Стелла Так - Кровь богов [litres]

Брейв громко засмеялся:

– И как же? Они боги, Даймонд. Бессмертные. Никто и ничто не сможет им помешать.

– М-м-м…

– Что, милая?

– Ничего!

– Я уже видел это выражение лица. Скажи мне, что еще тебя беспокоит?

– Разве что… – Она медлила. В ее глазах появился странный блеск. Ее длинные худые пальцы нервно перебирали шов на кресле. – В последнее время я слышала странные разговоры богов.

– Ты не должна их подслушивать!

– Я знаю… Но разве ты не заметил, что твой отец начал хромать? Мать недавно заказала крем от морщин, Аполлон выглядит так, будто он носит парик, а Деметра…

– Что с ней? – Брейв мягко взял Даймонд за руку и поцеловал костяшки ее пальцев.

При виде этого в моей груди что-то сжалось. Уголки рта Даймонд поднялись, но взгляд оставался таким же обеспокоенным, как и раньше.

– Говорят, что богиня плодородия стала бесплодной.

– Что? – Брейв посмотрел на нее с недоверием. – Кто распространяет такие глупости?

Моя сестра прикусила нижнюю губу.

– Это только слухи. Большинство из них пришло из Аваддона.

Брейв насмешливо фыркнул, и его напряженные плечи опустились.

– Почему ты слушаешь то, о чем болтают эти отбросы, Даймонд? У тебя явно есть дела поважнее, чем прислушиваться к бредням из мусорного ведра.

– Да, но…

– Кроме того, чтобы отец хромал… – прервал ее Брейв. – Это просто невозможно! Еще вчера мы играли в гольф, и его удар был божественным, как и всегда. – Он захихикал над своей собственной шуткой.

– Возможно. Может быть, я просто заработалась. Плевать. И все же Гера кажется более нервной, чем обычно. У нее частые перепады настроения. Она говорила о том, что медосмотры будут проходить чаще, чем обычно, и о том, что скоро будет использоваться какая-то вакцина. Очевидно, некоторые дети богов…

– Так?

– Я не знаю, они ничего не уточняли, но я думаю, это похоже на вирус. Некоторые дети богов страдают от этой болезни. В прошлом месяце дочь Артемиды покинула Олимп в саване. Я волнуюсь.

– За себя? Не волнуйся! Я тебя защищу!

Даймонд засмеялась. Не могу поверить, она и вправду засмеялась, еще и прихрюкнула.

– Я знаю. Но нет. На самом деле я волнуюсь за Ворриор. Она пытается делать вид, что все в порядке, но я заметила некоторые симптомы, которые могут свидетельствовать о наличии вируса у нее.

– Может, нам рассказать об этом богам?

Что?! От страха я уронила флакон. Он разбился на десятки мелких кусочков. Розовая жидкость разлилась на мою обувь и потекла по всей ванной комнате.

– Дерьмо! – Я испуганно подняла глаза. Головы Даймонд и Брейва повернулись в мою сторону.

– Что за?..

– Там кто-то есть!

Быстрее, чем я успела как-то отреагировать, Брейв вскочил с места и в лучших традициях МакГайвера вынес дверь в ванную ногой.

Я взвизгнула и уклонилась от его удара кулаком.

– Брейв! Хватит! Это я! – Второй удар попал мне в нос. Боль пронзила мою голову. Я услышала отвратительный треск, когда хрящ разбился от сильного удара. Мой рот наполнила кровь.

– Брейв! Прекрати! Это Ворриор!

– Что? Где? – Сын Зевса остановил свою Рэмбо-атаку. Его безумный взгляд слегка прояснился. Он испуганно поднял руки. Золотая прядь упала ему на лоб.

– Господи, Ворриор! Ты что здесь делаешь?

– Что я здесь делаю? Я здесь живу, а ты, придурок, только что сломал мне нос! – вскрикнула я, сглатывая сладкую кровь. Я поднесла руку к носу, пытаясь остановить кровотечение. Серебристая жидкость уже стекала по моим перчаткам. Брейв в замешательстве посмотрел на меня.

– Если бы он был сломан, ты бы не смогла сейчас так на меня орать.

– Тогда сейчас я перейду к более радикальным мерам! – ругалась я, прижимая руку сильнее. Даймонд ни в коем случае не должна была увидеть серебряную кровь.

– Ворриор, – сказала она, – что ты здесь делаешь?

– Я искала духи, мои разбились.

– Почему ты тогда не постучалась?

– Я постучалась, но никого не было.

– И поэтому ты просто взяла мои вещи без спроса?

– Очевидно, да! А теперь извините меня, мне надо найти пластического хирурга, который снова превратит месиво на моем лице в нос.

– Что? Нет! Позволь нам посмотреть. Я уже много носов вправил, – дружелюбно предложил Брейв.

– Ты что, издеваешься? – Я грубо протиснулась между ними двумя и резко покачала головой. В моем носу снова что-то хрустнуло, и я вздрогнула от боли. На мои глаза навернулись слезы. Я напряженно сглотнула их и постаралась говорить как можно более спокойно: – Вы не можете смотреть на меня, вы что, забыли? Я лучше сама этим займусь!

– Если он и вправду сломан, лучше поехать на Олимп и…

– В этом нет необходимости, – быстро сказала я. Мой голос явно звучал немного нервно. – Вероятно, он и не поврежден вовсе. Мне уже совсем не больно. Извини за духи, я куплю тебе новые, хорошо?

Не дожидаясь ответа, я выбежала из комнаты, оставив на дверной ручке серебристый отпечаток. Остается только надеяться, что Даймонд не поймет, что это моя кровь. Ругаясь, я спустилась по лестнице и остановилась у своей двери. Мой нос пульсировал так, словно его только что сломали во второй раз. Дрожа, я зажмурилась, поднесла руку к носу и… почувствовала его. Я ощутила, как хрящ возвращается на свое место. Он хрустел под кожей, и осколки мучительно вставали в изначальную позицию. Там снова что-то треснуло. Я крикнула, но боль вдруг отступила, совершенно внезапно. Мой нос был… он снова был в порядке. Я с недоверием сделала вдох и нащупала переносицу. Хорошо. Все еще неприятно, но кровотечение остановилось, а хрящ был как новый. Что вообще происходит? Я стояла в коридоре и трогала свое лицо. От паники мое сердце билось, словно бешеное. Все мое тело покрылось потом.

Ладно, Ворриор. Глубокий вдох и выдох. Вдох и выдох, вдох и выдох, вдох и выдох. Никакой гипервентиляции.

Мои руки дрожали. Я не могла прекратить и все трогала свое лицо. Что со мной происходило?

Я снова вспомнила слова Даймонд или, скорее, услыхала их в своей голове, словно кто-то поставил запись с ее голосом:

«Я думаю, это похоже на вирус. Некоторые дети богов страдают от этой болезни. В прошлом месяце дочь Артемиды покинула Олимп в саване. Я волнуюсь».

Может, дело и правда в этом? Я была не бессмертной, а больной?

Я превращаюсь в светлячка!

Мне снились сны, или мне так казалось. В любом случае я не могла объяснить картину перед собой как-то иначе. Девушка, вернее, женщина лет двадцати с небольшим, стояла передо мной. Она была лысой, и ее два огромных глаза были совершенно белыми. Как море молока. В них ничего не было. Совершенная пустота. Ни зрачков, ни радужной оболочки. Только белая пелена, которая смотрела на меня. У нее также не было ни бровей, ни ресниц, в общем, ничего, что могло бы придать ее лицу хоть какую-то характерность. Женщина была одета в черную, расшитую звенящими монетами рубашку, а ее тонкую шею, словно змея, обвивало розовое перьевое боа. Странный образ дополняли яркая цыганская юбка и ковбойские сапоги из змеиной кожи. Скрестив ноги, она сидела в изношенном кожаном кресле и смотрела старый черно-белый телевизор. Устройство было сделано из дерева, и на нем были эти огромные кнопки, на которые надо было нажимать, чтобы изменить громкость или переключить канал. В худых руках она держала стакан, из которого поднимался зеленоватый дым. Я с любопытством заглянула внутрь. Понятно, она пила либо матчу, либо лягушачий суп с пузырьками. Я удивленно разглядывала женщину. Телевизор шипел и мерцал. Экран становился черным, затем снова включался, будто он отчаянно искал работающую программу. У моего отца в гостиной тоже был такой огромный и постоянно шипящий ящик. Я была уверена, что он даже не понимал, что такие вещи уже считались антиквариатом. Металлические антенны этого устройства всегда приходилось двигать, а затем сильно ударять по корпусу, прежде чем на экране появлялась хотя бы наполовину приемлемая картинка. Кажется, у этой штуки была та же проблема. Я присмотрелась к женщине и поняла, что она все еще смотрит на мерцающий экран, поэтому решила повозиться с антеннами. Правую палочку я потянула наверх, левую вправо, и тогда все должно было… Нет, ничего подобного. Пожав плечами, я пнула ящик.