Николай Ярыгин - Последний хранитель [litres]

Каково же было мое удивление, когда на требование доставить задержанных для допроса дежурный офицер заявил, что они мертвы. Оказалось, что утром при разносе завтрака всех троих обнаружили мертвыми. Подозревают отравление, предыдущая дежурная смена задержана для выяснения происшествия.

Я потолкался какое-то время еще в казармах, послушал разговоры и несолоно хлебавши отправился восвояси. В отделе с помощью писаря составил рапорт о вчерашнем и сегодняшнем происшествиях и стал ждать появления графа, снова и снова перебирая в памяти детали нападения на меня. По всей вероятности, напавших еще ненавязчиво контролировали и, увидев, что их пленили, доложили куда надо, и тех решили убрать, чтобы ничего не выплыло наружу. Жаль, конечно, что не стал я их вчера еще допрашивать, хотя был вправе. Просто я еще не вжился в этот мир и общество, поэтому и вел себя порой как институтка. А тут, судя по всему, гадюшник еще тот, да и маркиз об этом говорил.

Дворяне требуют себе былые вольности, апеллируя к тому, что так жили предки, совсем забывая о том, что при империи даже мысли никто такой допустить не мог. Ты дворянин, значит, обязан служить, все права и обязанности строго расписаны, будь лучшим, и ты будешь расти, получать новые владения, звания, должности. Но после того, как империя развалилась, пришедшие на смену первым императорам правители, чувствуя свою слабость, начали покупать видимую преданность аристократов, наделяя их новыми и новыми правами и привилегиями.

Но шло время, забылась война за отделение окраин, и пришло понимание того, что все эти вольности просто ослабляют короля и королевство, вот и начался обратный процесс. Неспешно, но настойчиво вольности и права дворян под тем или иным предлогом начали уменьшаться и отбираться. Само собой, многим это не нравилось.

Отец нынешнего короля был человеком жестким, принципиальным и бескомпромиссным, соответственно, и правил так же. Летели головы несогласных и пополнялись каторги недовольными, королевство процветало, и даже если кто и думал иначе, старались короля не раздражать, потому что прекрасно знали, что за этим последует.

А вот сын его был пусть и грамотным правителем, но человеком мягким, и некоторые решили, что раз так, значит, можно или вытребовать свое, а то, смотри еще, и сменить короля, а может, и династию. Но мне даже поверхностного взгляда было достаточно, чтобы понять, что король не так прост. И у маркиза есть, думаю, список лиц на заклание, просто в преддверии войны король не хочет волнений в стране. А вот с началом боевых действий полетят ликвидаторы, маскируясь под тонгирцев и шайки разбойников, и покатятся головы недовольных. Во всяком случае, лично я бы так и поступил.

– Ну что, дорогой, я была права, и это те люди, которые нужны для наших планов?

– Да, дорогая, все так, как ты и говорила, хотя беседа мне далась непросто, – проговорил князь Брин де ла Маглен, вытирая испарину, покрывавшую его лоб.

– Тебе просто надо больше мне доверять, эти будут самыми тебе преданными, и использовать их мы будем на последнем этапе. Но не раньше, никто не должен увязать беспорядки и вооруженное восстание с нами. Пусть беснуется чернь, пусть все встает на дыбы, я все равно буду королевой, а ты, мой дорогой, королем.

– Тебе что, совсем не жалко своих родственников, это же твой родной брат, племянники, в конце концов, у тебя есть еще брат, у которого больше прав на трон, да и герцога Кантарваль, твоего дядю, со счетов не стоит сбрасывать.

– Дорогой, я тебе уже сто раз объясняла, что следующий претендент я, Мартан откажется в мою пользу, а дядя не сегодня так завтра отправится на встречу с предками. И не смей больше мне об этом напоминать, – взъярилась княжна. – Иди лучше отдохни, у тебя был сегодня трудный день, – сменила она тон. – Кстати, вы давно не навещали мою спальню, – игривым тоном проговорила Сирил.

– Спасибо, дорогая, я с удовольствием навещу вас сегодня, – князь поцеловал руку своей супруге и направился к выходу.

«Тряпка, слюнтяй, – глядя вслед супругу, думала княжна, ее довольно симпатичное лицо исказило выражение ненависти. – Подожди, дай только возможность короноваться, ты у меня быстро отправишься на перерождение». Этот большой и казавшийся таким надежным мужчина на самом деле оказался бесхребетным и безвольным ничтожеством, из которого можно было вить веревки, чем она и воспользовалась сразу же после замужества.

Большой любитель вина, он даже в пьяном виде боялся настоять на своем, за любую провинность она наказывала его отлучением от спальни. Однажды он не выдержал и заволок в постель служанку, такие поступки были довольно распространены в то время, и практически никто не видел в этом чего-то предосудительного. Но только не княжна, она очень внимательно следила за супругом и, узнав, что в его спальне служанка, тут же нагрянула в нее.

Служанку на следующий же день повесили в присутствии всех слуг замка, предварительно избив ее кнутом до невменяемого состояния. После чего княгиня произнесла речь, которая сводилась к одному: так будет с каждой, кто ляжет под князя. А князь после этого долго и униженно выпрашивал у супруги прощение.

Сесть на трон она задумала давно, еще девчонкой она представляла себя с диадемой императрицы на голове. Да, именно императрицы, регалии-то остались имперские, даром что империя ужалась до королевства. И понимая, что такого не может быть, она часто плакала, со временем все больше отдаляясь от братьев, а к моменту совершеннолетия она их просто ненавидела, особенно Федерика, потому что это он был наследником. При этом стараясь быть такой же приветливой в отношениях с ним, зато в душе убивала его по нескольку раз на день с особой жестокостью.

Выйдя замуж, она постепенно составила план восхождения на трон, и сейчас был самый выгодный момент, лишь бы не подвел ее Брин. Скоро, скоро начнется война, и тогда она даст команду надежным людям поднять в столице восстание. Главное в это время быть рядом с Федериком, а там или удар кинжалом, или яд, который она давно уже заготовила, а за все ответят восставшие. Она сумеет подчистить за собой следы.

Среднего брата она не боялась, у нее уже было на руках его отречение, правда, она об этом никому не говорила, даже Брину. Будучи еще девицей, она случайно подслушала разговор Мартана с его любовником – да-да, с любовником. Оказалось, он спокойно занимался любовью и с женщинами, и с мужчинами, не видя между ними большой разницы для удовлетворения похоти. Она тогда очень испугалась, ведь это был смертный грех, таких людей лишали благословления в храме, если же это был простолюдин, то его лишали головы, дворян ставили у позорного столба, и каждый должен был, проходя мимо, плюнуть в него. Тогда она ушла и долго переживала, чтобы никто ее не видел в тот момент.