Анна Рэй - Самая плохая адептка [litres]

Змиевский попросил разрешения остаться с другом, а еще настаивал, чтобы зверя больше не связывали. Переглянувшись, ректор с деканом одновременно кивнули, правда, Амадор Тори не преминул заметить:

– Под вашу личную ответственность, адепт.

Сокурсник серьезно кивнул, а мы принялись собирать инструменты, аппараты и склянки, чтобы покинуть загон и дать гиппогрифу отдохнуть.

Наши подопечные звери сгрудились в коридоре, с волнением разглядывая собрата, а смотритель их успокаивал, словно они понимали речь. Хотя… они и понимали. Наши магические животные все чувствовали и сопереживали.

– Составьте график дежурств, – обратился к адептам нашего отделения декан. – Проверяйте пульс, температуру, давайте пить…

Мы распределили время ухода за гиппогрифом, и мне достались вечерние часы, чему я была очень рада. Как раз почитаю животным сказки на ночь.

Уже у выхода из зверинца мы обменялись впечатлениями. А затем Вилка с Яцеком отправились в библиотеку изучать подступы к «противнику» – ядовито-зубастой книге. В ближайшие дни мы готовились проникнуть в хранилище. Нужно было хорошенько продумать и пути проникновения, и пути отхода, а еще наладить обмен сигналами, чтобы не получилось, как в прошлый раз.

Я же до начала занятий с Райтом решила сбегать в город к лире Эндрю.

За чашкой чая рассказала директрисе об успехах, о том, как прошла операция, и что мне удалось привлечь внимание Матюши. А лира Эндрю похвалилась, что в ее школу пришли учиться две студентки из академии, горячо меня поблагодарив. Не зря я разложила брошюры в женском общежитии.

– Заниматься с девочками я буду в выходные, – поведала директриса. – Их интересуют секреты красоты и зелье для похудения.

– Мне вы тоже обещали такое зелье, – вспомнила я.

– Тебе оно уже не понадобится, – улыбнулась в ответ женщина.

– Полагаете, уже поздно? Мою широкую кость ничем не исправить? – расстроилась я.

– Полагаю, что ты давно не смотрелась в зеркало. Элиска, ты похудела! Посмотри: одежда болтается, лицо осунулось, щеки пропали.

– Как – пропали? – Дотронулась до щек и с облегчением выдохнула – на месте. Но, конечно, не такие, как раньше, будто наливные яблоки.

Лира Эндрю поднесла к моему лицу зеркало:

– Посмотри, какая красавица! И светлые волосы тебе очень идут.

Я нахмурилась, рассматривая свое отражение. Красавицей я бы себя не назвала: кожа бледная, под глазами темные круги. Но я действительно стала тоньше, а с этими светлыми локонами напоминала Валежку.

– Какая-то магия, – прошептала я.

– Никакой магии, – покачала головой директриса. – Просто ты стала больше двигаться и меньше уделять время булочкам.

– Это да, – тяжело вздохнула я, припоминая, что по-прежнему таскала из столовой сладости, так как поужинать толком не успевала, но от усталости забывала их съесть перед сном.

– Нужно еще поработать над волосами и придать им форму. И втереть настойку для блеска. Синяки под глазами мы уберем эмульсией, но лучше бы ты выспалась и отдохнула…

Лира Эндрю принялась колдовать над моим лицом и волосами, а я… задремала прямо с открытыми глазами.

– Ты все поняла? – строго поинтересовалась директриса, повысив голос.

– Да! – вздрогнула я, просыпаясь.

Облизала губы, почувствовав сладкий ягодный привкус.

– Это устойчивый блеск, продержится несколько часов. – Наставница продемонстрировала малиновую субстанцию в прозрачном флаконе. – А это для глаз, чтобы ресницы были темнее и длиннее.

И лира Эндрю протянула мне продолговатый флакон с темной жидкостью.

А я вновь с любопытством рассматривала себя в зеркало. Вроде бы ничего особенного наставница не сделала, локоны уложила в затейливый пучок, выпустив две пряди по бокам. Но шея как-то стала длиннее, а кожа сияла, цвет глаз стал ярче, да и сами глаза – больше. Нет, я не стала яркой красавицей, как моя сестра Валежка или как та же Ханка Беде, которая явно увеличила губы при помощи магических примочек. Но я изменилась, похорошела, и то, что видела в отражении, мне нравилось. Возможно, и ректор Тори заметит мое преображение?

– Не забывай про каждодневный уход за кожей и волосами. А главное, высыпайся, а то у тебя изможденный вид, – в который раз наставляла лира Эндрю. – Тебе пора, Элиска. Как получится – забегай.

Напоследок директриса передала мне печенье, так полюбившееся Матюше, а еще флакончик с симпатическим зельем с едва уловимым ароматом розы и ванили.

– Даже не знаю, буду ли его применять, – засомневалась я, убирая в карман зелье.

– Только если твой ректор вдруг надумает тебя отчислить. Просто незаметно подушись. Достаточно всего одной капельки, но она вызовет у мужчины легкую симпатию. Да, она быстро исчезнет, но, по крайней мере, в тот момент он передумает тебя выгонять.

Напоследок спросила у директрисы, не слышала ли она о нотилии планифолии.

– Дорогая, ты же знаешь, академических знаний у меня нет. А в растениях я разбираюсь не лучше тебя, больше в алхимикатах, так как муж был алхимиком, – вздохнула она. – Может, спросишь у декана факультета? Уж он-то должен знать.

Я кивнула. Придется и правда обратиться к декану Матеушу, а еще заскочить в книгохранилище, вдруг библиотекарь что-то нашел.

Попрощавшись, я побежала обратно в академию. А переодеваясь в форму для бега, осознала, что она действительно стала велика. И это прекрасно! Значит, тренировки с Райтом помогали лучше моих похудательных настоек. Что ж, «наставнику» не повезло, теперь я с удвоенным рвением приступлю к занятиям.

Джер Райт, как обычно, ждал меня на спортивной арене. Но сегодня я была без группы поддержки. И мои сокурсники и звери остались присматривать за Грифом. И вот что странно, Райт был любезен, как никогда. Не насмехался, а услужливо подхватил под руку, когда я упала. И скостил пару кругов, хотя я заявила, что мне поблажки не нужны.

– Ну и характер у тебя, Комарек, – буркнул юноша.

– Принципиальный, – согласилась я.

– Твердокаменный, – вздохнул Райт. – Я думал, ты сломаешься на втором занятии и согласишься убирать мое жилище. Но ты не сдаешься и даже делаешь определенные успехи…

Я остановилась от таких слов. Это что же, вредный студент меня похвалил?

– Может, у тебя что случилось? – встревоженно спросила его. – Голова не болит? И смотришь ты на меня странно… Гадостей не говоришь!

– Беги уже, – отмахнулся юноша и пробормотал, что я напоминаю ему одну знакомую из прошлого – с таким же упрямым характером, только не столь легкомысленную.

А когда вернулась и спросила: «Какую знакомую?» – Райт встрепенулся и для особо «ушастых» пообещал добавить еще три круга. Ох уж эти мужчины! Мне никогда их не понять. То на что-то злятся, то ворчат, тут же загадочно улыбаются и задумчиво смотрят вслед. Куда проще найти общий язык с тысячелистниковой козявкой или с магическими животными. Даже к Матюше я нашла подход, пусть еще и не до конца подружилась.