пещеру.

Разнесся вздох раболепного ужаса и обожания. Очевидно, сопротивлению понравилась идея. Или они тоже слепо внимали словам того, кто управляет линиями.

— Тихо! — поморщилась Лойэ. — Мы пытались, но он сильнее.

— Разве я не смогу убедить его? — гордо вскинул голову Рехи.

— Зависит от тебя. Я не знаю, какая в тебе открылась сила.

— Я бы мог убить его.

Уверенность в нем крепла с каждым словом. Простое действие — выпустить свой гнев. Простой план — заманить Саата и Вкитора в тронный зал и дернуть за те нити, которыми он притачал обрушенный свод. Он был уверен, что сумеет отыскать нужные. И вот — продажные жрецы и их телохранители будут погребены под огромной плитой. Рехи залюбовался воображаемой картиной, даже торжествующе вскинул над головой правую руку, точно уже ловко распутывал «петли» черных линий.

— Не поможет, — оборвала его мечтания Лойэ. — Придут новые. Культ Двенадцатого слишком силен. Он здесь три сотни лет, с момента Падения. Они… Люди, которые уже не люди: они сами пьют кровь! Или не кровь. Я не знаю, что они делают. Может, это как-то связано с твоими линиями. Но они явно сильнее эльфов.

Рехи задумался:

— Что ты предлагаешь?

— Мы сбежим. И если ты сбежишь с нами, то со своей силой станешь настоящим продолжателем дела Двенадцатого.

Рехи брезгливо фыркнул:

— Все не так. Двенадцатый безумен. И я не намерен продолжать его дело.

Лицо Лойэ вытянулось, но она кивнула:

— Поняла. Но нам нужен кто-то, кто прикроет отход отряда. Нужно выгнать животных из этих подземелий. И нам как-то выйти. Мы уходим на рассвете, я буду ждать тебя у северной стены. Если хочешь — беги с нами. Или помоги бежать нам. Если не поможешь, то считай, что мы не знакомы.

Голос Лойэ делался жестче с каждым словом. Теперь не оставалось в ее образе той смиренной матери, которая показывала маленького сына явившемуся из странствия отцу. Она вновь превратилась в сурового предводителя, заковавшего сердце в непробиваемую броню.

— Но куда вы пойдете? — беспокоился Рехи. Он страшился потерять Лойэ. Лучше бы она оставалась испуганной и податливой, готовой его слушать.

— На северо-запад.

— Что там?

— Говорят, деревня. Хорошая деревня, где тоже есть куры и свиньи, как ты их назвал.

— Лойэ, я ради тебя все сделаю. Я не хочу, чтобы ты погибла там. Может, там тоже эльфоеды какие-нибудь. Мне нужны доказательства!

— Ищи их сколько хочешь. Можешь остаться или бежать с нами.

— Ладно. Я иду с вами.

Лойэ кивнула и порывисто поцеловала его, крепко, влажно. Сперва болезненно столкнулись их клыки, а насладиться мимолетной близостью уже не было времени. Санара махнула рукой от акведука, призывая Стража возвращаться, чтобы жрецы ничего не заподозрили. Вынужденное расставание вонзало стальные колья в сердце. Его точно разрубали пополам, оставляя средоточие жизни в пещере акведука и выводя в замок опустошенную оболочку.

«Хорошо, я буду прикрывать побег отряда. Но в процессе прикрытия убью Саата. Ну, пусть выйдут из Бастиона. Лойэ слишком упряма. Пусть выйдет. Когда я сяду на трон, они тут же вернутся. И мы заживем! Ух, как мы заживем! Без Саата, без Вкитора, без Митрия и Двенадцатого, — твердо решил Рехи. — Лойэ и я станем правителями, а наш сын унаследует трон. Все, как в мире до Падения. Это будет мой город. Город Рехи».