Джордан Ривет - Художница проклятий [litres]

Поднялся ветер, завывая в ущелье. Брайер достигла бледно-серой стены перед крепостью. Темные тучи быстро сгущались в ночном небе, и в воздухе повис запах дождя. У нее было не так уж много времени до того, как хлынет ливень.

Не обращая внимания на каменную дверь и ее сложные защитные проклятия, Брайер изучала широкую стену, которая была встроена в природную расщелину когда-то давным-давно. Это была работа заклинателя камней, и она являлась одним из лучших образцов искусства в королевстве. Стена была сформирована как продолжение самой горы, но это не означало, что она слилась с ней воедино.

Брайер глубоко вздохнула и положила ладонь на бледно-серый камень. Ее пальцы покалывало так сильно, что это было почти больно. Она устала, но пока еще не была на пределе. Брайер открыла банку с умброй и начала рисовать.

Арчер был почти уверен, что сломал несколько ребер. Это объясняло большую часть испытываемой им боли. На лице у него были порезы, рваные раны разных форм и размеров. Арчер должен был радоваться им, поскольку всегда считал, что несколько шрамов сделают из него более убедительного на вид разбойника.

Несмотря на все прикладываемые усилия, Арчер не мог двигаться достаточно быстро. Пока он брел, пошатываясь, по освещенному факелами главному коридору Нэрроумара, было трудно поверить, что он когда-то заявлял, что ему плевать на все, кроме своего пса, лука и открытой дороги. Арчер очень переживал из-за своей команды, из-за подруги, которой жестоко воспользовался его брат и держал в плену его отец, и из-за девушки, которая была способна метафорически убить его взглядом, а буквально – взмахом кисти.

В недрах горы Арчер снова чувствовал себя юным Айваном Ларком, который был заперт в стенах крепости и скован по рукам и ногам именем своего отца. Он снова чувствовал себя мальчишкой, которому казалась, что он не в силах что-либо изменить. Несмотря на суровую атмосферу, в которой он рос, Арчер желал справедливости для подданных своего отца, для тех, кто пострадал от семьи Ларков и с кем обошлись нечестно. И вот теперь, когда Джаспер Ларк пытался захватить еще больше власти, не заботясь о том, что причиняет другим страдания, Айван Арчибальд Ларк был сыт всем этим по горло. Когда-то он безрезультатно бунтовал против отца, но его гнев был слабым, хоть и праведным. Он бежал от своего имени и наследия, полагая, что не сможет ни на что повлиять. Однако сейчас, после встречи с Брайер, которая так упорно пыталась использовать свою темную магию во благо, Арчер решил идти до конца. Возможно, он никогда не покинет эту гору, никогда не выйдет на открытую дорогу, но он все еще оставался сыном своего отца и мог исправить хотя бы одну из своих ошибок.

Раньше Арчер подавлял свой горячий юношеский гнев, но теперь его ярость вернулась с новой силой, став холодной и решительной. Арчер позволил этой холодной ярости тащить его по коридору, несмотря на боль в теле. Одной лишь злости было недостаточно. Он должен был идти и сражаться.

Крепость сотрясалась от криков людей и топота шагов. Солдаты искали пропавшую пленницу в каждой комнате, кто-то что-то кричал о туннеле. Если Мэй и Брайер решили выйти через туннель или спрятаться, вместо того чтобы пытаться выйти через проклятый главный вход, солдатам не потребовалось бы много времени, чтобы найти их. Арчер гадал, что же случилось с Джеммой и Натом, которые тоже были во всем этом замешаны.

Арчер держался главного коридора, и никто не оспаривал его права находиться там. Мерцающие факелы сменяли друг друга, отмечая продвижение юноши к внешней части крепости. Именно туда бежали Брайер и Мэй, когда он видел их в последний раз, поэтому их поиски он решил начать именно там.

Дойдя до конца главного коридора, он заметил Донована Драйдена, стоящего на коленях у каменной двери. Перед ним лежал полный набор красок, при помощи которых он добавлял мазки к проклятию на пороге. Рядом с ним маячила знакомая пара широких плеч, увенчанных головой с копной густых каштановых волос. Шаги Арчера замедлились. Это был его брат Томас.

Первенец Ларка наблюдал за работой художника проклятий, держа в руке меч, с лезвия которого капала кровь. Арчер не ожидал, что Томас останется в Нэрроумаре ждать рождения ребенка, после того как он доставил в крепость Мэй. Он умыл руки несколько месяцев назад, отказавшись взять ответственность за свои поступки и, как обычно, оставив Арчера и их отца разбираться с кучей наломанных им дров. Арчер сжал кулаки. Томас бесил его до дрожи. Он легкомысленно шагал по жизни с улыбкой на лице, не замечая, сколько вреда причинила его беспечность окружающим.

Арчер остановился в десяти шагах от двери, глядя на кровь, капающую с клинка Томаса. Его брат никогда не заботился о чистке своего оружия. Поверженный им человек лежал на земле между Арчером и Томасом. Это был старый капитан, который преданно нес службу в Нэрроумаре на протяжении десятилетий.

Арчер не понимал, зачем Томасу было убивать капитана. Мужчина верно служил их отцу долгие годы и был такой же неотъемлемой частью крепости, как и ее большая каменная дверь. Какова бы ни была причина, меч капитана все еще был в ножнах на его поясе.

Арчер проверил коридор позади себя, чтобы убедиться, что никто не следовал за ним, после чего покосился на меч. Осмелится ли он дотянуться до него? Томас лучше него владел мечом, к тому же, Арчер был ранен. Ему не нравилась мысль о том, чтобы всадить клинок в спину брату, но что, если бы он смог избавиться от Донована, пока тот был занят? Помогло бы это разрушить смертоносное проклятие, лежащее на двери?

Прежде чем Арчер успел прыгнуть за мечом, художник повернулся.

– Я знаю, что ты прячешься в тени, – сказал Донован. – Советую тебе быть осторожнее: между нами лежит зажигательное проклятие. Ты не проживешь достаточно долго, чтобы убить меня.

Томас поднял глаза, и его квадратная челюсть отвисла от удивления.

– Айван? Что, во имя всего святого, ты здесь делаешь? Это мой брат, мастер Драйден. Зачем ему убивать вас? – Томас от души расхохотался, и Донован бросил на него насмешливый взгляд. Он прекрасно понимал, на чьей стороне Арчер.

На красивом лице Томаса играла глупая улыбка. Иметь в родственниках брата-красавчика было сущим наказанием.

– Когда ты прибыл сюда, Айван?

– Сегодня, едва наступил вечер, – Арчер небрежно прислонился к стене, кряхтя от боли в ребрах.

– Ты видел отца? – спросил Томас.

– У него сильное кровотечение из-за проклятия, – ответил Арчер. – Вы можете ему помочь, господин Драйден?

– Исцеление не в моей компетенции. Меня наняли для охраны этой крепости и ее обитателей, чем я и занимаюсь, – Донован возобновил работу над дверным проемом, добавляя алые полосы среди звезд и лун. – Сирша уже на ногах?