Валентин Юрьев - Новые территории [СИ]

— Канче, что за торговцы приходили?

— Я толком не поняла… Вроде, наши из Велиры, ириты, но товары хассанские… Сюда не пошли, на рынке встали, к ночлежке поближе… Фрукты сушеные, сладости… То ли варёные, то ли сироп как камень высушили, они же любят так, в жару…

— Дорого?

— Не знаю… Мама, почём это всё?…

— Ой, дочка, пока считала, помнила, а сейчас уж и не скажу, девять монет за всё… Мроган, что же дальше будет?

— В смысле? С кем будет, ма?

— Ну, с этими, с пленными…

— Я ж вчера рассказывал… Отведём назад, пусть Дворец строят кому-нибудь, всё пользы больше, чем здесь слоняться, по нашей земле… Их архаик ещё и заплатить обещал… Жулик, конечно, но если выполнит, то и нам можно ещё каменщиков нанять… Отец! Я что-то не так говорю?… Что ты всё молчишь, как будто я у тебя любимый кинжал украл? Сегодня такой день, а ты как на похоронах… Ну, не молчи! Что не так?

— Всё так, сынок! Всё отлично!.. Только делать мне тут больше нечего! Погостил и ладно…

— Ты чего, па? Скорпиона проглотил? И весь день дулся, да? Вчера было чего делать, а сегодня уже всё, да? Ты можешь толком объяснить? Тут все свои, стесняться некого. Помнишь, полгода назад вы меня перед Советником дубасили? А сейчас все родные сидят…

— А нечего и объяснять… У вас своё, у меня своё, я так не привык…

— Как ты не привык?

— Тут вошел, там вышел, козлов в стойло загнал, победитель хренов!

— Ма, погоди…Пусть скажет… А как надо побеждать, «Мудрый»? Научи! Камней набрать побольше и сверху из засады, да? Чтоб кровь ручьём, своих не жалей, в атаку марш! Так, что ли надо? А сколько тебе войска надо, о Мудрейший? На одну тысячу для атаки надо две, не меньше! У нас в клане во всём столько воинов не наберёшь… А половина калеками и убитыми останется… Так, что ли надо? Так нету у тебя двух тысяч, отец! Считай, сегодня твоего… нашего клана не стало… Ни тебя, ни их, вот, ни меня… Ну, чего молчишь?… Ладно, тебя жить оставим… Вот пришел ты домой, раненый весь, гордый… Девок нет, забрали… Дом пограбили, обосрали всё кругом, детей башкой об стенку… Ты этого…

— Да замолчи ты, Мроган!.. Да! Так и жили… И заново строили… Дед твой от гарпегов погиб, в клочья порезали! Но чтобы вот так, как я сегодня смотрел сверху, словно божок какой-то задрипанный, что одни других молча вяжут перед шкуродёрней, такого позора никогда не ждал…

— То есть ты думаешь, оно само в руки свалилось, что ли, счастье такое?… А беготня до истощения?! А тренировки постоянные?! Ты что же, решил, что мои мальчики этих не порежут, что ли? Они королевские войска били! Вы что сегодня все, будто мха обожрались? Хочешь героем быть? Пошли! Дерись один с пятерыми, такая сегодня пропорция! Тебе этого надо?

— Этого! Только не сейчас… Там надо было! Я здесь кто у тебя? Отставник — калека по хозяйству… Мать, погоди! Замутил он меня! Одни списки! Сколько штанов целых?… А? Сколько рваных?… Какой отряд сегодня моется? Куда копыта сложить, из скадрала притащили?… И так каждый день… Я воин!

— И чего ты можешь… воин? В пещере танцы водить?

— Ты, сопля, танец не трожь! Его твои прадеды…

— Отец! Мроган, сынок! Да вы что друг на друга!.. Как враги…

— Ма, погоди, не лезь пока… Дай ему высказаться…

— А я всё сказал!.. Хватит тут портки считать…

— Давай, давай… Как будто в клане ты чем-то другим занимался… Я же тебя, отец, за то и уважал, что ты успевал и учить, и хозяйством заниматься и всем отрядом управлять, и был ты вождём! А сейчас что?

— Я, сынок, за твоим уважением в грязь не полезу… Не хочешь, не уважай… Живи как живёшь… А я тоже себе место найду… Дом цел пока… И кого учить, и кому уважать, все найдутся… А ты, может, в гости прилетишь как-нибудь, когда надоест пленными торговать, через дверь свою, уж к тому времени и ходить разучишься, ну, так слуги занесут, только дверь пошире делай…

— Папа! Да что ты такое говоришь! Стыдно слушать!

— Фарис-Та, ты-то хоть помолчи!

— Нет, мам, ну что он говорит? И трезвый, вроде… Да что он видел? Мроган к хассанам один пришел, мы не в счёт… И победил их, а не просто так… Они на нас копья выставили, я думала — всё! Конец!.. А этот… такое говорит… Там толпа! Все с оружием! Пап, ты думай, наконец! Или меня тоже прогонишь?… Так и знай, я в клан не пойду!..

— Слыхала, мать?! Еще одна в бурдюке затычка!.. Кто тебя спросит-то? Смех один! Икра говорящая! Набралась тут вольности… Ничего, после Посвящения утихомиришься… Замуж выдадим…Что ты мне ремни швыряешь?!.

— А чтобы ты вязал всех! Давай, начинай, вождь! И мать вяжи, а лучше исхлестай, у нас ведь такой древний обычай, да?

— Тебя бы, сынок, с удовольствием!

— Ну, так давай… «Папочка!»… Избей! Если сможешь!

— Ну, уж, тебя-то, пацан!

— Ну, пошли, пошли, что ты всё шипишь? Пойдём, «воин»!

— До крови?

— До крови, конечно, не до соплей же!

— Отец!.. Мроган! Да опомнитесь вы оба!

— Уйди, мать, не лезь в мужское… Суслик ещё меня учить будет… До'жил! Убери руки, говорю, ничего с твоим сыночком не будет…

На какое-то мгновение я почувствовал, что готов убить этого придурка, не желающего никого слышать и ничего понимать, кроме своих замшелых принципов, но вскрик матери отрезвил и успокоил… Как это ни парадоксально, но сейчас от меня требовалось помочь отцу немного повзрослеть и вылезти из старой скорлупы, в которой ему стало тесно.

Под удивлённые взгляды охранника мы вышли на пустырь перед входом в дом, я расставил светильники, от которых вечерняя тьма вокруг только сгустилась, дрожащая служанка принесла отцу перевязь с кинжалами, по-прежнему торчащими из-за спины, а я надел куртку от своего костюма и перчатки с защитой. Вся сцена своей нелепостью остро напомнила схватку в шатре после «Игрушечной войны», когда драка была идиотизмом, но и не драться было нельзя. Но сейчас я уже протрезвел и понимал, что напротив стоит всё тот же любимый мною ирит и что на его кинжалах точно не будет яда.

Женщины столпились у входа, самой разумной из них была сейчас моя верная Канчен-Ка, уже пережившая подобную сцену со своими родителями и знающая, что кинжалы меня не испугают. Она и дала сигнал, ударив в крышку котла. Ничего нового не произошло. Мощными движениями своего танца отец разогнался и полетел ко мне, пришлось повторить всё тот же отработанный приём, после которого один кинжал улетел в сторону из подвывихнутой кисти, а тело отца взлетело вверх и рухнуло лицом в пыль, оставив сверху выкрученную вторую руку с кинжалом, которым я провёл по пальцам, имитируя порез…

Пару меток скандалист не шевелился, лёжа мешком и ничего не делал, застыло и окружение, а я, ослабив хватку, не выпускал руку, ожидая в неподвижности подвоха. Наконец, хрипло прокашлявшись, драчун потребовал показать ещё раз, но спокойно… Я показал… Получилось не так удачно, потому что не было разгона, но первый кинжал всё так же послушно покинул ладонь правой руки, а тело, нехотя покатавшись на моей спине, соскользнуло вниз, хоть и без эффектного полёта… Третий раз, ещё спокойнее… Отец, умница… Сняв ненужную перевязь, он оглядел родных и, как бы извиняясь, прохрипел: «Вот, ведь! Дурень! А умеет!»