Николай Ярыгин - Последний хранитель [litres]

Я заметил, что баронет смотрит на меня с сожалением. Они тут что, похоронили меня все уже, а ведь он видел мою дуэль и сам со мной скрещивал оружие. Я же на удивление был очень спокоен, нет, я не был самонадеян, я просто был спокоен и сосредоточен.

– Баронет, не скажете, случайно, тут не делают ставки на чью-либо победу? – поинтересовался я.

– Делают, как и везде, – ответил он мне.

– А вы не могли бы поставить за меня на меня, ну а я с вами поделюсь в случае выигрыша, а если проиграем, то тут уж ничего не поделаешь. – Баронет посмотрел на меня как на сумасшедшего, но ничего не сказал против, лишь обозначил свое согласие. Я протянул ему десять золотых, и он ушел куда-то в толпу.

Тут и мой противник подъехал на карете, его прибытие вызвало шум среди зрителей, а когда он появился из кареты, то сорвал возгласы приветствия и даже хлопки ладоней. Как настоящий шоумен, он поклонился присутствующим дамам и небрежно сбросил на руки подбежавших секундантов теплый плащ.

Тут вернулся и мой секундант, немного запыхавшийся и какой-то растерянный.

– Барон, вы представляете, ставки один к десяти, на вас поставило всего двое, считая меня.

– Ну так это же отлично, баронет, представляешь, какую мы деньгу огребем в случае удачи, – хохотнул я, чем привлек внимание моего соперника и его окружения. А у баронета взгляд был растерянный.

Прозвучал гонг распорядителя ристалища, и я, сбросив с мечей ножны, вышел в круг, туда же выскочил и мой противник, он был в застегнутом под горло камзоле, с небольшим круглым щитом и узким мечом в руках. Мы отсалютовали друг другу, и после второго гонга Замис бросился ко мне. Да, он был быстр, очень быстр, но все равно недостаточно для меня. Я сместился чуть в сторону и ударил эфесом меча по щиту. Конечно, это ничего не дало, но чуть развернуло его и дало понять ему, что легко не будет.

Замис быстро развернулся и сделал два дела одновременно: он бросил свой щит мне в лицо и одновременно провел укол в пах. При этом все это было проделано быстро и слаженно, это говорило о большом опыте и умении фехтовать. Я не ожидал, что он бросит в меня щит, и чуть не поплатился, с большим трудом, но мне все же удалось отбить его атаку. Правда, щит все же попал мне в плечо, отразившись болью в левой руке.

В глазах моего соперника была растерянность, он явно не ожидал, что я смогу увернуться и отразить его атаку. По всей вероятности, это была заготовка, отработанная до автоматизма и испытанная не в одном бою. Мы пошли по кругу, сторожа движения друг друга.

А затем я сам атаковал его, отбив его меч, вторым поставил ему отметину на щеке, он все-таки успел увернуться, но я не стал останавливаться и снова провел атаку из средней позиции. Я должен был разрубить ему грудь, но удар получился не очень сильным, и я еще почувствовал под его одеждой металл. Но времени не было на этом зацикливаться, Замис пошел в ответную атаку, и я, отбив его меч одним мечом, вторым ударил по ноге, в районе колена, почти перерубив ему ногу, и, пока он падал, снес ему голову.

Энергичным движением я стряхнул кровь с мечей и отошел на свою сторону поля. Стояла мертвая тишина, а потом толпа взревела. Толпе все равно, кто победитель, главное – зрелище. Слышалось в криках и разочарование, наверное, это те, кто поставил деньги и проиграл. Подойдя к Хитрецу, накинул плащ и шляпу. Посмотрел на баронета, замершего и смотревшего на дуэльную площадку, где суетились врач и секунданты бывшего баронета Замиса де Папера.

– Баронет, я жду вас у себя, после того как решите все вопросы с дуэлью, кстати, не забудьте забрать выигрыш. Да, и еще – у него под одеждой, мне кажется, кольчуга. – Мои слова, наверное, вывели его из ступора, в котором он находился.

– А, что? – растерянно проговорил он. Я повторил все, что говорил ему до этого, и, вскочив на Хитреца, покинул ристалище. Почему-то даже дома на меня смотрели как на выходца с того света, но тем не менее видно, что были рады моему возвращению. Когда я приказал нагреть воды и, обмывшись, переоделся в чистое, предыдущая одежда пропиталась потом, у меня побывали практически все мои служащие с вопросом «Сеньор, что прикажете делать?» и, получив указание, радостно убегали. Ну еще бы им не радоваться, хозяин живой, никакого изменения в их судьбе пока не предвидится. А то могло бы быть и иначе, усадьба снова ушла бы в ведение королевского управляющего, а всех работников – на улицу. А то я не обратил внимания на их похоронное настроение, когда уезжал.

Где-то через час приехал баронет, протянул мне мешочек со ста тридцатью золотыми монетами, а также меч, перстень и тонкую, но очень прочную кольчугу, которая, как я предполагал, находилась под камзолом Замиса. Он начал мне рассказывать о том, что происходило после того, как я уехал, и возмущение зрителей, когда выяснилось, что Замис в нарушение своих же условий надел кольчугу, тем самым введя в обман и меня, и тех, кто был его секундантами. Получилось так, что я развенчал в некотором роде кумира любителей кровавых зрелищ и свел его до уровня лживого ничтожества.

Выдав из полученных денег баронету пятьдесят золотых, которые он с благодарностью принял, я предложил ему отобедать со мной. Уже за обедом, извинившись, я спросил баронета, как дела у его кузена.

Шевалье Эрвил оставил службу и удалился в отцово имение, он, оказывается, выслужил трехгодичный ценз в войсках, положенный для всех дворян. И теперь изучал опыт управления имением и принадлежащими селами, чтобы принять бразды правления. А еще баронет рассказал, что на ристалище присутствовал и Арчер Данер, второй участник дуэли в городке Матеборг. Наверное, он пришел посмотреть, как убьют его обидчика, то есть меня. Но, видать, хватило ума не щеголять этим. А вот после схватки и смерти Замиса он стал всем говорить и щеголять, что отметины на щеках ему нанес я в аналогичной дуэли и на большее меня не хватило, Арчер смог достойно мне противостоять. Ну да это меня никак не задевало, пусть себе говорит.

И тут, нарушив нашу беседу, в обеденный зал вошла моя управляющая усадьбой, попутно подав нам кофе и поинтересовавшись, будут ли еще какие указания. Я заметил, как она стрельнула глазами в баронета, а тот вдруг побледнел, а потом покрылся красными пятнами и просто ел глазами Эвиту. А та, выслушав мои наставления, повернулась и не спеша удалилась, плавно покачивая бедрами. Беседа была расстроена, баронет на мои вопросы отвечал невпопад и был, по всей вероятности, мыслями далеко.

Уже расставаясь, он стал выяснять, кто такая эта особа, которая подавала столь необычный напиток. Пришлось рассказать об Эвите и предупредить, что я дал слово ее отцу смотреть за ней как за своей младшей сестрой и поэтому не допущу ни к чему не обязывающей интрижки. Тут же посыпались уверения, что это не так, а в конце баронет, смущаясь, попросил дать ему несколько уроков фехтования.