Николай Ярыгин - Последний хранитель [litres]

Дочь он любил, как и ее мать, Фраю де ла Конти, баронессу захудалого провинциального рода. Все-таки их встреча на балу была случайна, но с очень далеко идущими последствиями. Любовь, вспыхнувшая искрой между нею и в то время еще принцем, зажгла такой костер страстей, что королевский дворец целый год ходил ходуном. Вначале никто не обратил внимания на связь принца и нищей баронессы, мало ли с кем спит и проводит время его высочество, человек он взрослый. Но шло время, и придворные стали беспокоиться, принц не замечает никого вокруг. Первой забила тревогу королева, она пригласила сына на беседу и сделала ему выговор, который не привел ни к какому результату. Принц выслушал ее, хмыкнул и удалился, даже не испросив на это у нее разрешения.

Следующим был отец, который сделал ему недипломатичную выволочку, в отличие от матери, говорил откровенно, цинично и грубо. Когда же увидел, что все эти разговоры не дают никакого результата, король удалил из столицы оную баронессу, запретив ей покидать пределы своей вотчины.

Принц же на это решение совершил свой демарш и уехал вслед за баронессой. Поселился в небольшом городке недалеко от владений барона де ла Конти и почти каждый день посещал замок барона, благо что тот не мог ему отказать в этом.

Тогда король отправил полк, к которому был приписан принц одним из офицеров, на границу с королевством Лексия, с которым на тот момент начались стычки из-за острова Кретон на реке Грохочущей. Тут принцу пришлось волей-неволей отправляться к месту службы и принимать участие в боевых столкновениях, где он проявил себя храбрым и грамотным офицером. За время, пока принц совершал подвиги, баронесса успела родить плод их совместной любви, хорошенькую девочку, и умереть от послеродовой горячки.

Всего этого принц не знал и спокойно воевал на другом конце королевства. Лишь через два года он вернулся в столицу по причине смерти короля, для вступления в права наследования и коронации. Узнав о смерти отца и что ему следует принять корону, он сразу же подумал о том, что теперь-то никто не помешает его любви к баронессе, но судьба распорядилась по-другому. Узнав о смерти любимой и о том, что она родила ему дочь, Федерик долго сидел закрывшись в своих комнатах. Королева-мать очень испугалась, будущий король не выходил даже есть. Она уже хотела приказать ломать двери, думая, что он покончил с собой, но в этот момент открылись двери, и оттуда вышел будущий король, бледный, с темными кругами под глазами и исхудавший.

После коронации он приказал доставить во дворец барона де ла Конти ребенка и его кормилицу. Где барону заявил о том, что он признает ребенка своей дочерью и отныне она будет жить и воспитываться во дворце, а он и баронесса могут посещать девочку в любое удобное для них время.

И только через пять лет Федерик III женился по настоянию матери и окружения на хорошенькой дочери короля Лексии Карма Кавелия принцессе Марселине, получив в приданое за нее остров Кретон, за который в свое время воевал.

Девочка росла и с каждым днем все больше становилась похожа на мать, все окружающие обращали внимание на ее мягкую и в то же время чарующую красоту и доброту. А вот умом и характером она было в отца, да, она была доброй девочкой, но помимо этого обладала поразительной памятью и упорством. К удивлению, вдовствующая королева души в ней не чаяла, несмотря на то что в свое время из-за нее разругалась с Федериком в пух и прах и даже уезжала на время в загородную резиденцию. Но потом почему-то сменила гнев на милость и сама тщательно следила за ее воспитанием и обучением. Потакала всем ее капризам и постоянно защищала ее, когда Федерик наказывал дочь за шалости, девочка была шустрым и непоседливым ребенком.

Король тяжело вздохнул, отрываясь от воспоминаний, протянул руку, взял колокольчик и позвонил в него, вызывая секретаря.

– Баронет, вызовите ко мне маркиза де ла Доренье, – проговорил король.

И по приходе маркиза они долго о чем-то совещались и спорили.

– Почему ты считаешь, что нам не следует посылать войска, чтобы отбить район нахождения пробоя и закрыть его, ведь так или иначе это придется делать, другого выхода-то нет?

– Ваше величество, этого нельзя делать по одной причине: жерло уснувшего вулкана, через которое совершили пробой, находится в горах, в труднодоступной местности, и мы оставим там всю армию. Надо втянуть тонгирцев в войну, да они и сами этого хотят. Просто на данный момент обучают набранные войска, сколько это продлится, неизвестно. Поэтому я предлагаю отправить в Грамию и Бактрию шпионов для наблюдения обстановки, а самим также готовить войска и припасы. А вот когда тонгирцы основательно втянутся в войну, послать в точку пробоя хорошо подготовленный отряд и хранителя, который и хранителя сбережет, и к вулкану пробьется. Больше чем уверен, что на этот момент в горах останутся малочисленные посты по дороге к пробою. Но самим начинать боевые действия, считаю, неправильно.

– Хорошо тебе говорить, ты знаешь, что хранитель – моя дочь? И что она может погибнуть, когда будет закрывать пробой? И почему-то верховный жрец говорил об этом так, что мне показалось, что она все равно погибнет, что бы мы ни делали, это определено судьбой. А оружие, найденное в подземелье, ни о чем тебе не говорит? Ясно же, что готовится, не зря на всех углах твердили о том, что пришло время сменить династию. Вот, посмотри. – Король схватил со стола какой-то листок, потряс им и сунул в руки маркизу.

– Ваше величество… Федерик, если ты говоришь, что она погибнет со стопроцентной гарантией, то что решает в этом случае твое предложение? – спросил маркиз. Король, сначала засопев, набычившись и зло сверкая глазами, потом как-то обмяк, и через мгновение перед маркизом сидел растерянный человек.

– Ладно, Микель, сам не знаю, что говорю, я мать ее потерял, и, не дай Антор, еще и Альву, у меня сердце разорвется, да и Фрая мне не простит, когда встречусь с нею там, за гранью.

– Ты же знаешь, что Альва-Мари мне как родная дочь, я сейчас посажу пару служак, пусть перелопатят все рукописи, где говорится об «Утренней звезде». А ты дай команду жрецам, пусть у себя займутся тем же, и не стоит удалять верховного жреца, да, виноват он, но сам знаешь, преданней его династии нет. А я постараюсь сделать все, чтобы принцесса не пострадала. С оружием тоже разберемся, я всю столицу переверну, но найду того, кто его заготавливал, заговорщики, скорей всего, надеялись вооружить чернь и всякий сброд.

– Ладно, Микель, я просто сам не знаю, что делать, вот и дергаю тебя, и сам места не нахожу, иди, кузен, занимайся. И прошу тебя, если вдруг что-то можно будет сделать, ставь меня в известность.