Полина Люро - Я иду искать

«Не пугай её ещё больше!»

Он присел на корточки рядом с девушкой и ласково сказал:

«Не бойся, Мири, это мы, твои друзья ― Ланс и Реми. Похитителя здесь нет, эта сволочь сбежала. Сейчас мы тебя развяжем, детка!»

Он быстро снял платок с глаз девушки, они были полны ужаса. А потом, не прекращая с ней разговаривать, осторожно освободил маленькие худые руки и растёр посиневшие запястья. Я же, как болван, молчал и тяжело дышал, не в силах сказать ни слова. Мири смотрела на меня и даже попыталась улыбнуться. Синяк, занимавший почти всю щёку, видимо, заболел, и она невольно скривилась.

И я опять не удержался, разозлившись, пожелал тому, кто причинил страдания Мири, умереть страшной смертью. Почти сразу же за этим совсем недалеко раздался истошный крик человека и рёв зверя, а следом ― ужасающие звуки разрываемой плоти. Ланс было рванулся на помощь, но я его остановил:

«Не стоит помогать тому, кто пытался похитить у нас Мирелу. Давай поскорее унесём её в безопасное место».

Сказал и до боли сжал кулаки: как же хотелось самому взять её на руки, но не мог ― это повредило бы мой позвоночник… Кто бы знал, как я сейчас ненавидел себя и эту проклятую болезнь.

Мири первой поняла, что со мной творилось, и строго сказала:

«Немедленно прекрати думать о плохом, Реми. Тебе нельзя, это привлечёт к нам зло, и, в первую очередь, затронет твою душу».

Я согласно кивнул и двинулся вслед за Лансом, легко несущим на руках маленькую хрупкую девушку. Он положил её внутрь повозки и велел мне сидеть рядом с ней, охраняя. Но этот номер у него не прошёл. Мири быстро оправилась, выпив немного вина из «бабушкиного» кувшина, и сама села управлять лошадьми.

― Мне это привычнее, а вы с Реми наведите порядок в повозке: придурок, посланный в погоню моим «женихом», зачем-то перевернул всё вверх дном. Золота у меня не было, думаю, это его сильно разозлило, ― и она показала на синяк и следы от кнута.

Мы с Лансом переглянулись, каждый хотел в тот момент «поговорить» с этим мерзавцем, но теперь это было невозможно, и виноват был я. Хотя признаваться в этом не собирался.

Мири вела повозку по хорошо заметной тропе, мы прибрались и нашли несколько яблок, предложив их бедняжке. Она взяла, но есть не стала, всё время думая о своём. Мы же погрызли немного старых лепёшек и сыра. Никто ― ни я, ни Ланс к ней не приставал: неловко было тревожить малышку, захочет ― сама расскажет…

Полдня по горной дороге, поднимавшей нас вверх, прошли относительно спокойно. Мы устроили привал у скалы и, наконец-то сварив кашу, нормально поели. Настроение у всех было невесёлое, да и собиравшиеся над нами тучи не сулили ничего хорошего.

― Быстро сворачивайте свой «привал», надоуспеть добраться вон до той скалы. Там точно есть пещера, я о ней слышала. Её называют ― «Приют путника». Тот, кто там ночует, всегда оставляет для других хворост и немного припасов ― это закон. Повозку придётся оставить снаружи, но лошадей мы должны завести внутрь, а то к утру от них останутся одни косточки.

Быстро собрались и, погоняя и без того усталых «трудяг», поспешили туда, куда указала нам наша проводница. Небо быстро темнело, и вдалеке уже погромыхивало. Где-то совсем рядом сверкнула молния, и я, наконец-то, понял, как же это страшно, когда нет крыши над головой. И, хоть мне уже довелось пережить бурю, гроза показалась намного опаснее.

Дождь обрушился внезапно, сразу окружив нас почти непрозрачной стеной. От бесконечных всполохов молний и потоков воды слезились глаза. Звуки грома отражались от скал, своим грохотом парализуя нашу волю. И только Мири не растерялась. Она буквально за руки втащила нас внутрь пещеры, до которой мы всё-таки успели добраться, а потом завела туда перепуганных коней, успокоенных магией Ланса.

Он осветил небольшое пространство пещеры, которому предстояло стать нашим временным убежищем, своими удивительными магическими огнями. Коней поставили у дальней стены и сразу же их накормили. Только потом занялись собой. В пещере и в самом деле был очаг и заготовленный хворост, а также немного крупы для каши. В воде ― недостатка не было…

Мири заставила нас побегать к повозке, чтобы перетащить из неё продукты и вещи, которые ещё не промокли. Это было очень страшно, тем более, что мы забрались уже довольно высоко, и с одного края дороги нас поджидал неприятный обрыв. А если учесть практически полное отсутствие видимости…

Но, наконец, все дела были закончены, Ланс прикрыл вход в пещеру заклинанием, и мы смогли вздохнуть спокойно: развели костёр, разделись и посушили у огня вещи. Хотя одеяла, пока мы их перетаскивали из повозки, успели промокнуть, на помощь опять пришёл Ланс, высушивший их с помощью всё той же магии.

Только теперь я заметил, что он израсходовал на это почти все силы: помог мне снять доспехи и сразу уснул, упав на пол, а нам с Мири пришлось кое-как подсовывать под него одеяло, что с моей так и не зажившей рукой было непростым делом…

И всё же мы справились: где-то в горах гремела гроза ― надрывно кашлял гром. Запускал молнии, смеясь над нашими страхами, бог-громовержец, насмешливый ветер то и дело разбивался о стены крепости-пещеры. Без задних ног спал маг Ланс, что-то мучило его во сне, он то и дело вскрикивал, грозя страшной карой неизвестному противнику. Это было и забавно, и грустно одновременно.

Мы с Мири, наконец, вдоволь напились горячего целебного отвара, сделавшего наши тела лёгкими и отдохнувшими, позволив, прижавшись друг к другу, на всю ночь предаться любви и забыть о тех трудностях пути, что уже преодолели, и тех, что ещё ждали нас впереди.

Наслаждение и ласки успокоили и утомили нас настолько, что мы благополучно пропустили все ужасы этой ночи. Лишь под утро, когда гроза кончилась, мне приснился странный сон.

Я видел себя бродящим по тёмным лабиринтам, наполненным призраками и другими загадочными сущностями. Они мелькали вокруг, не замечая, словно спешили по своим делам, а я был одним из них и не заслуживал внимания. Какие только уродцы и монстры не встречались на моём пути, и ни один из них не проявил по отношению ко мне ни капли агрессии.

Это тревожило и забавляло, объяснить свои необычные ощущения я не мог. Как бы неправильно это не звучало , но здесь я былсвоим . Один из коридоров привёл меня к большому залу, в котором на креслах, вырезанных из кости и украшенных черепами животных, сидели и неторопливо беседовали местные старейшины. Они и впрямь походили на обычных, убелённых сединами старцев, отличавшихся от простых людей лишь тем, что из их глазниц вырывалось разноцветное пламя.

Это меня заинтриговало, и я приблизился к ним, только тут ощутив, что неправильно передвигаюсь: мои ноги плыли по воздуху, не касаясь гранитного пола. Осмотрев себя, понял, что одет так же, как и старики ― длинная шёлковая рубаха до пола, скрывавшая ступни, была темнее самой ночи. Её украшали золотые и серебряные, смутно знакомые мне символы, значения которых, как ни старался ― вспомнить не мог.