Валентин Юрьев - Новые территории [СИ]

— Тогда не пойму, чего ты не знаешь? Бери её на плечи как рюкзак, и лети, соколик! А рюкзак дома брось, нафиг он тебе? Чуть быстрей начнешь снижаться, но зато не упадёшь, надень пару лишних камней, взлетай почаще… Мне, что ль тебя учить? В ней веса-то одни кости, оружие не бери…

— Не понял… А ты?

— Я тут останусь… Место хорошее. Защиту ты пока не снял…

— Нет, Кайтар, ты не понял. Не кучей, а клеточками, как по сортирам… Максимум, штук по десять — двадцать… Надо или к деревне вернуться или севернее, к нам ближе…

— Тогда к нам… Лети, готовь гостиницу… Там, за изгибом, тоже ручей… Смотри только, на камнях, чтобы подкопов не было…

— Каких ещё подкопов? Ты не вздумай их развязывать… Руки к ногам через шею…

— Мроган! Ты сгинешь или нет?! Как занудишь…

Я сгинул… Тропа ушла влево, обогнула холм и пересекла широкую луговину того ручья, над которым мы летали вчера. Набрав вверху силу, он здесь растекался десятком ручейков, в которых отражались цветы ягодных кустов, спешивших пройти свой цикл жизни… После дождя каждая веточка была украшена блёстками мелких капель… Жалко было портить такую ювелирную красоту, но пришлось. Загородки получались разными по размерам и форме, подчиняясь пространству между ручейками, и громоздились, окрашенные в пёстрые цвета, чтобы бедные рабы не бились зря головами, здесь маскировка была уже не нужна. А над окрашенной стенкой шел слой прозрачный, невидимый, для особо ретивых…

После первого десятка «гнёзд» мне надоело делать одно и то же. После второго я ненавидел себя за то, что поленился в кибитке поделить число «тысяча» на десять или двадцать тел, чтобы осознать, как это много! Дурацких клетушек, связок, сотен верёвок, вонючих задниц! Их надо было делить, а не умножать на «десять монет»… Хотя, я не прав, такую сумму можно выручить за два десятка тележек… Это круг труда целого скадрала! После третьего десятка решил, что колдовство — это наказание, а не дар, особенно, когда увидел счастливые морды моих шагающих подопечных, отошедших уже от боя, которого не было и от опасности, оказавшейся мнимой. Кайтар нагрузил их остатками своего лагеря, но не скукой.

После четвёртого десятка я тупо хотел всех убить! Даже пленным сейчас было лучше, связанные пачками, они отдыхали сидя и что-то жевали, таинственным образом помогая друг другу связанными назад руками, а после пятого упал на свежие ростки кустиков, ощущая идущий от них кисловатый запах какого-то варева, памятного с детства… «Я просто устал»… Эта фраза отца, земного отца, вдруг всплыла рельефно, со всеми его чуть хриплыми тембрами из недостижимого прошлого, и я провалился в сон, как и недавно на тележке, такой гордый тогда и уверенный в себе после серии побед, которые не умалила даже вонь костюмов и почему-то такой маленький и несчастный сейчас…

Проснувшись, почувствовал, что лежу на шкуре, закрытый от дождя поставленной уже палаткой, принюхался к запаху дыма, услышал рокот голосов, звон посуды, жизнь здесь была организована. Часть пленных, связанная парами по схеме «зад к заду», готовила еду в общих казанах, ребят стало меньше, видимо, разбитые на вахты, они тоже дремали. А бодрствующие мирно, по-домашнему, сняв куртки, пришивали новые нашивки, что-то латали… Все были при деле кроме меня. Поговорив с Пашкой, я сделал Дверь и перешел к Дому.

И опять ждала мама, только сегодня именно меня и не одна, все мои женщины табуном гуляли с малышами во дворе, но я видел: «ждали». И неважно, что о победе знал уже весь город, да и отец давно рассказал подробности, но женщины ждали своих мужчин, что может быть величественнее? Отец обниматься не пожелал, так и стоял в стороне…

Подбежал дежурный, получил распоряжение о подготовке второго отряда на завтра, завертелась круговерть докладов, поздравлений и завистливых взглядов тех, кто не получил сегодня нашивку… Смешные! Вы тоже успеете! Главное — Город победил! Пусть не прямой силой, но отстоял своё место на холме… Дежурный, брат, скажи, чтобы принесли один костюм для тренировок… Нет, не для полётов, а только обвязку, ну, ты же знаешь, только поновее, почище…

Сначала — мыться. Сменить одежду. Потом я выдал служанке один из не лучших камней, наколдованных на полёт и объяснил, что нужно делать, взял в охапку свою юную художницу и повёл смотреть карту, объясняя по ходу разговора степень опасности нового мероприятия, от чего она вздрагивала всем телом, но шла, пока что, не вырываясь. Держись, сестрёнка! А чтобы верила, на тебе кость. Настоящую, белую, великолепную спираль! Нет, не в руки, а в мешочке, на шею… И мысленно взлетай… Ну, всё уже… Не ломай головой потолок, не прыгай вниз, а плавно спускайся, смешно дрыгая ногами, от которых сейчас нет пользы…

Ты поняла, что ты летаешь? Пусть, как мешок с сеном, но ведь управляешь положением тела? Ты веришь мне? Лети ещё раз! Ещё!.. Что?… Глаза заблестели? Теперь будь особенно осторожна, а то, забыв об опасности, брякнешься!.. Что? Я противный?… Не дал раньше? А когда, милая моя? Вы всё в своих фантазиях витали… Перевернулась? Ну и что? Командуй телу, куда ему двигаться… Только не в окно!.. Пока что вверх — вниз… Что из тебя посыпалось, девочка моя? Обёртки от сладостей?!. Опять торговцы приходили?… Ну! Ты поняла как подниматься?… Тогда опускайся… Плавно… Ну, да, на спину, раз уж тебя так занесло и закрутило…

— Фарис!.. Не прыгай на меня!.. Кость разобьёшь!.. Отдай-ка её пока… Да угомонись ты!.. Не прыгай в моём кабинете, вон, во дворе с малышами пар спускай… Всё! Стоп! Всё-о-о! У-ти-хо мирь-ся!

— Я летаю… Я так мечтала… Мроган!

— Хочешь, чтобы мама пришла?… перестань шуметь, прыгай молча… Зря тебя кормят, столько энергии впустую… А почему руки влажные? Струсила сначала?…

— Ну, да, струсила… Я и в Дверь твою струсила, и от хассов струсила, а ты разве не боишься никогда?

— Боюсь, боюсь, только успокойся, утихомирь свои скачки'! Поняла, что мне нужно?

— Ни-че-го не поняла! А Кайтар тоже так летает?…

— Почти так. Сначала поднимается с костью, а потом на крыльях…

— Почему ты говоришь «кость»? Там же камень…

— Ты меня собираешься слушать?…

— Но если непонятно…

— Какая тебе разница? О, Сияющий! На… Смотри… Видишь, это кость, поэтому я и боюсь её разбить… хотя…

— Какая красивая… я слушаю… Что «хотя»?

— Только сейчас подумал, что если сломается на куски, она всё равно будет действовать?… Наверно будет… Нравится?… Давай уберу…

— Очень красивая… И шкурка тоже… Полосатая… Чем ты её красил?

— Фарис, замолчи! Слушай внимательно!.. Наконец-то. Вспомнила полёты сэндвичем? Свои страхи… Будет ещё хуже. Потому что надо быстро… И ты будешь кульком висеть на моей спине, привязанная ремнями, как драгоценный груз… Ты поняла, девочка? Ты хоть осознала, ребёнок, что это по следам твоих страхов прошли сегодня воины к месту боя. И хотя резни не было, они одним воинским видом подчинили себе обездвиженную толпу, две сотни одинаковых костюмов с луками, кинжалами на бёдрах и смелостью в глазах выглядят внушительно… Это наша победа… и твоя тоже… У тебя есть свой костюм?