Мария Токарева - Голод Рехи

В шатре тем временем собирался народ, шумный, неистовый и, пожалуй, веселый. Полукровки оказались совершенно разными, теперь-то удалось их слегка рассмотреть: где-то мелькнули рыжие, черные космы, где-то взметнулась не по-эльфийски длинная борода. Но сквозь мельтешение разномастной публики Рехи вдруг снова увидел множество линий мира. Словно провалился на другой — неправильный — уровень. И заметил, что все вокруг состоят тоже из склизких черных веревок, в ком-то мелькали удивительные белые, но редко. Рехи задумчиво оглядел себя — такой же, пробитый насквозь темными стеблями, увитый ими целиком. Как и все. Как и все…

«Из какой же мерзости мы состоим, — с отвращением подумал он. — Мы опутаны этим с ног до головы. Наверное, поэтому эльфы теперь так жаждут крови, а полуэльфы — сырого мяса. Отравлена сама наша природа».

Странная мысль вернула к реальности. Он моргнул, и этого оказалось достаточно, чтобы прежняя картинка вернулась — заполненный веселым народом шатер. Вскоре под бурные овации и улюлюканье в него зашел Ларт в короне. Он приветствовал подданных, поворачиваясь то направо, то налево, а затем вальяжно развалился на троне. И после череды речей жестом заставил всех замолчать и начал торжественно:

— Друзья мои, сегодня мы вновь одержали победу над дерзкими выскочками с пустоши. Однако я хотел бы спросить: где же среди вас, подданные мои, настоящие герои? Кто? Может, ты? А, может быть, ты?

Он указывал пальцем то на одного, то на другого мощного воина, отчего те, довольные, выдвигались вперед, но тут же недоуменно, с тайной завистью отступали, когда предводитель выделял кого-то другого.

— Да, вы отлично сражались, но где вы были, когда в меня летела горящая стрела? — Ларт вдруг повернулся к ссутулившемуся у трона гостю, который хотел быть как можно незаметнее. — Рехи, подними руку!

Рехи неуверенно поднял раненую руку, но Ларт с силой дернул за запястье, заставляя растопырить пальцы и показать всем ожог, который отозвался новой вспышкой острой боли.

— Почему? — громогласно возвестил предводитель. — Я спрашиваю, почему сегодня мою спину прикрывал едва знакомый нам эльф? И он не побоялся подставиться под огненную стрелу! Чистое везение и, конечно, его мастерство, что он поймал ее рукой, а не грудью!

В шатре повисла напряженная тишина, от нее по спине Рехи прошел мороз. Ему показалось, что после такого заявления полукровки растерзают пленника и, чего доброго, свергнут своего слишком своевольного правителя. Обычно так и делали, если вождь чем-то не угождал племени.

— Да выслужиться хотел, чтоб его не съели. Тьфу, к трехногим! — подал кто-то голос из притихшей толпы. Очевидно, один из стражников.

— Советую и вам так же «выслуживаться», иначе я всегда могу решить, кого следует съесть, — колко заметил Ларт, ухмыляясь.

«Ну, хватит уже! Так они меня в темном углу подкараулят и сожрут!» — запаниковал Рехи, выслушивая напыщенные речи. И очень скоро разгадал новый каверзный замысел Ларта: так он лишь дополнительно пленял, привязывал к себе.

Теперь Рехи в пределах деревни оказывался обречен следовать тенью за предводителем, ночевать в углу его шатра, как ручной сцинк, молча сидеть подле его трона. Не хватало только цепи с ошейником. В сердце заклокотала обжигающая ярость от такой скрытной ужасающей несправедливости, против которой даже возразить было нечего. Не потребуешь же прекратить восхвалять за ничтожный по своей сути «подвиг».

Показалось, что так Ларт и собрал вокруг себя полукровок: всех делал чем-то себе обязанными. Может, сначала запугивал или приманивал обещанием относительной безопасности, а потом привязывал к себе либо темной тайной, либо чувством вины, либо вот такими похвалами.

— Но это не умаляет ваших заслуг, друзья мои! Мы дали отличный отпор врагам! Поэтому сегодня по-настоящему пируем! — радушно развел руками Ларт, указывая на двадцать связанных крепких пленников, приведенных в шатер. Для людоедов такая добыча и правда выглядела невероятным пиром. Рехи надеялся, что уж теперь-то ему удастся досыта напиться крови, постепенно на душе становилось легче.

Полукровки взволнованно зашептались, разглядывая добычу. Битва получилась лучше охоты. Связанные люди истошно мычали и извивались, но веревки опутывали их с ног до головы, делая похожими на личинок. Вскоре с них сняли часть пут, повалив наземь ударами по голове, оставили только веревки на руках и ногах.

Полукровки терпеливо выжидали, хотя некоторые из них буквально тряслись и обливались слюной. Рехи не желал ни в чем походить на них, но тоже испытывал голод, хотел вкусить свежей крови.

Ларт же намеренно тянул, заставляя стражников разложить пленников в центре шатра рядком. Люди извивались и брыкались, кто-то уже обмяк, кто-то пытался подняться в последней бессмысленной попытке спасти свою жизнь. Но Рехи вопреки ожиданиям не обнаружил в себе никакого сочувствия. Он не среди них, не среди жертв, не он лакомство на пиру — и уже замечательно.

Голодное напряжение полукровок достигло предела, они колыхались единой массой, как накануне враги.

И вот Ларт встал с трона, развел руками, выдержал паузу и ликующе воскликнул:

— Пируем! Пируем, братья мои, все вместе! Никого не отталкиваем! Всем хватит!

И тогда толпа кинулась на желанную добычу. Без небольших драк не обошлось: кто-то слишком проворный и наглый отталкивал более слабых. И уже даже кляпы не заглушали неистовый предсмертный вой разрываемых заживо пленников. Куски мяса отрывали без разбору: кто-то вгрызался в лица, кто-то обгладывал руки и ноги, другие не брезговали и потрохами, вырывая их из еще живых людей и принимаясь смачно жевать. В ту минуту в полукровках не оставалось и толики сходства с разумными существами.

Может быть, от этого Рехи опять увидел линии — черные-черные, как беспросветный мрак за стенами шатра. Оцепенев, он не двигался с места, будто в задумчивости привалившись к трону.

Вернул его к реальности голос Ларта, который кинул под ноги извивающегося связанного человека. Рехи вздрогнул, и вместе с этим его тело вспомнило голод.

— Это наш, — довольно констатировал Ларт. — На правах предводителя делюсь.

— Что значит «наш»? — удивился Рехи. Ему совсем не нравилось такое особенное обращение с собой. То Ларт мучил его, то одаривал чем-то необычным, оттого негласно оставляя за собой право снова мучить.

— Тебе кровь, мне мясо, — довольно и беззаботно говорил Ларт. — Нормально получается. Так и будешь тут жить. Тебе же только кровь нужна? А мне и мяса хватит. Я так решил.

«Конечно, я-то ничего здесь не имею права решать. Мяса тебе хватит… А кровь ты мою будешь теперь пить?» — подумал зло Рехи, но от угощения не отказался. Хотя ему не нравилось, что жертва в путах. Инстинкт пустынного хищника велел преследовать добычу, впиваться в нее клыками в поединке, хитро выслеживая из засады. А здесь убогий пленник только мычал что-то через кляп, а после укуса и вовсе оцепенел. В горло полилась привычная человеческая кровь. Ларт одновременно вцепился в его руку, начиная отрывать куски плоти.