Курт Бенджамин - Небесные врата

– Дозволишь ли нам присутствовать при превращении, или тебя оставить в одиночестве?

Мерген общался с Болгаем, шаманом, и знал, что нужно делать Льешо, чтобы вернуться на корабль. Остальные уже много лет жили бок о бок с чудесами. Однако Тинглут-хану не помешает собственными глазами увидеть подтверждение рассказа принца. Слишком много жизней зависело от того, поверит ли хан, что народ Кубала убил его дочь, вторую жену Чимбая.

Поклонившись, Льешо отошел от трона и встал посредине аудиенц-зала. Потом медленно побежал по кругу, как учил Болгай, постепенно набирая скорость.

Место, откуда он начал путешествие во сне, притягивало Льешо как якорь, и он замотал головой, чувствуя зуд от прорастающих рогов. Изумленный вздох сзади и гортанный выкрик Тинглута – «Демон!..» – чуть не сбили его с дороги.

Принц сосредоточился и поднялся вверх под проклятия Тинглута. Веселая джига Ясного Утра сопровождала его в пути.

Когда копыта разорвали небо, Льешо подумал, что хану еще понадобятся доказательства, однако он по крайней мере стал свидетелем правдивости магической части истории.

В смутном мире сна юноша ощутил притяжение знакомой недоброй силы. Мастер Марко. Блуждающий внутренний взор зацепил Льешо.

– Нет!.. – Душа Льешо забилась на привязи: вокруг сгустились тучи далекой бури.

– Нет, – согласился глубокий спокойный голос вне мира сновидений. Что-то подхватило и укрыло принца, унося подальше от бури и магического безумия.

Потом Льешо начал падать: заношенная одежда раба трепетала на свежем ветру, руки и ноги молотили по воздуху – он возвращался к человеческому облику. Внизу появилась галера, и принц свалился прямо на свою скамью.

– Во имя Богини!..

Певец скатился со скамьи как раз вовремя.

Льешо упал на мягкую обивку, лязгнув зубами. Копье все еще висело у него на спине, а нож – за поясом, под рубашкой угадывалась знакомая тяжесть жемчужин. Секундой позже с неба упала пряжка ее милости. Где-то по дороге из мира сновидений принц растерял весь свой дворцовый наряд и приземлился в тех же обносках, в которых отправлялся в путешествие. И у него не было карманов.

Льешо потянулся за медной пряжкой, однако Певец, потрясенный, но все же не до бесчувствия, оказался проворнее.

Галера подпрыгнула. Это напомнил о себе надвигающийся шторм, который теперь казался дальше, чем раньше. Значит, Свин сдержал обещание и вернул Льешо на пиратскую галеру с поправкой во времени. Отсутствие парадных одежд подтверждало догадку. Это хорошо. Плохо, что Певец держал подарок госпожи Сьен Ма в руках.

– Кто ты такой? – Гребец помахал медной пряжкой перед носом Льешо. Страх сделал его опасным. Когда он ложился спать, новички были прикованы к скамье, как и остальные рабы. Даже Льешо не мог не признать: падение напарника с неба – не самый приятный способ проснуться.

Здравый смысл призывал к осторожности. Пока товарищи по скамье отдыхали после гребли, принц путешествовал во сне и решал государственные вопросы. Он ни на секунду не сомкнул глаз, вымотался до предела, а подарком ее милости завладел Певец.

Льешо потянулся за пряжкой, но Певец отвел руку назад.

День явно не задался. Юноше надоело соблюдать такт.

– Я – король Фибии и ты забрал мою вещь! Понял, несчастный?!

Он знал, что задел напарника за живое своим выкриком. Но сил беспокоиться о чем-то еще, кроме возвращения подарка ее милости, уже не оставалось.

Певец не спешил радовать его готовностью к дружбе.

– Ну, тогда я – император Шана!

Сарказм уязвляет меньше, чем удар кулаком по носу, но Льешо все равно скривился.

– Правда?.. – Это проснулся Тай. – Ты же говорил, что император в Дарнэге, Льешо.

– Правильно, – раздраженно бросил принц. – Наш друг Певец пытается сказать, что не верит мне. Ну и замечательно.

– Значит, правда?..

Певец повалился на скамью и схватился за весло, когда галера накренилась. Время и шторм мастера Марко нагоняли Льешо.

– Нет.

Отдых явно пошел на пользу гарнскому принцу. Он обнаружил в кармане хлеб, просиял, вытащил ломоть и впился в него зубами.

На лице Певца отразилось облегчение. Однако вскоре его сменил гнев – из него явно делали дурака всеми этими разговорами о королях и императорах!

Таючит спокойно произнес:

– Он был фибским принцем до того, как разбойники захватили Кунгол и убили его родителей. Он собирался домой, чтобы вернуть трон отца, когда его захватили пираты…

– Не захватили, – поправил Льешо. – Я пришел тебе на помощь.

– Как мило, особенно если учесть, что именно из-за тебя я попал в рабство, – ядовито сказал Тай.

Теперь, когда выяснилось, что его не бросили на произвол судьбы, гарнский принц заметно повеселел. Похоже, он даже передумал умирать.

Тут будто в напоминание об истинном положении дел барабанщик резко сменил ритм. Льешо дернулся, будто его задело кончиком плети. Он так привык к барабанному бою, что тот слился с шумом моря и скрипом весел. Юноша его почти не слышал, пока изменение ритма не напомнило фибскому королю о его положении на галере.

– Следующая смена, – объяснил Певец. Он посмотрел на горизонт, где находился невидимый сейчас берег. – Не думаю, что нам дадут толком отдохнуть. Надвигается шторм.

– Верно.

Льешо проследил за его взглядом, вспоминая Каду с простертой вперед рукой, которой девушка сдерживала ветер. Если он надеялся на помощь Дракона Моря Мармер, то придется вернуть подарок ее милости…

Тай знал о путешествиях во сне. Как всякий гарн, слишком много времени проведший с шаманом, он заметил подтекст в ответе Льешо.

– Ты опять где-то шлялся, – пришел к выводу он. – И где на этот раз?

– В Дарнэге.

Хотя Льешо и не стал просить у Тая хлеба, но горько пожалел, что не перекусил в замке. Время в мире сновидений текло не так, как в реальности. Принц знал, что для него завтрак случился гораздо раньше, чем для остальных.

– Императору лучше, но у меня крупные неприятности с твоим дядей… А Певец забрал пряжку ее милости, которая предназначена вовсе не ему.

– Дарнэг? Ух ты!..

Смертная богиня мало что значила для гарнского принца. Таючит придерживался другой религии и никогда не встречался с ней, но ведь он никогда не выезжал за пределы Кубала.

– Вот бы Болгай научил меня путешествовать во сне!..

– Попроси. Я думаю, он согласится. Тай недовольно скривился.

– Только если я займу потом его место, а мне не улыбается стать шаманом.

– Да уж.

Спасать ученика шамана было бы гораздо проще, но выбирать не приходилось.

– Дядя?.. – Певец ошеломленно молчал, пока принцы восстанавливали дружеские отношения, но теперь вернул их к самому началу разговора. Его кожа приобрела неприятный зеленый оттенок – возможно, из-за шторма, но все-таки более вероятно, что от услышанного. Льешо гадал, какого цвета он станет, когда узнает, кто такая «ее милость».