Джордан Ривет - Художница проклятий [litres]

Все, что находилось между Сладководной рекой и Бандонскими горами, было вотчиной Ларка. Арчер хорошо знал местность, но минули годы с тех пор, как он в последний раз пересекал эти земли. Он надеялся, что короткий путь компенсирует время, потраченное в Грязерынке. Мэй в ее положении будет путешествовать сложнее, чем обычно. Им нужно было успеть вызволить ее из Нэрроумара до того, как родится ребенок.

Они следовали через запутанную горную систему и разбросанные в низовьях поселения графства Ларк, тщательно избегая сборщиков налогов и бордовых мундиров вассалов лорда Ларка. Последнее, что им было нужно, так это пересечься лично с самим лордом прежде, чем они доберутся до крепости.

К счастью, обнаженная, продуваемая всеми ветрами местность оставалась спокойной, и они встречали на утоптанных грунтовых дорогах только пастухов и одиноких коробейников.

Большую часть своего времени они тратили на обсуждение наилучшей стратегии проникновения в Нэрроумар. Джемма была главной в дискуссии, но эта задача оказалась трудной, несмотря на то, что она была знакома с этим местом. Эстебан ехал, сгорбившись в седле, все еще восстанавливаясь после встречи с магом Рэднером, однако время от времени он находил в себе силы, чтобы вставить предложение. Когда споры становились жаркими, Лью время от времени отделялся от группы, чтобы ехать впереди или позади. Он ценил свое уединение, и Арчер был счастлив потакать его любви к одиночеству в обмен на острый глаз разведчика. Ната меньше всех беспокоили детали плана. Большую часть времени он донимал Брайер вопросами о ее магии.

Сама Брайер вела себя более расслабленно с тех пор, как снова раздобыла краски, и больше не намеревалась при малейшей угрозе бежать в горы или драться, как загнанный в угол зверек. Всякий раз, когда они останавливались, чтобы разбить лагерь, ее можно было найти за растиранием пигмента или за кипячением льна для приготовления льняного масла. Она доставала кисти из конского волоса, которые купила в Грязерынке и тестировала продукты своего труда, создавая маленькие взрывы и клубы дыма и пыли.

Арчеру начинало казаться, что Брайер всегда была с ними. Ему нравилось то, как она смотрела на мир широко открытыми серьезными глазами, и то, как она не уклонялась от трудных задач, будь то проклятие или помощь в разведении костра и уходе за лошадьми. После их авантюры в Грязерынке он надеялся, что девушка подумает о более постоянной позиции в шайке. Ее навыки были очень полезны, да и Нату было приятно находиться в ее обществе. Да, Арчер думал только о чувствах Ната. Парнишка был сражен Брайер наповал.

Однако ему хотелось, чтобы Нат не отнимал так много внимания Брайер. Арчер посылал его с поручениями, чтобы дать ей отдохнуть – и зачастую сам занимал место Ната рядом с ней. Ему нравилось, как двигались ее пальцы, когда она распаковывала свои краски, как она сидела на лошади, словно постоянно готовилась к прыжку через барьер.

Он часто ловил себя на том, что едет рядом с ней, когда они углублялись в пустынную сельскую местность, болтая о погоде, о проклятиях, о сплюснутых вместе горах, походивших на кривые зубы.

– Как думаешь, Шериф нас догонит? – спросила Брайер на второй день их пребывания в графстве Ларк.

– А?

– Твоя собака, – пояснила Брайер. – Я не могла перестать думать о нем, когда мы переправлялись через реку.

С минуту Арчер не мог собраться с мыслями.

– Правда?

Брайер недоуменно посмотрела на него, словно не понимая, почему он так сильно обрадовался, что лишился дара речи. Шериф будет на седьмом небе от счастья, когда узнает, что художница тоже за него переживала.

– Он найдет нас, – Арчер поерзал в седле, коснувшись пальцами проклятия, которое Брайер нарисовала на луке́. – Он всегда нас находит.

– Возможно, ему будет лучше не приближаться к Нэрроумар.

Арчер взглянул на нее.

– Как много ты знаешь об этой крепости?

Брайер изучала горную цепь, похожую на черепаху с короткими каменными ногами.

– Не очень много. Она должна быть непроницаемой.

– По крайней мере, так говорят.

– И ее магическая защита может отличаться от той, что мы ожидали в замке Ларк.

Арчер пожал плечами, стараясь не показывать, как его беспокоит именно эта проблема.

– Это сложная задача. Я знаю, они тебе нравятся. У тебя будет шанс сделать что-то такое, чего ни один другой художник проклятий в жизни не делал.

– Это не всегда хорошо, – сказала Брайер. – Сначала ты пытаешься превзойти все то, что было сделано до тебя, но очень скоро ты рискуешь выйти за рамки.

– Мне, например, всегда нравилось выходить за рамки, – Арчер подмигнул ей, и Брайер пристально посмотрела на него.

– В моем деле это может привести к смерти.

Арчер заерзал в седле, понимая, что впервые за все время чувствует себя неуютно под взглядом широко распахнутых карих глаз. Брайер, казалось, переживала из-за своего рода деятельности и постоянно боролась сама с собой, несмотря на то, что с красками в руках она чувствовала себя более расслабленной, чем без них.

– Ты не передумала работать на нас? – спросил он.

– Я сказала, что я с вами, значит, я с вами, – тон Брайер снова звучал отстраненно и настороженно. Арчер задумался о том, что же скрывает ее прошлое. Судя по акценту, она жила в Верхнем Люре до того, как переехала в деревушку Спэрроу, а Джемма была убеждена, что раньше Брайер приходилось убивать людей. К его удивлению, чем больше он узнавал о художнице, тем правдоподобнее звучало это предположение. У них у всех были секреты, скрытые за другими секретами и лежащие рядом с еще большим количеством секретов.

Арчеру следовало вести себя с Брайер осторожнее и предупредить Ната, чтобы тот не привязывался к ней слишком сильно.

На третий день их пребывания в графстве Ларк искривленные горы и корявый кустарник уступили место залитым солнцем полям с фермами. Возделанные поля и пасущиеся на пастбищах овцы создавали в долине атмосферу идиллии и благодати. Деревушки встречались то тут, то там, и каждая из них состояла всего лишь из нескольких домов, рынка и кузницы.

По мере необходимости наши путники пополняли свои припасы, отправляя в деревни одновременно не более двух человек. Сам Арчер предпочитал оставаться вне поля зрения. У него была своя история, связывающая его с этими краями, и он не особо гордился тем, что делал там. Холодный северный ветер развевал его волосы, принося с собой воспоминания, которые юноша давно оставил позади. С каждым днем их становилось все труднее игнорировать. Он поймал себя на том, что каждый раз, когда они проезжали мимо идущих по дороге фермеров, он поднимал воротник своей куртки цвета индиго, чтобы его вдруг не узнали.