Элизабет Корр - Корона когтей [litres]

– Позвольте мне… Позвольте мне взять мой меч, – я пытаюсь освободиться от его хватки, но Люсьен качает головой. – Я собираюсь покончить со всем. Я не могу больше смотреть, как вы страдаете. Я не могу заставлять вас страдать.

– Нет, она вас сожжет…

Призрак улыбки.

– Я смирился. Если есть что-то после этой жизни, значит, я скоро увижу вас. Если нет… я люблю вас, моя дорогая Адерин.

Он целует меня и отводит руку…

Слишком поздно. Стражники хватают нас, обезоруживают Люсьена и растаскивают в стороны. Они начинают тащить нас к каменным столбам, в то время как два других стражника зажигают факелы от жаровни, которая стоит рядом. Я борюсь в руках своих мучителей, пытаясь дотянуться до их незащищенных лиц, чтобы сжечь их прежде, чем они сожгут меня…

Крики и звон металла, бьющегося о металл, эхом отдаются от темных арок, ведущих в подземелья и помещения темных стражников.

Стражники медлят.

– Закуйте их в цепи! – кричит Таллис. – Сейчас! Я приказываю вам…

Стрела пролетает мимо моего лица и вонзается в одного из стражников, державших меня. Он стонет. Падает на землю.

Таллис смотрит, широко раскрыв рот и глаза.

Арон шагает через ближайшую арку, обнажая меч.

– Все кончено, вероломная сука, – его голос разносится по арене. – Это последний раз, когда ты причиняешь боль тем, кого я люблю, – даже отсюда я слышу, как задыхается Верон. Рот Арона кривится в усмешке, когда Таллис поворачивается к нему лицом. – Лучше тебе самой покинуть трон, тиран, прежде чем тебя оттуда сбросят.

Крик ярости Таллис заглушает внезапный шум, разливающийся по арене, когда люди высыпаются из арки. Темные стражники и лучники из Галена сражаются с наемниками и разношерстной гвардией из Бритиса и Олориса.

Повсюду вспыхивают бои. Стрела вонзается в спину стражника, борющегося с Люсьеном. Верон выхватывает меч у стражника и спрыгивает с платформы в гущу наемников Таллис. Я протягиваю назад свою здоровую руку и впиваюсь пальцами в плоть стражника, все еще держащего меня, пока его кожа не покрывается волдырями, он кричит и отпускает меня. Схватив его топор, я вонзаю его в ногу аристократки – кажется, одной из родственниц Патруса, – когда она бросается на меня с клинком.

Преображенные дворяне появляются в небе над Цитаделью и начинают нападать на тех, кто расположился на балконе; некоторые из них бегут внутрь, чтобы спастись, некоторые начинают стаскивать с себя одежду, чтобы изменить форму. Леди Крамп нападает на одну из Покаянных, крича от разочарования и шока, когда ее прикосновение оказывается не в силах поставить бескрылую женщину на колени.

И Таллис…

Ее нигде не видно.

– Адерин, ты ранена… – Арон стоит рядом со мной с мечом в руке. Он тяжело дышит, кровь сочится из пореза на виске, но он выглядит более живым, чем за последние недели. – Эмет, отведи королеву в безопасное место…

– Нет! Мы должны найти Таллис. Мы должны покончить с этим. Нельзя допустить, чтобы она снова сбежала.

Арон осматривает переполненную арену, когда из-за заборов раздаются крики – бескрылые повернулись к стражникам позади них.

– Там… – Эмет указывает на маленькую дверь у основания зубчатой стены. Таллис стоит перед ним с топором темного стражника в руке. – Эта дверь надежно заперта. Она пытается срезать замок… – он поворачивается, чтобы отразить удар меча олорийского дворянина, и вонзает свой меч в живот мужчины. – Дамарин! Приведи ее вниз…

Но Дамарин, отвлеченная криком Эмета, сбита с ног одним из наемников Таллис, а Люсьен…

Люсьен кричит. Он упал на колени, схватившись за лицо, а человек перед ним поднял меч…

Верон кричит и бросается в атаку, отбрасывая нападавшего Люсьена в сторону и отправляя жаровню в полет. Сухое дерево, сложенное у одной из каменных колонн, начинает пылать.

Вокруг меня бушует битва, крики и вопли оглушают меня, и повсюду трава окрашивается кровью. Я хочу пойти к Люсьену, но Таллис рывком распахнула дверь в бойницу…

– Иди… – Арон сует мне в руку свой меч и берет меч мертвого олорийца. – Покончи с этим. Я позабочусь о Люсьене…

Покончить с этим . С этими словами я нахожу в себе силы бежать.

За дверью – крутая, тесная лестница, чуть шире моих плеч, ведущая к проходу вдоль верхней части зубчатой стены. Лестница в основном в тени, если не считать света, проникающего через дверной проем и падающего через несколько узких щелей в стенах через большие промежутки. Я начинаю подниматься, не дожидаясь, пока глаза привыкнут.

Таллис далеко впереди меня.

Но я думаю… я думаю, что догоняю ее. Она борется с юбками и шлейфом своего платья, спотыкаясь через каждые несколько шагов; похоже, она сгребла объемистую ткань в свои руки и пытается удержать вместе с топором.

Платье, которое я ношу, платье, предназначенное для того, чтобы унизить меня, совершенно не мешает.

Я сжимаю рукоять меча. Бегу еще быстрее. Стискиваю зубы от боли в плече, от судорог в бедрах и жжения в легких.

Таллис проклинает меня и швыряет топор в мою сторону, а я прижимаюсь к стене…

Топор пролетает мимо меня, безвредно отскакивая от каменных ступеней.

Она смотрит на меня, ее лицо бледное, как луна в тусклом свете. Она поворачивается и бежит к двери наверху лестницы. Вырывается на вершину зубчатой стены и пытается закрыть дверь за собой.

Но я слишком близко. Я пробиваюсь сквозь проем.

Таллис бежит к двери, ведущей обратно в Цитадель, пытаясь разорвать лиф платья, чтобы преобразиться.

– Не в этот раз, ты, дьявольское отродье… – Я бросаюсь вперед, прыгаю на шлейф ее платья и заставляю ее растянуться. Корона Когтей соскальзывает с ее головы и катится по каменной дорожке.

Таллис поворачивается и пытается отползти от меня, подтягивается вверх и хватается за низкий парапет, окаймляющий дорожку. Цепляется за железные кольца в камне, те, что удерживают веревочную сеть арены. – Отпусти меня! Отпусти меня! – ее рот кривится в оскале. – Ты предательница своего рода, ты позор, ты…

Я прижимаю острие меча к ее подбородку, заставляя ее запрокинуть голову.

– Достаточно.

– Ты смеешь нападать на свою королеву? – она смеется. – Я могла бы сделать Соланум великим. Он мог бы стать центром империи. Но теперь он падет, как и Селония. И это будет твоя вина. Ты неудачница, Адерин. И ты умрешь неудачницей. Ты и эта бескрылая тварь, за которую ты вышла замуж.

Краем глаза я вижу, как ее правая рука вытаскивает из кармана нож…

Я делаю шаг назад и опускаю меч по широкой дуге. Лезвие впивается в ее предплечье, рассекая мышцы и кости, а также веревку под ними, пока не царапает камень парапета. Отрубленная конечность падает на пол. Кровь брызжет мне на ноги и начинает струиться ручьями между камнями мостовой. Таллис пошатывается. Воет от боли, цепляясь за культю оставшейся рукой, пока кровь пропитывает ее серебристый корсаж.