Элизабет Корр - Корона когтей [litres]

К тому времени, когда мы подходим к тяжелой дубовой двери, ведущей в огород и на свободу, мое сердце колотится так сильно, что у меня перехватывает дыхание.

Люсьен поворачивает ручку. Хмурится. Дергает дверь взад-вперед.

Она не открывается.

– Она заперта, – он проводит рукой по замочной скважине, по верхней части дверного косяка и наклоняется, чтобы осмотреть пол. – Я не понимаю. Я проверял три раза – ключ всегда был здесь…

На этом уровне нет другого выхода в сад. Есть окна, расположенные высоко в стенах, но даже если бы мы могли добраться до них, они зарешечены.

– Мы можем взломать дверь? – шепчу я. – Или вернуться назад, мимо подземелий и через помещения темных стражников?

Люсьен толкает дверь плечом. От удара по каменным коридорам разносится эхо, но дверь не поддается.

– Она слишком тяжелая… – он постукивает пальцами по ноге. – Таллис поставила наемников там, где раньше были темные стражники. И я не знаю точно, как долго будет действовать снотворное зелье; стражники в подземельях могут скоро проснуться и обнаружить, что вас нет.

– Тогда в вестибюль. Лестница, ведущая во внутренний двор…

Он кивает и берет меня за руку. Мы торопливо поднимаемся по одной из лакейских лестниц. Когда мы подходим к двери, ведущей в вестибюль, Люсьен снова проверяет, свободен ли наш путь.

– Насколько я могу судить, вокруг никого нет.

– Он прав. Хотя люстры горят, как обычно, огромное пространство пусто. Из угла, где мы стоим, скрытые колонной, я вижу богато украшенные ворота, за которыми главный путь к посадочной платформе, и одну из дверей, ведущих в большой зал. Двери в тронный зал справа от нас. Вместе с длинной галеркой эти пространства, расходящиеся от вестибюля, являются центром Цитадели. Но вокруг полная тишина: ни шагов, ни приглушенных разговоров. Даже не слышно потрескивания поленьев в камине. Место кажется практически заброшенным.

Ступени, ведущие к конюшням и дворам, находятся на противоположной стороне вестибюля от того места, где мы стоим. Всего двенадцать размахов крыльев, хотя расстояние зияет передо мной, как бездна.

Люсьен крепче сжимает мою руку, и мы начинаем пересекать холл – торопясь, но стараясь не выглядеть так, будто спешим. Хотя мы босиком, каждый шаг, кажется, звенит по мраморному полу.

И все же я думаю, что мы справимся. Во дворах могут быть бескрылые – конюхи или ночные носильщики, – но они не смогут остановить наше преображение. И тогда мы сможем сбежать в Эйрию. Присоединиться к Арону и остальным.

Люсьен ускоряет шаг. Мы почти на самом верху лестницы…

Раскат смеха, холодного и пронзительного, разрывает тишину.

Позади нас, на балконе второго этажа, который проходит через вестибюль над дверями в тронный зал, стоит Таллис. И не только Таллис: ее окружают стражники и придворные.

Мы бежим к лестнице, но не успеваем подняться на третью ступеньку, как снизу на нас набрасываются вооруженные стражники. Люсьен поднимает свой меч и тащит меня вверх по лестнице и обратно в вестибюль как раз в тот момент, когда еще больше стражников врываются в ворота, ведущие к посадочной платформе.

Мы в ловушке.

– Вам некуда идти, – Таллис наблюдает. – Я бы посоветовала тебе бросить меч, Руквуд. Мои наемники не так дисциплинированны, как темные стражники, но у них есть определенный опыт, когда дело доходит до убийства людей.

Стражники, окружающие нас, придвигаются ближе. Люсьен медленно поворачивается, словно ищет слабость, которой можно воспользоваться.

Но это безнадежно. Их слишком много.

– Люсьен… – я качаю головой.

Он смотрит на меня долгим, мучительным взглядом и бросает меч.

– Подведите их поближе, – приказывает Таллис. Острия мечей упираются нам в спины. – Правда, Руквуд, я так… – она качает головой и вздыхает. – Я так разочарована в тебе. После всего, что я тебе обещала. Разве у тебя не было Атратиса и головы твоего изгнанника, чтобы насадить на пику над стенами замка Мерл? А теперь у тебя ничего нет. Глупец. Предатель.

– Глупа ты, Таллис, если веришь, что когда-либо могла соблазнить меня предать свою страну и своих друзей, чтобы последовать за тобой. Ты здесь предательница. Ты и все, кто стоит на твоей стороне.

Таллис снова смеется.

– Я уже давно знаю, что кто-то снабжает врага информацией. Я даже подозревала своего жениха, – она делает знак Верону, который стоит чуть позади нее, уставившись в пол. – Но он предал тебя, даже когда ты думала, что он помогает тебе предать меня. А теперь, полагаю, мне придется решить, что делать с вами двумя…

Леди Крамп протискивается вперед.

– Казнь, миледи. Кровавое жертвоприношение на арене, чтобы очистить Цитадель от их предательства и положить начало вашему правлению, – она не смотрит на меня, но в ее голосе слышится злорадство. – Чтобы отпраздновать коронацию настоящей королевы.

– Отличная идея. Мой жених просил подарить ему Адерин в качестве свадебного подарка, но как бы мне ни хотелось видеть ее рабыней, это лучше. Все согласны?

Дворяне вокруг нее с разной степенью энтузиазма дают свое согласие.

– Хорошо, – Таллис выпрямляется. – Адерин из дома Сигнус Атратис, формально защитница Атратиса, и Люсьен из дома Коракс Ансерис, настоящим вы осуждены судом ваших товарищей за измену мне, законной королеве, и приговорены к смертной казни. Гербы ваших домов будут вычеркнуты. Имена ваших домов будут опозорены, – она перегибается через балкон, стиснув зубы. – Твое правление, Адерин, каким бы оно ни было, будет вычеркнуто из записей. Как если бы тебя никогда не существовало. Словно ты погибла во время нападения, которое убило твою мать, как и следовало. На рассвете мы с Вероном поженимся. Поэтому вас казнят завтра утром, во время подготовки к нашей коронации. Уберите их с моих глаз.

Нас с Люсьеном ведут обратно в подземелья. Через несколько минут я уже в плену у тьмы, из которой он помог мне выбраться совсем недавно.

По крайней мере, поскольку все остальные камеры заняты, Люсьен со мной. Он кладет руки мне на плечи и дрожит.

– Мне так жаль, – бормочет он. – Я подвел вас.

– Нет. Это моя вина. Я должна была остановить ее. Я должна была спасти королевство. Но я отказалась почти от всего, что мне действительно было дорого, и я видела, как умирали те, кого я любила, и все еще умирают. Возможно, леди Крамп была права. Я никогда не была настоящей королевой.

– Вы ошибаетесь, Адерин, – ярость в голосе Люсьена удивляет меня. – Вы должны видеть себя такой, какой вас видят другие: храброй, умной, доброй… прирожденной быть предводительницей. Моя жизнь не имеет значения. Но я должен был… я должен был спасти вашу. Вы королева, в которой нуждается Соланум. Вы всегда были нужны. После того как вы с Ароном поженились, я не должен был мешать…