Алексей Калинин - Ведарь Берендей. Книга 1 [СИ]

— Я не могу вам помочь, и… и прошу — не приходите больше! Вы приносите одни несчастия, — оборачивается мужчина на пороге.

— Иваныч, ты же знаешь, что мы здесь ни при чём. Ты сам видел дочку пастыря, ты стрелял по ней, так почему же винишь нас?

Лицо мужчины кривится в плачущей гримасе, и дверь закрывается. Вячеслав разводит руками:

— Видите, как получается! И так уже не первый день, сначала я пил вместе с ним, но такую пьянку даже берендеевский организм не выдержит. Вы куда собираетесь, может, возьмете меня с собой? Всё равно Иваныч ещё не скоро успокоится, а мне здесь всё о Феде напоминает. Тошно становится за этой веревочкой, и не уйдешь никуда.

— Мы едем на Урал, вернемся ли живыми — неизвестно. Ты подумай — оно тебе надо? Боль понемногу спадет, а вот жизнь обратно не отмотаешь, — отвечает тетя Маша.

— Если уж начали дело, то нужно его заканчивать. Дайте мне пятнадцать минут, и я буду готов, — заявляет Вячеслав.

— Что ж, лишние когти не помешают. Собирайся, мы подождем.

Вячеслав опрометью кидается в дом, слышится бурчащий голос Иваныча и ответы Вячеслава. Иваныч кроет ведарей на чем свет стоит, даже меня не забывает упомянуть, а Вячеслав отвечает, что мы ни в чем не виноваты, и он едет с нами.

— Тетя, а ты уверена, что он нам нужен? Помнишь, как он кинулся на Женьку? Вдруг у него снова крыша поедет — что тогда делать будем? Убивать, калечить?

— Уверена, Саш. У нас все меньше остается союзников. Ведарский круг решил не вмешиваться в преследование дочери пастыря и защиту твоей дочки. Так что будем обходиться собственными силами. Слава явно не будет лишним, а почему кинулся — ты и сам знаешь.

— Два берендея и два ведаря. Да мы почти группа разведчиков, теперь осталось заползти в тыл врага, натолкать ему по самое не балуй и галопом домой, — я стараюсь поддержать боевой дух.

Все-таки присутствие ещё одного оборотня в команде слегка успокаивает. Да и опыта по сдерживанию себя у Вячеслава полно — подскажет что-нибудь дельное. Ведари смотрят на меня с жалостью, как на деревенского дурачка, но ничего не говорят.

— Куда ты намылился? Погибнешь, и с кем я останусь? — слышится бурчащий голос Иваныча.

— За Сергея мстить, за других погибших берендеев. Если вы, Михаил Иванович, предпочитаете набухиваться и жалеть себя, то я буду действовать. С ведарями, или без них — я найду убийцу Сергея, — жестко отвечает Вячеслав.

— Не езди, пусть сами головы сложат.

— Там ваш учитель, ребята, девчонка с ребенком… Михаил Иванович, может, вместе поедем? — доносится голос Вячеслава.

Мы переглядываемся с ведарями. Они ждут, спокойные, невозмутимые, не обращающие внимания на дождь. Резко пахнет сырой глиной и сиренью.

— Деньги возьми, и это… поаккуратнее там, — после этих слов на телевизоре прибавляют громкость.

Группа «Комбинация» заглушает пьяный шепот Иваныча. Через несколько минут на пороге показывается Вячеслав. Тетя Маша снимает с забора веревку и крепко-накрепко завязывает обратно. Я чувствую из-за штор внимательный взгляд, но с улицы не могу разглядеть стоящего Иваныча. Этот взгляд щекочет спину сороконожкой с острыми коготками до тех пор, пока мы не заворачиваем на асфальтированную дорогу.

Совсем недавно мы так же выходили с Мариной…

— Слава, благодарю тебя за то, что отозвался! — говорит ведарша, не отрывая взгляда от серого горизонта.

— Кто-то же должен накостылять этой зверюге. А кто это сделает лучше злого берендея? Старушка, инвалид или… — колючий взгляд останавливается на мне, — или несмышленый медвежонок?

— Не такой уж я несмышленый, — бурчу я в ответ.

— Ну-ну, посмотрим.

Мы идем по мокрому асфальту, одежда прилипает к телу, слегка натирает на локтевых и подколенных впадинах. Каждый погружен в свои мысли, редкие машины проносятся мимо, водители не обращают внимания на поднятые руки.

— Ведарь, а ты знаешь, что одной ногой ты в могиле? — нарушает молчание Вячеслав.

— Правой или левой? — отвечает Александр.

— Правой, её похоронили вместе с Федей и Мариной. Под березой…

— Жаль твоего напарника, но он сам выбрал такуюдолю, — говорит Александр и добавляет. — Нога иногда чешется, видно черви впиваются в пятку.

— Все в земле будем, но не зачем в неё раньше срока торопиться, — замечает тётя Маша.

— Вон автобус едет, улыбаемся и машем, — обрывает философствования Вячеслав.

Фыркнув и качнувшись на рессорах, автобус остановливает неспешный бег. Водитель только хмыкает, когда мы заходим в салон — благо сидения покрыты дерматином. Довольно скоро под нами натекают небольшие лужицы. Ехать примерно полтора часа, и я следую примеру Александра, тоже скрещиваю руки на груди и погружаюсь в полудрему.

То проваливаясь в сон, то выныривая, я замечаю, что мы проезжаем Шую и вжимаюсь в сиденье, чтобы не быть замеченным снаружи. Хотя на улице почти никого нет, но образ полуразбитой машины не дает мне покоя, а ведь ещё везти к отцу… Не нужно, чтобы кто-то из знакомых видел меня в автобусе.

Проезжаем без происшествий и теперь прямая дорога до Иваново. До города невест.

Светло-бежевое здание железнодорожного вокзала встречает строгой прямотой линий и голубыми сигаретно-жвачными ларьками. Потолок изнутри поддерживают мощные колонны, больше похожие на утопленные в пол веретена. Стилизация под текстильный край, чтобы приезжающие сразу поняли — куда они приехали.

Мы спешим за ведаршей, как за лидером и предводителем небольшой шайки. Твердой рукой она собирает паспорта и вскоре возвращается с билетами.

— Два дня в пути, так что набирайте газет и журналов — поездка обещает быть скучной, — раздавая билеты, вещает тётя Маша. — Саш, возьми и мне парочку судоку, посложнее. Хоть немного мозги разомну.

До отправления целый час, так что мы успеваем ещё и перекусить в вокзальной столовой. Пельмени с майонезом плюхаются в голодное нутро как уголь в топку, желудок урчит и требует еще. Приходится идти за второй порцией.

Поезд, как причудливый удав, зеленеет на перроне. Возле щелей прохода синеют формой проводницы. У дверей нашего вагона проверяет билеты хмурая молодая женщина — может и не так уж скучна будет поездка? Судя по масляно блеснувшим глазам Вячеслава, он думает также.

— Слав, и кто чаще будет бегать за чаем? — подталкиваю я его.

— Я обожаю чай, особенно с сухими вафлями, — говорит громко, чтобы проводница услышала.

Да уж, по части обаяния я ему проигрываю, но вот по части напора могу составить конкуренцию. Поездка грозит стать очень увлекательной.

— Чего взъерошились, петушки? Или на курочку гребни подняли? — усмехается тётя Маша.