Илона Эндрюс - По лезвию грани

Шарлотта упала на кровать. Идиот. Идиот. Он взобрался на стену, словно принц-разбойник из приключенческого романа. В порыве ревности полез по веревке. В самом деле, кто лазит по веревке?

В дверь постучали. Ну что еще? Она подошла, поплотнее закутавшись в тонкий халат, и проверила в глазок. Бреннан.

— Это в высшей степени неприлично, — сказала она через дверь.

— Я в высшей степени неподобающий мужчина.

— Который останется в коридоре.

— Шарлотта, я просто хочу поговорить.

— Одну минуту.

Шарлотта подошла к коммуникатору и набрала номер персонала замка. Шестеренки завертелись, и над медной полусферой появилось лицо человека.

— К вашим услугам, миледи.

— Роберт Бреннан у моей двери. Он хочет поговорить. Мне нужно сопровождение.

Мужчина на мгновение отстранился и снова посмотрел на нее.

— Эскорт уже отправлен. Они будут у вашей двери через двадцать секунд.

— Спасибо.

Она подошла к двери и стала смотреть в глазок. Ползли секунды. Она мысленно сосчитала до двадцати. В восемнадцать из-за угла вышли мужчина и женщина в форме прислуги замка и остановились у ее двери.

Шарлотта отперла ее.

Бреннан вздохнул.

— Компаньоны? Разве мы дети?

— Мы взрослые люди, и именно поэтому мне нужны свидетели.

Он ухмыльнулся.

— Я вас пугаю, Шарлотта?

— Ваше высочество, я видела такие вещи, от которых у большинства людей за одну ночь поседели бы волосы. Я вас не боюсь. Я просто проявляю благоразумие.

Он склонил голову набок.

— Вы распускаете волосы на ночь.

— Конечно. — Распущенные волосы не особо ей шли. Она выглядела намного лучше с укладкой, но ее голова должна была отдыхать.

— Почему вы ушли?

— На сегодня у моей подопечной было достаточно волнений.

— Маленькой девочки? Кто она для вас?

— Она дочь моего друга. Ее мать умерла, а отец не в состоянии заботиться о ней.

Бреннан покачал головой.

— Было бы намного лучше без зрителей.

— И именно поэтому они у нас есть.

— Я хотел бы продолжить наше знакомство, — сказал он.

— Вы любите чай по утрам?

— Вполне вероятно.

— В таком случае я могла бы завтра в десять часов попить чаю.

— В таком случае, я обязательно приду. Кто еще там будет?

— Моя подопечная и я. Если вы планируете присутствовать, возможно, я приглашу еще пару человек, чтобы соблюсти приличия.

— Вы, кажется, очень заботитесь о приличиях.

Вы, кажется, очень озабочены получением прибыли от продажи детей в рабство.

— Бывают моменты, когда я веду себя неподобающе.

Маленький голодный огонек вспыхнул в глазах Бреннана.

— Насколько неподобающе?

— Если вы проявите терпение, может быть, я вам покажу.

Он ухмыльнулся.

— Вы собираетесь превратить это в игру, не так ли?

— Если вы решите посмотреть на это с такой точки зрения.

— Я люблю игры. — Он наклонился вперед, взял ее руку и поцеловал пальцы. — Я никогда не проигрываю.

Она наклонилась к нему и сказала, четко выговаривая слова:

— Идите спать, ваше высочество.

Он улыбнулся, самодовольно и счастливо оскалив зубы, и направился по коридору.

— Спасибо, — сказала она сопровождающим.

— Без проблем, миледи, — хором ответили они.

Шарлотта закрыла дверь, заперла ее, повернулась и столкнулась с Ричардом.

— Я же велела тебе уйти.

Он уставился на дверь со знакомым хищным взглядом.

— Я собираюсь убить его.

— Нет, не собираешься. Ты заберешься на свою веревку и уйдешь.

Он не слушал ее. Он даже не смотрел на нее. Он просто двинулся к двери, и она знала, что должна немедленно остановить его, иначе он бросится в погоню за Бреннаном и будет драться с ним, и весь их план рухнет.

Шарлотта схватила его за затылок и притянула к себе. Целовать его было все равно что пить пряное вино — его жар пронзил ее, обжигая тело. Она сразу же захотела его.

Он обнял ее, притягивая к себе. Его язык коснулся ее, и она вздрогнула. Когда она открыла глаза, он смотрел на нее, и на этот раз он действительно видел ее.

— Ты должен уйти, — прошептала она.

— Нет.

— Да. Ты должен уйти. Что, если он отправится на поиски Кэссайда, а тебя не будет?

Его глаза потемнели.

— Посмотри на меня, Ричард. Ты не можешь убить Бреннана, пока мы не разоблачим его. Ты не можешь этого сделать, иначе все было напрасно. — Она снова поцеловала его, пытаясь отвлечь от разрушительного гнева. — Тебе не о чем беспокоиться.

Он моргнул, как человек, очнувшийся от глубокого сна, сосредоточившись на ней.

— Тебе не о чем беспокоиться, — повторила она. — Я люблю тебя, Ричард. Иди.

— Что?

— Я сказала, что люблю тебя, дурачок.

— Когда все это закончится…

— Да, — ответила она.

Он уставился на нее.

— Ответ — да, Ричард. Да, я пойду с тобой и буду жить в твоем Логове, потому что я люблю тебя. А теперь ты должен уйти. Убирайся!

Она вытолкнула его на балкон, закрыла двери и убедилась, что они заперты.

Ричард посмотрел на нее из-за стекла. У него было странное выражение лица, какое-то ошеломленное изумление.

— Иди! — одними губами прикрикнула она.

— Я тоже тебя люблю, — произнес он одними губами, затем прыгнул и снова полез вверх по веревке.

Она пересекла комнату, упала на кровать и закрыла лицо подушкой. Ей было жарко и кружилась голова. Он любил ее. Это все того стоило.

Что, если он перестанет существовать? Что, если что-то случится, и он исчезнет?

Тревога пронзила ее сердце. Вот она опять. Привет.

Пожалуйста, мысленно взмолилась она. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть все будет хорошо. Пожалуйста, пусть все получится.

Пожалуйста.

ШАРЛОТТА сидела в шезлонге на балконе, потягивая кроваво-красный чай из своей чашки, и незаметно наблюдала, как Бреннан закипает в своем кресле прямо напротив кофейного столика. Справа сидела Софи и молча читала книгу. Слева, на диване, расслабленно восседала герцогиня Южных провинций, маленькими глотками отпивая чай и ведя беседу.

Он, должно быть, ожидал, что Софи и тот, кого она пригласит, не станут большим препятствием. Он мог запугать большинство людей простым фактом своего рождения. Но леди Оливия представляла собой непреодолимую преграду. Она была старше, уважаема, и ее влияние и власть превосходили его. Его высочество был вынужден вести себя прилично, и ему это не нравилось. Светская беседа явно раздражала его. Ему было отчаянно скучно.

Ему стало так скучно, что он взял альбом, который она положила на кофейный столик. Фут в длину и фут в ширину, переплетенный роскошной коричневой кожей и украшенный серебряной змеей, кусающей себя за хвост (символ Ганерского Колледжа), альбом содержал около восьмидесяти страниц плотной бумаги с перламутровым тиснением. Он манил, чтобы его взяли в руки.