Валентин Юрьев - Новые территории [СИ]

— Ты что, Мроган?! До Посвящения?!

— Ах, да… Я и забыл… Фарис, запомни… Тебе и Фарлину полагается нашивка за бой…

— Мне?!.

— Тебе за сегодняшний… А Фарлину за ночной… С куришами…

— Но я же там даже… Ты же меня…

— Не взял!.. И правильно сделал… Но если бы ты не летала вчера…

— Нет, братец, так нечестно…

— Я тебя и не спрашиваю… Просто напомни… И меньше дуйся… Смотри… Сюда мы выйдем Дверью… ты рисовала… А вот гора Фалаперга…

— Чудовища?

— Помолчи пока… Может быть, я и на неё выйду, помню кое-что… Но нам надо гораздо дальше… Вот сюда… Видишь, река…

— Синяя?…

— А это дорога… большой тракт… Я помню выход… Болотина, глиняная лысина, небольшое понижение и дамба… Прямая как натянутая верёвка… Что?! Костюм принесли?… Давай сюда… Спасибо, брат, бросай на скамейку, свободен… О чём я говорил… Дамба… Можно случайно опять попасть прямо в центр войска, если они не догадаются сдвинуться… Ты испугаешься снова попасть к хассанам, Фарис? Ладно, пойдём учиться летать…

Вопросительный взгляд служанки… Сделала? Тащи с нами во двор. Я несу в охапке костюм для тренировок, это просто крепкий жилет со штанами, половинки которых скреплены. На плечах, поясе, пятках вшиты стальные кольца для защёлкивания в карабины, спереди карабины поменьше, на регулируемых по длине верёвках… Только сейчас надо надеть всё передом назад. Вместо троса сверху опорой буду я снизу, в своём лётном…

Надевай, сестра…..Помоги ей… Ой, всё время забываю, как зовут эту круглощёкую молодайку-служанку… Вот эти ленты подтяни, да покрепче, как седло на аралтане… Не бойся, скадрелла выдержит, она упёртая… А сам пока смотрю новое изобретение для малыша… Камень зашит в небольшой кожаный мешок, всё мягко, молодец, «как тебя там?», швы спрятаны, умница, монетку тебе в награду, вчерашнее скандальное седло привязано к мячу четырьмя лентами, молодец, девушка, да что ж с моей памятью-то?! Надо бы почаще бывать дома, может, запомню… Хотя, вряд ли, они же ещё и меняются… даю команду подняться и камень в мяче послушно взлетает, а за ним и привязанное седло, теперь это всё уже не перевернётся, хотя камнем по темечку садануть может… Оттяжка снизу… всё отлично, если привязать к полу, ребёнок будет летать на заданной высоте… вот только камень… Что-то я не домыслил… Так… А это что за лямки? А! Забыл… Это — ребёнка привязывать… Всё правильно…

— Лаина-Ка! Больно!

— Фарис, потерпи… Всё уже… Лаина-Ка! Всё хорошо сделала, держи монетки, заслужила… и не спорить с клароном!.. Вот здесь примотай четыре прута потолще, гладких, к лентам, а поверху их свяжи в пучок…

Что? Оплести корзинкой? Ну, конечно оплети… Давай, делай…

Не знаю, видит ли служанка и охрана, как мы, медленно перемахиваем забор и отходим, точнее, отлетаем подальше…

— Ну что, сестра? Побледнела?… Иди ко мне ближе… Ковыляй, ковыляй… Ложись на спину, куда крутишься? Лицом к спине… Обнимай, да покрепче… Соединяй петлю с кольцом, лямки я себе на плечи и тоже фиксирую на животе карабином… Ну… Не боишься? Я сам не знаю, что получится… Осторожно!.. Поднимаемся… Теперь я руки расставляю… Запомни главное: ни одного резкого движения… Даже если покажется, что вот-вот разобьёмся… Я всё равно снизу окажусь… Всё поняла?… Что?… Когда полетим?… Мы уже летим!

Напоминая «Конкорд» на посадке с высоко задранным вверх носом, мы скользим вдоль склона холма на самой малой скорости, ветер бьёт во все щели одежды, но крылья пока даже не оттягиваются, может быть в этом и есть решение проблемы? Пашка правильно сказал взять ещё камней, вес удерживается колдовством, но скорость намного выше, чем у бегущего ирита, чего мне ещё желать? Костлявое тело сестры, сначала причиняющее боль, вдруг мягко обтекает спину, она поверила в свою безопасность, и вслед за этой мыслью в уши мне врывается дикий визг счастья. Все так орали в первый раз, и я сам, и молчаливый Пашка, и Принц, и даже нелепо скроенный учитель чахта-джа… Полёт — это восторг!

Но земля встречает нас недружелюбно, роняет на траву, под которой ощутимо вбиваются в тело камни… В который раз уже в голову въезжает мысль — «надо для начинающих сделать посадочную площадку… чистую от камней, мягкую, песчаную»… Отгоняю прочь, давно поняв, что тот, кто научился, не станет прицеливаться на пятачок, а кто не умеет, тот просто никогда на него не попадёт…

Разъединяем костюмы… У сестры в глазах — счастье, а я думаю, что так летать всё же нельзя. Опасно, но при этом нет никакого смысла. Крылья не расправились, торможение шло за счёт двойной площади тел, а подъёмная сила — за счёт камней. Планирование не ощущалось вовсе. Надо брать два лётных костюма и срочно учить Фарис-Ту держать своё тело ровно, вот и всё… Через Дверь возвращаемся к воротам, там уже мама, доложили, значит…

— Мроган, я тебе запрещаю так летать!

— Ма, успокойся… Мы так больше не будем… Ну, не будем, я же обещаю…

— Что это с тобой, сынок? Не лезь целоваться, подумаешь, герой… И не ври матери! Что же я не понимаю, что ли? Раз обещаешь, значит уже придумал что-то другое…

— Мам… Я сегодня ещё не обедал…

Есть слова, которые на женщин действуют безотказно… Например, вот это: «Покормить»… Ей неважно кого, отца, мужа, ребёнка… Даже врага жалко, если он ранен и несчастен… Из детской доносятся радостные визги и мы, конечно же заглядываем туда. Мой малыш летает, наворачивая круги на достаточно короткой ленте, за ним, выставив руки, бегает служанка, готовая поймать кларонелла на лету, а сзади семенит малышка- сестра, держась за её длинную юбку, готовая немедленно сменить пилота…

Все остальные игрушки отброшены по углам, чтобы не мешались под ногами и очевидно, что для нормальной детской жизни нужен ещё один камень… Ну, что ж, вот он, висит на шее у Фарис-Та… Позвольте, девушка… Теперь хватаю в охапку маленькую «тётю» и начинаю догонялки по комнате, которая вдруг оказывается совсем маленькой, к тому же в полёте просто невозможно резко поворачивать, мне приходится включать пальцы…

Возмущённая старшая чуть не плачет, я совсем забыл, она ещё тоже ребёнок… Ладно, держи свою кость, только помни, плавно вверх — вниз, никаких поворотов! «Конечно же ДА!» кричат её глаза, начинается погоня, догонялки, визг, гам и как всегда в подвижных играх, процесс заканчивается тем, что самый неорганизованный участник (это не я), врезается в стену, что-то, вроде куска штукатурки, летит с грохотом на пол, сверху шмякается длинноногое тело с криками «Не разбила, не разбила!», а сбоку на этот шалман с осуждением смотрят родители. Можно подумать, что они никогда не падали и не набивали шишек на холмах в своих кланах… Наступает долгая осуждающая тишина.

Она длится бесконечно, туманом расстилается за столом, который должен быть праздничным, а не таким вот, поминальным… Попытки матери и хозяйки дома никак не могут расшевелить эту вязкую жижу кислого настроения, разговор гаснет, мрачной тучей сидит отец и я никак не могу понять, что случилось… Терпеть не могу таких ситуаций! Мать, чувствуя недовольство отца, тоже гасит не поддерживаемый им разговор, даже если сама и начинает… Когда вместе с напитком ставят на стол сладости, я вспоминаю фантики из кармана сестры…