Джордан Ривет - Художница проклятий [litres]

– Мы должны изучить это явление как можно более подробно, – нетерпеливо сказал он, как будто бы не сломал своей дочери руку всего несколько минут назад, швыряя в нее проклятые камни.

– Ты сказал, что жалеешь, что мама не убила меня, – сказала Брайер. Ее горло саднило от огромного количества пыли, которое она вдохнула, и ее голос звучал скрипуче и тонко.

Отец нетерпеливо взмахнул кистью.

– Глупости. Ты, естественно, вернешься домой вместе с нами. Мы должны изучить эффекты твоего открытия. Надеюсь, ты помнишь порядок нанесения мазков.

Брайер, моргая, смотрела на него. Фиолетовая краска заливала ей глаза, обжигая, как слезы. Затем она все поняла. Ее отец блефовал, когда говорил, что желает ей смерти. Это было сделано ради проклятия, которое должно было выбить Брайер из колеи и отвлечь ее внимание.

– Стой спокойно и позволь мне наложить на тебя еще несколько проклятий, – сказал отец, открывая банку с кармином. – Ты что-нибудь чувствуешь? Мне бы очень хотелось знать, как долго длится этот эффект. Давай попробуем на тебе проклятие сожжения.

– Прекрати, – сказала Брайер.

Отец поднял на нее взгляд.

– Я не буду вместе с вами работать.

– Глупости. Ты – Драйден. Ты учинила свой юношеский бунт, но теперь пришло время вернуться к работе, для которой ты была рождена.

Брайер сглотнула, желая, чтобы ее голос звучал тверже.

– Я сама решу, как мне пользоваться своей силой.

Донован приподнял бровь, его совиные глаза блеснули на фоне разрушенной крепости. Затем он поднял изумрудно-зеленый платок, который лежал на упавшей притолоке. Это был тот самый платок, который Брайер часто носила дома, чтобы убирать от лица вьющиеся волосы. Она вспомнила, как мать ловкими, перепачканными краской руками обматывала этот платок вокруг ее головы. Теперь с платка капали краски: лазурит и ультрамарин. Так вот как ее отцу удалось наложить на нее проклятие, вызывающее отчаяние! Все это время у него с собой была частичка души Брайер, и он использовал Закон Резонанса, чтобы сокрушить ее безнадежностью.

Донован поднял платок, с изумрудного шелка которого стекала лазуритовая краска, и понизил голос:

– Я могу заставить тебя пойти со мной силой.

Брайер уставилась на отца, глядя в лицо своей сущности и своему происхождению. Вместо привычного разрушительного порыва девушка чувствовала спокойствие и умиротворение.

– Нет, – сказала она. – У тебя не получится.

С фиолетовым проклятием на коже Брайер, он не мог никак повлиять на нее. Пока проклятие действовало, она была свободна.

– Ты можешь стать экстраординарной, – сказал ее отец. – Однако этого никогда не случится, если ты растратишь свой талант в юности.

– Ничего, переживу, – ответила Брайер.

– Илэйна…

– Ты не можешь заставить меня пойти с тобой или причинить кому-нибудь вред, – Брайер твердо встретила его взгляд. – Можешь попробовать, если не веришь мне на слово.

Изящные руки Донована крепче сжали платок. Он все понял. Он больше не имел власти над дочерью. Его искусство подвело его, и в глазах отца Брайер увидела намек на страх.

Внезапно свет факелов залил руины, и крики наполнили пропахший дождем воздух. Военные в бордовых мундирах выбегали из крепости, ища того, кто разрушил ее. Брайер машинально потянулась к своей сумке, но сумка была порвана и пуста после того, как отец швырнул Брайер на землю. У нее не было возможности бороться с солдатами.

Затем до Брайер донесся стук копыт из глубины ущелья, и раздались знакомые голоса. Полдюжины лошадей выскочили из темноты, их копыта сотрясали землю. Лью скакал впереди, а рядом с ним – Нат. Двое мускулистых разбойников с обнаженным оружием и воинственным кличем напали на безлошадных людей Ларка. Вместе с Лью и Натом скакала Джемма, размахивая дубинкой; ее красная шаль развевалась на ветру. Эстебан следовал за остальными, выкрикивая грубые заклинания против солдат напряженным и измученным голосом. Он держал под уздцы еще двух запряженных лошадей без всадников.

Брайер вздохнула с облегчением. Она больше не одна. С ней были ее друзья.

Донован потянулся за красками, собираясь напасть на вновь прибывших.

– Не двигайся, – пошатываясь, Брайер вышла вперед, вставая прямо перед отцом. Он не мог использовать свои проклятия против нее. Она будет держать оборону, останавливая его атаки своей проклятой кожей. Брайер была способна использовать силу, которая досталась ей от родителей, и собственное изобретение таким образом, чтобы помешать отцу причинить кому-либо вред.

Брайер стояла перед отцом, более не связанная с ним семейным проклятием. Она не обращала внимания ни на боль в сломанных костях, ни на с каждой минутой усиливающийся дождь.

Арчер был почти уверен, что его тело, в конце концов, перестало работать. Он едва мог поднять голову на несколько сантиметров от земли, и когда он это сделал, его изломанное тело пронзила нестерпимая боль. Однако это не имело значения, потому что у Брайер все получилось. Она смогла нарисовать проклятие, чтобы противостоять своему отцу, и она поймала его в ловушку среди руин того, что некогда было самой неприступной крепостью в королевстве Люр. Что еще лучше, так это то, что шайка Арчера тоже была здесь, чтобы прийти им на выручку.

Шайка ворвалась в бой с криками, перемежаемыми топотом копыт и слабой песней усталого мага голоса. Лью. Джемма. Нат. Эстебан. Они успели как раз вовремя, чтобы задержать солдат Ларка, пытавшихся выбраться из темных руин Нэрроумара. Звон их оружия был музыкой для ушей Арчера.

Донован и Брайер выглядели так, словно превратились в камень, но в любой момент между ними могла разразиться битва. Никто из них не знал, что Сирша мертва. Донован не мог этого знать, поскольку его не было там. Арчер желал, чтобы Брайер никогда не узнала о смерти матери.

Художники проклятий не обратили внимания на шум, пока шайка Арчера пыталась вынудить солдат отступить обратно в крепость, тесня их в открытый главный коридор. Еще больше людей было зажато в узком пространстве, не в состоянии должным образом использовать свое оружие против команды.

Арчеру нужно было встать на ноги и сражаться со своими друзьями, но его тело отказывалось повиноваться. Он беспомощно дернулся, чувствуя себя так, словно его снова заперли в колодках, на этот раз обошлось без гнилых овощей, но с большим количеством сломанных костей. Остальные сражались без него, сдерживая наплыв солдат, чтобы обеспечить себе путь к отступлению.

Однако они кое-кого забыли. Арчер попытался окликнуть Джемму, но не смог выдавить из себя ни слова из-за скопившейся в горле крови. Затем в зияющей дыре, которая когда-то была крепостью, рядом с постом охраны, появилось знакомое лицо. С испуганным, но решительным видом Мэй Барден, наконец, выбралась из Нэрроумара.