Калинин Алексей - Безмагия-2 [СИ]

Сеньор запретил восстанавливать уничтоженные при штурме Аргона ворота, поэтому перед зияющей прорехой в городской стене дежурило несколько ночных стражников. Они разожгли два костра по краям ведущей в городок дороги, наблюдали за окрестностями и старались не заснуть. На одном из костров аппетитно дымился котёл с готовящейся кашей.

Кошка оценила обстановку и, укрывшись под своей скрывающей движения накидкой, приготовила из фосфоросодержащих ингредиентов и сушёных свист-грибов светошумовую гранату. И вот уже вскоре стражники, вскочив со своих мест и жмуря глаза от яркого света, направляли острия алебард на внезапно возникший на куче запасённого хвороста третий костёр, с треском и свистом выбрасывавший клубы белого дыма и яркие искры. За их спинами, в сторону воротного проёма, мимо костра с готовившейся кашей прошмыгнула быстрая, бесшумная тень.

Немного успокоившись вследствие отсутствия развития событий, стражники взяли факелы и осмотрели прилегающую местность. Не нашли никаких подозрительных следов, из свежих лишь детские, видно, оставленные вечером кем-то из возвращающихся с прогулки домой.

— Что это было? Выхлоп дракона?

— А хрен его знает. — Ответил самый знающий стражник. Наверно, уголёк из костра в хворост отскочил.

— Что-то уж очень ярко и шумно для уголька.

— Ну значит уголёк такой, яркий и шумный. Ну-ка, проверьте кашу, не подгорела-ли?

— Да нет, не подгорела. Уже готова. А вкусная какая сегодня, сладкая!

В ночном Аргоне Кошка петляла между домами, пытаясь сообразить, где тут что находится. Она искала жилище управляющего городом. Старый злой барбос, гроза местных кошек, учуял её, побежал по следу, нагнал, разглядел, кого нагнал, и скуля в ужасе, забился под телегу. Проводив его презрительным взглядом и плевком вдогон, Кошка стала искать кого-нибудь из кошачьего племени, чтобы узнать дорогу. Найдя сидящую на дереве серую, полосатую кошку, Кошка успокоила её, напуганную внезапным знакомством, и, раскачивая мышление по фазе, стала расспрашивать о том, что надо было узнать.

Управляющий жил на втором этаже расположенного возле городской площади дома. Прокравшись по крышам, Кошка осторожно, стараясь не скрежетать по стене, спустилась на своих когтях до окна и заглянула сквозь стекло внутрь. Мягкий, рассеянный свет ночника, стоявшего на прикроватной тумбочке, тускло освещал спящего в белом ночном колпаке с кисточкой управляющего. Окно было закрыто на щеколду, вверху его была приоткрыта узкая форточка. Сделав петельку на веревочке, Кошка просунула ее в форточку и зацепила ручку щеколды. Окно удалось открыть без шума.

Скользнув бесшумной тенью внутрь, Кошка притворила за собой створку окна. Под входную дверь она вставила всегда имевшийся у нее в рюкзачке деревянный клин, по центру которого была еще просверлена дырка, через которую в пол завинчивался шуруп или вбивался гвоздь, делая дверь неоткрываемой.

Обезопасив себя от вполне возможного вторжения охраны, Кошка направилась к спящему. Она решила запугать его, заставить открыть водный путь. Но её путь к кровати был прерван внезапно уловленным волнующим запахом. Волнующий запах распространялся от стоящего у стены широкого сервировочного стола. Сдерживая волнение, Кошка приблизилась. Запах просачивался сквозь щель под выпуклой крышкой, накрывающей большое овальное блюдо посреди стола.

Находясь в состоянии свойственного ей кулинарного вожделения, Кошка забралась с ногами на широкий стол и склонилась над блюдом. Трепеща в предвкушении, подняла она крышку, накрывающую еду. Крышка скрывала оформленный в виде пышной клумбы благоухающий перепелиный паштет с фисташковыми орехами, украшенный веточками пряной зелени и розочками, вырезанными из нежнейшего сыра, окрашенными шафраном. Рядом стоял большой фужер золотистого толосского вина, накрытый серебрянной крышечкой.

Сквозь сон до управляющего стало доноситься торопливое чавканье, а когда к чавканью прибавились еще и звуки лакания из фужера, он проснулся и стал приподыматься на кровати. Его движение не ускользнуло от Кошки, которая хоть и была увлечена внезапно обретенными деликатесами, всё же осталась чуткой. Прыгнув прямо со стола на грудь проснувшегося, она вдавила его в перину своим весом. Сорвав ночной колпак с плешивой головы, она стала засовывать его в открывшийся было для испуганного крика рот управляющего, превратив колпак в импровизированный кляп. Вскоре изо рта торчала лишь кисточка.

Кошка давила на управляющего не только физически, сидя у него на груди, но и психологически, делая всё более страшную морду при каждом судорожном движении своей жертвы. Отражающие свет ночника вытаращенные глазища, которыми кошка угрожающе вращала, и мелькание белым кошмаром на чёрном фоне кошкиных клыков делали своё дело. Для ещё большего усиления ужаса Кошка задрала заднюю лапу и, выпустив свои когтищи в боевой раскраске как можно сильнее, крутила жуткой тигриной растопыркой перед самым лицом бедняги. На руках у неё были одеты перчатки со стальными шипами для лазания по стенам, она ими тоже маячила по кругу.

У несчастного управляющего уже начало отказывать сердце, вслед за сфинктерами. Подёргав его ещё за уши, Кошка решила, что уже настало время разговора.

— Я тебе всю морду раздеру! Ты зачем реку перекрыл, а?

Управляющий, может, и хотел ответить, но рот его был плотно забит превращённым в кляп ночным колпаком. К тому-же он думал, что пришёл его смертный час. До того ужасно было внезапное ночное чудовище. Поняв, наконец, что слегка переборщила с запугиванием, Кошка слезла на пол и, взяв со стола фужер с вином, стала набирать его в пасть и, фыркая, брызгать в лицо управляющему, надеясь этим слегка ободрить его. Эффект, однако, оказался обратный, фыркающая морда, брызгающая вином, была не менее страшна, чем разевающая пасть как можно шире. Осознав ситуацию, Кошка сообразила просто оставить свою жертву в покое на некоторое время. Слегка вытащив за кисточку кляп, чтоб было полегче дышать, она отошла к столу и поела паштет ещё немного. Оставшееся она завернула в столовые салфетки и убрала в рюкзачок.

Управляющий понемногу стал приходить в себя. Он даже поднял руки и попытался вытащить колпак изо рта. Но Кошка схватила его за руки и не позволила. Она стала внушать, что перекрытую цепями реку с утра надо освободить. Управляющий смог это понять и, конечно, согласился, кивая.

— А иначе вот так будет! — Кошка выхватила из-за пояса свои ножи, скрестила клинки и поскрежетала ими друг о друга, оскалив поверх них клыки. Вытащив из-под двери свой клин, она удалилась через окно и без дальнейших приключений вернулась к плоту.