Алина Углицкая - Невеста эльфийских кровей

Но расслабиться… Это было не так-то просто.

«Я… я пытаюсь…»

«Не нужно пытаться. Просто закройте глаза и доверьтесь мне. Я клянусь, что не сделаю ничего, что могло бы вам навредить. Даже если бы и хотел – не смогу. Моя жизнь целиком и полностью зависит от вашей».

Глубоко вдохнув, она откинулась на спинку кресла и постаралась расслабиться. Ощущение чужой руки, идущий от пальцев принца ледяной холодок, собственные мысли, заполошно взметнувшиеся в ответ на вторжение…

Эландриль чувствовал ее смятение и страх так ярко, словно это были его собственные эмоции. Он постарался раскрыться перед ней, убрать все щиты и заслоны, которые привык ставить на свое сознание с самого детства. Он хотел, чтобы она доверяла ему. И в то же время осознавал, что это будет непросто.

«Я сегодня была в архиве, – пришла первая связная мысль, адресованная ему. – Читала письма, написанные моим отцом своим союзникам. Почему они предали вас? Действительно боялись за трон или просто хотели власти?»

В ответ принц мысленно рассмеялся.

«Вы удивительны. Вы знаете это? Вас не убедили слова моих диаров и письма отца. Вы пришли искать подтверждения у меня? Но как вы можете знать, что я не солгу вам?»

Она смутилась.

«Никак. Наверно, я просто не могу поверить в то, что мой отец стал предателем».

«И не нужно».

«Вы его знали?» – поддаваясь порыву, Ринка заглянула в глаза эльканэ.

«Да. Алиэрн Джиттинат и Рив Лиатанари были диарами моего отца. Ближайшими соратниками, теми, кому он безоговорочно доверял. В Луаризеле никто поверить не мог, что Алиэрн затевает мятеж».

«А как об этом узнали?»

«Это случилось через месяц после смерти отца. Мое здоровье вдруг начало ухудшаться без видимой причины. Я стал слабеть и вскоре уже не мог встать с кровати. Королевские маги и лекари разводили руками. Тогда пригласили жрецов и друидов. Один из них обнаружил следы черной магии».

«И все решили, что это мой отец?!»

Забывшись, Ринка сильнее стиснула руку эльфа, от чего тот поморщился. Спохватившись, она виновато ослабила хватку.

«Простите…»

«Ерунда. Это я должен просить прощение за свою слабость, – в словах эльканэ сквозила печаль. – Нет, конечно же, нет. Никто никого голословно не обвинял. Было проведено расследование, и королевские дознаватели обнаружили заговор. Четыре герцогских рода, включая Джиттинат. Они считали, что я слишком мал, чтобы стать королем, и не слишком надежен. Что мне не удастся удержать в руках магию Эльвериолла, и что хрустальный трон нельзя отдавать мальчишке».

Да, в письмах тоже было что-то такое про магию. Ринка помнила это.

«Но ведь у вас был регент! – заметила она. – Кто назначил аэра Лиатанари на эту должность?»

«Мой отец. Но многие считали, что полукровке не место у власти. Вы же знаете, что его отец – человек?»

«Да, – она опустила взгляд, – он рассказал».

«Поверьте, ему непросто в этом признаваться. Мой отец подписал хартию о признании полукровок законными наследниками эльфийских родов, но Рив родился до того, как этот закон вступил в силу. И до сих пор по негласной традиции все эндиль скрывают наличие человеческой крови».

«Но почему?»

«Вы не поняли? – он с горечью посмотрел на нее. – Это конец. Мы вырождаемся. Время эльфов прошло».

Ринка просидела рядом с эльканэ несколько часов, не разжимая рук, слушая его мысленный голос, одновременно смиренный и твердый. Казалось, Эландриль давно свыкся со своей участью, научился с ней сосуществовать и не ждал никаких изменений. Но теперь, когда появилась призрачная надежда на выздоровление, он за нее ухватился.

Она не могла винить его в этом, ведь сама готова была вгрызаться в жизнь ногтями, зубами – да чем угодно, лишь бы не дать ей ускользнуть.

Никто толком не знал, что за проклятие обрушилось на эльканэ, что за магия сосет его силы. Но все во дворце были уверены, что это дело рук Алиэрна. Тем более что эльфийские друиды и маги подтвердили эту теорию.

И все же назойливое сомнение грызло девушку изнутри. Слишком много фактов, доказывающих вину отца. И слишком уж они явные. Словно кто-то нарочно сводит все линии в единую точку.

Ринка была уверена: так не бывает! Если кто-то решился поднять мятеж, то должен тщательно спрятать концы и обезопасить себя на случай раскрытия. А выходит, что Алиэрн почти не скрывался, действовал открыто, словно был уверен в своей безнаказанности… или безумен.

Второй вариант девушка отмела сразу. Ее отец не был безумцем, она была в этом твердо уверена. Такое нельзя не почувствовать, не запомнить.

Было уже далеко за полночь, когда эльканэ со слабой улыбкой попросил прощения:

– Мои силы на исходе. Да и вам стоило бы отдохнуть, аэри.

Он сказал это вслух, но руку не отнял, его пальцы продолжали лежать в ладошке Ринкьявинн.

– Это вы простите меня! – смутилась девушка и сама разжала ладонь. Она смущенно порозовела, думая, что еще никого так долго не держала за руку.

Удивительно, но отпустив эльканэ, Ринка почувствовала пустоту. Словно лишилась чего-то теплого, почти родного, что наполняло ее изнутри эти часы.

Она внезапно вспомнила самое главное. То, ради чего пришла сюда и о чем хотела спросить в первую очередь, но забыла.

– У меня есть одна просьба.

– Слушаю.

– Брент. Я не успела с ним попрощаться. Он исчез так внезапно, ничего не сказав, а я… я очень хочу увидеть его. Пожалуйста.

Она умоляюще прижала ладошки к груди.

Эландриль взглянул на нее, и ей показалось, что в его глазах мелькнуло сожаление.

– Это невозможно.

– Почему?!

– Уркхам и илитиири запрещен вход в Золотой град. Это вотчина эндиль, наша цитадель, наша святыня.

Какое-то время она вглядывалась в его лицо, пока не убедилась, что он не лжет и не преувеличивает. Потому, сдаваясь, вздохнула:

– Хорошо. Ему сюда нельзя. А мне? Я могу выйти за пределы дворца и города?

По губам эльканэ скользнула улыбка:

– Если я скажу «нет», вы смиритесь?

Она покачала головой, в глазах сверкнула настороженность.

– Так и думал. Я прикажу Риву обеспечить вас лучшей охраной.

– А если он откажет?

– Мне не откажет.

Ринка с сомнением нахмурила лоб. Кому-кому, а спесивому регенту она ни на йоту не доверяла, впрочем, чувствуя в ответ такое же недоверие. Ей казалось, что Лиатанари с первой встречи невзлюбил ее, терпит сквозь зубы и постоянно в чем-то подозревает. Боится, как бы она не продолжила дело отца?

Эти мысли горечью отозвались в сердце. Она отогнала их усилием воли и поднялась.

– Буду вам благодарна, мой принц.

Он отпустил ее взмахом ресниц, на большее уже не было силы. Но когда дверь за девушкой тихо закрылась, и защитные чары оплели ее непроницаемым коконом, он прошептал: