Илона Эндрюс - На Грани

— Кроме того, если я поеду с Декланом, мне придется стать его женой. А Деклан меня не любит.

— Почему нет?

— Потому что я не леди. У меня нет хороших манер, я не образована, и я не скромна и не мила. Я говорю то, что имею в виду, и я не всегда хорошая. Он, вероятно, думает, что может заставить меня быть приятной, но независимо от того, какую одежду я ношу и что сотворят с моими волосами, я все равно останусь собой. — Грубой, вульгарной и неприятной.

Роза вздохнула.

— Видишь ли, Деклан привык, что люди подчиняются его приказам. Там, в Зачарованном мире, когда он что-то приказывает, люди разбиваются в лепешку, чтобы выполнить поставленную задачу. Я совсем не такая. Вот почему мы так много спорим. Мы сведем друг друга с ума, и если будем сражаться, то Деклан победит. Моя магия подобна удару молнии. Она точна и сдержана, потому что у меня хороший контроль. Магия Деклана подобна урагану. Ужасно, ужасно могущественная. Он снес крышу с дома Эми.

— Да ладно?

— Да. Его вспышка просто взорвалась и убила целую кучу гончих, сорвав при этом крышу.

Она остановила себя. Последнее, что ей было нужно — это новый способ подпитать поклонение Джорджи герою.

— Суть в том, что мы не можем доверять Деклану. Он очень силен, и мы не хотим оказаться в его власти.

ЕСЛИ бы она родилась в хорошей семье в Зачарованном мире, все могло бы быть по-другому, подумала Роза, направляя грузовик к бабушкиному дому. У нее могли быть учителя и одежда… из натуральных цветов. Она была бы остроумной и беззаботной, и тогда Деклан мог бы подумать, что она самая крутая штучка в этом мире. Он мог бы попытаться завоевать ее. На это было бы интересно посмотреть, как надменный, ледяной, чудовищно властный Деклан кланяется и приглашает ее танцевать или вежливо беседует с бабушкой по-французски, прежде чем попросить разрешения пригласить Розу на прогулку в парк. О, это было бы так весело.

Она спрятала улыбку, которая растянула ее губы, и позволила фантазии испариться. Жизнь в мечтах никогда не приносила ей ничего хорошего. Она никогда не станет леди. Она была рождена мелкой дворняжкой. Хорошей для… как бы это выразить?… для карт-бланша, но не большего.

Вчера, когда он подошел к ней вплотную, и она посмотрела ему в глаза, она поняла, что он хочет ее. Не ее, как бело-вспыхивающую уродину, а ее саму, как женщину. Это не было заранее рассчитанным, как тот пристальный взгляд, которым он одарил ее раньше. Это было совершенно спонтанное и честное проявление влечения, и оно было разрушительным. Она думала об этом весь вечер, а потом и половину ночи, и теперь снова думала об этом и никак не могла забыть. Мысль о том, что она может оказаться в постели Деклана, наполняла ее каким-то счастливым ужасом. Это было совсем не неприятное чувство, и она злилась на себя за него.

Он был настолько неуместен в ее доме, что его присутствие заставляло Розу врасплох, и когда она сталкивалась с ним во время уборки или приготовления пищи, ее сердце слегка подпрыгивало. Это было опасно. Было опасно наблюдать за ним, разговаривать с ним. Она уже была одурачена и не могла позволить себе стать одураченной снова. Ей нужно было привести свою голову в порядок.

Когда она позволяла себе мечтать, быть объектом вожделения голубой крови не входило в ее фантазии. Нет, она мечтала о нормальном парне, о хорошем парне с постоянной работой, о ком-то, кто будет любить ее так же сильно, как она будет любить его, и заботиться о ней так же, как она будет заботиться о нем. О ком-то вроде Уильяма. Вот только сердце ее не ёкало так сильно при встрече с Уильямом.

Она представила себе, как живет в доме в Сломанном мире, с обычным парнем, совсем как обычная семья, ходит на обычную работу… Боже праведный. Она же перережет себе горло от скуки.

— Я сама не знаю, чего хочу, — пробормотала она.

Через пять минут она подъехала к дому бабушки, припарковалась и посмотрела на дом. Бабушка, должно быть, умирала от желания поделиться с ней своими мыслями о Деклане. Сегодня утром Роза ушла без разговоров, оправдываясь тем, что Джорджи нужно поесть. Может быть, если ей повезет, она снова сможет улизнуть целой и невредимой.

— Давай, Джорджи. — Он вылез из грузовика, и они вместе поднялись по ступенькам в кухню, где стоял аромат ванили и корицы.

— Пахнет печеньем, — сказал Джорджи.

Бабушка Элеонора улыбнулась и протянула ему тарелку с печеньем.

— Держи. Почему бы тебе, Джорджи, не пойти на веранду, и не дать нам с Розой немного поговорить.

Роза закусила губу. Она знала, что сейчас произойдет, и попыталась поспешно ретироваться, как сегодня утром.

— Я возвращаю тебе твои четыре доллара, — объявила она, кладя деньги на стол. — Я не могу засиживаться. У меня продукты в грузовике, и они могут испортиться…

— Сядь! — Бабушка указала на стул.

Роза села.

— А где же Джек?

— С Декланом.

— И ты настолько доверяешь Деклану, что оставляешь с ним ребенка?

Роза поморщилась.

— Они улизнули сегодня утром. К тому времени, как я проснулась, они уже вышли за пределы заклинания прорицания. Джек обожает землю, по которой ходит Деклан, и, вероятно, он хотел покрасоваться в лесу. Я не в восторге от этого, и я выскажу ему, когда они вернутся домой, но я не думаю, что Деклан причинит ему вред или позволит ему пострадать. Однажды он спас Джека, и я не верю, что он способен причинить вред ребенку.

— И что заставило тебя так думать?

Роза пожала плечами.

— Это чувство я получаю от него.

— Чувство? — Бабушка вперила в нее пронзительный взгляд голубых глаз. — Расскажи мне про голубую кровь. Все.

Все заняло почти полчаса. Чем больше Роза говорила, тем больше у бабушки опускались уголки рта.

— Он тебе нравится? — спросила она, когда Роза замолчала.

— Почему ты вообще спрашиваешь меня об этом? Я…

— Роза! Он тебе нравится?

— Немного, — ответила Роза. — Совсем немного.

Бабушка вздохнула.

— Большую часть времени мне хочется его задушить, — добавила Роза, чтобы развеять ее страхи.

По какой-то странной причине ее попытка успокоить бабушку только усугубила ситуацию. Элеонора побледнела.

— Que Dieu nous aide.

Да поможет нам Бог…

— А что я такого сказала? Он мне не настолько нравится, чтобы уйти с ним. Он высокомерен и властен и…

Бабушка подняла руку, и Роза замолчала. Элеонора открыла рот, закрыла его, покачав головой.

— Все, что я скажу, сделает все только хуже, — пробормотала она.

— О чем ты?

Бабушка вздохнула.

— У тебя есть один недостаток, Роза. Ты очень смелая. Совсем как мой Клетус, совсем как твой отец. Это черта Дрейтонов, и она не принесла нам ничего, кроме горя. Ты видишь вызов, и ты отзываешься на него.

Роза моргнула. Она не гонялась за вызовами, по крайней мере, намеренно. По крайней мере, она никогда так не считала.