Николай Ярыгин - Последний хранитель [litres]

Вот тот же баронет Кальв, ему просто повезло, он женится по любви. Повезло и Эвите, она тоже выйдет по любви за дворянина первого поколения. Ее отец имеет очень хороший доход и не пожалеет для дочери ничего, да и она получает не намного меньше своего будущего мужа.

Титул Кальву купил его отец, Кальв был единственным ребенком в семье старшины гильдии кожевенников. Он также дал Кальву неплохое образование, а после смерти своей жены, матери Кальва, наверное, чувствуя, что и ему недолго осталось жить, продал все, даже заложил дом под заем, и на эти деньги приобрел сыну титул баронета. Титул наследный, правда, на баронетов общество смотрело с пренебрежением, но новая поросль дворянства лезла вверх, невзирая ни на что. Они с радостью шли служить в армию, некоторые оставались в ней навсегда, делали карьеру и получали новый титул, а также поместья и другие льготы и преференции. Короли понимали, что баронеты – это прослойка дворянства, которая им беззаветно предана. И поэтому никто не затягивал вопрос получения титула. Правда, это было не так уж и просто, и стоил он немало, и обязанности у баронетов были непростые. Да и брали не всех, проверяли очень тщательно, и любое пятно на репутации соискателей ставило жирный крест на всех их чаяниях. Можно было купить вначале ненаследный титул, а впоследствии доплатить и получить наследование, но стоило это уже дороже, и намного.

Титул был наследный, но при этом Кальв должен был отслужить короне не менее пяти лет. Его наследники, получая титул, уже служить должны были три года, как и все дворянство королевства. Правда, дворянин, барон и выше могли просто внести в казну откупные и в мирное время форму не надевать. Во время же войны приостанавливались все обязательства короны, и служить должны были все.

У баронета Кальва де Альтеруса не было ничего, кроме титула, да еще меча, неплохой брони и отличного коня. Все это давало ему надежду рано или поздно подняться повыше, оставшись в гвардии короля, где он был на неплохом счету. Или, поднакопив средств, прикупить себе деревеньку и уйти в отставку, занявшись сельским хозяйством. Прикупить он мог только землю, людей должен был уговорить или чем-то завлечь в арендаторы. Но малой не кутил, не играл в стрику на деньги, как-то в разговоре со мной он сказал:

– Как я могу, родители отдали последнее мне, своему ребенку. А ведь у меня тоже когда-то будут дети, и я должен из кожи вылезти, чтобы оставить им хорошее наследство и репутацию.

Так что парень был целеустремленный, честный и не подвержен изъянам общества.

Бархас шата Иргун, верховный шаман тонгирцев, умирал тяжело, словно все те грехи, которые он накопил за свою жизнь, не давали ему спокойно уйти за кромку. Да и там, он чувствовал, покоя ему не будет. Словно все силы мира объединились против него. Духи предков совсем перестали отвечать на его призыв, сведя на нет все его годы учебы, совершенствования и служения нации, опустив его, верховного шамана, на уровень обычного погонщика мулов. Жалел ли он об этом? Скорей всего, нет. Кроме того, он дал обет на жертвенном камне, и духи предков приняли его, когда какой-то мелкий дворянин королевства Сильвания походя зарубил его единственного сына лишь за то, что тот нечаянно сбил его с ног, когда они столкнулись. А потом еще королевские стряпчие долго разбирались, так ли виноват дворянин, может, он вообще только защищался. Наконец скрепя сердце признали, что да, виноват дворянин, после чего долго того искали и так и не нашли. Сообщили Бархасу, что тот куда-то уехал, скорей всего, скрылся от наказания.

Правда, когда по настоятельному требованию верховного шамана сильванцам запретили добывать металл в горах, те опомнились и принялись присылать одно за другим посольства и обещать выдать убийцу сына верховного шамана тонгирцам. К тому времени тот уже отправился за кромку усилиями наемных убийц, нанятых Бархасом.

С тех пор Бархас жил только одной мечтой – мщением. И пусть непосредственный виновник понес наказание, но ведь те, кто изо всех сил оттягивал решение по этому вопросу, еще живы. Время шло, ничего не происходило, ну, гадил верховный шаман по мелочи, вначале только сильванцам, а потом его злость стала простираться и на остальные королевства. И лишь на закате жизни удача улыбнулась ему. Однажды он увидел, что фигура правителя тонгирцев раздваивается. Все это было еле заметно, словно она вдруг покрывалась рябью, и сквозь эту рябь просматривался большой безобразный образ с большим животом, короткими ногами и руками, с маленькой головой на тонкой шее и пастью от уха до уха. Видение было до ужаса безобразным.

Поначалу Бархас испугался, думал, что сошел с ума, но потом понял, что это ему не кажется, что кто-то и правда вселился в тело правителя. Он стал внимательно наблюдать за поведением вселенца, замечать странности и анализировать их. Потом появился этот сумасшедший жрец с заклинанием и обрядом, который они провели. Видел, как у пробоя в параллельный мир млел от счастья вселенец в теле правителя. А через некоторое время верховный шаман заметил, что на вселенца очень странно действует в его присутствии смерть любого человека. Он на некоторое время выпадал из действительности, словно впадал в сон, а после него какой-то период времени выпадал из его памяти. Вот и стал Бархас манипулировать и самим правителем, и его приказами. Верховный шаман по сути стал верховным правителем, вселенец ничего не понимал в жизни тонгирцев и никуда, по сути, не вникал. Нет, любой его приказ, просьба, пожелание или каприз тут же исполнялся, но это в основном касалось бытовых проблем или незначительных государственных, да и то по мере выполнения пожеланий вектор направления мог измениться.

Через некоторое время шаман постепенно начал готовить правителя к объявлению и началу войны с Сильванией. Правда, чтобы добраться до нее, придется пройти несколько других государств, ну да это уже частности. А вселенец, скрывавшийся в теле правителя Ильторна, вначале пугался, когда ему говорили о войне, но потом, узнав, что ему не надо будет отправляться на нее и даже покидать дворец ему незачем, успокоился. Он отдал все в руки верховного шамана и даже подписал об этом фирман. Уже сам верховный шаман создал военный совет из представителей самых влиятельных родов. Разведчики тонгирцев были направлены во все близлежащие королевства и свободные баронства. Они сами добывали сведения, также покупали их у заезжих купцов и даже скупали у представителей аристократии, не очень щепетильных в отношении патриотичности к своему государству. Князь Сапир де ла Урлов вообще сам предложил услуги с условием, что он станет наместником на отвоеванных землях королевства Грамии. Да и другие аристократы готовы были сотрудничать, особенно если впереди мелькала возможность занять трон. Верховный шаман относился к этому спокойно и раздавал обещания налево и направо. Обещать не значит жениться, примерно так думал он. Да и экономия денег существенная, а они так нужны были для подготовки армии к войне.