Алина Углицкая - Невеста эльфийских кровей

– Нет, это я тебе благодарен…

И добавил мысленно, не решаясь произнести это вслух:

«…моя эллевиан…»

***

Завтракала Ринка в своих покоях, а вот к обеду пришлось спуститься в трапезную. Горничная расстаралась вовсю, наряжая ее, ведь повод был нешуточный. Девушке предстояло впервые предстать перед обитателями дворца и местной аристократией в качестве нареченной эльканэ.

Ринка с удовольствием бы перекусила на кухне и провела свободное время в архиве, хотя и сама не знала, что еще надеялась там найти. Но приказ регента не подлежал обсуждению.

– Вы суженая эльканэ! – жестко отрубил Лиатанари, когда она попыталась возразить. – Поверьте, я тоже не рад этому факту. Эландриль не заслужил… – он запнулся на долю мгновения, а потом закончил с внезапной злостью: – Мне плевать на ваши желания, когда речь идет о чести и репутации королевского рода! Вы наденете лучшее платье, придете в трапезную, займете положенное вам место и будете вести себя так, как подобает невесте наследника трона. И только попробуйте выкинуть что-нибудь! Поверьте, я заставлю вас пожалеть.

Он не шутил, когда угрожал. Ринка инстинктивно это почувствовала, и раздражение царапнуло ее холодными когтями. Но ссориться с регентом было глупо. Тем более сейчас, когда ей нужна его помощь. Поэтому, смирив вспыхнувший гнев, она кротко произнесла:

– Не знаю, чем вызвана ваша ненависть ко мне, и не хочу знать. Но что бы вы ни думали, я не собираюсь причинять вред эльканэ.

Он смерил ее придирчивым взглядом.

– Надеюсь.

– И вы правы, – добавила она, понимая, что играет с огнем. – Эландриль не заслужил такой участи.

– Что вы хотите сказать? – прищурился Лиатанари.

– Только то, что я сделаю все, что в моих силах, ради его спасения. Если кто-то и пострадал в этих интригах больше меня, то это он.

– Хотите сказать, в интригах вашего отца?

Снова этот холодный тон, пронизывающий до самого нутра.

Ринке захотелось скукожиться, обхватить себя за плечи, защищаясь от внезапно нахлынувшего озноба. Но она усилием воли заставила себя посмотреть в глаза беловолосому эльфу.

– Мой отец был вашим братом, – произнесла тихо, но твердо.

– Ваш отец был предателем! – отрезал Рив, разрубив воздух рукой.

Эти слова застряли в душе мутноватым осадком. Равнодушная, отстраненная, Ринка почти не ощущала ловких рук горничной, заплетающей ее косы. Она снова и снова повторяла обвинение, беззвучно шевеля губами. Пыталась примерить его на себя. Свыкнуться.

Но раз за разом что-то бастовало внутри, не желая мириться.

– Какая же вы красавица! – воскликнула служанка, восторженно глядя в зеркало на юную госпожу, и тут же ойкнула: – Простите, светлейшая аэри.

Ринка бросила равнодушный взгляд на свое отражение и застыла, охваченная узнаванием. В роскошном платье из изумрудно-зеленого с золотом муара, с волосами, уложенными по эльфийским традициям, с диадемой из белого золота, подчеркивающей гладкий лоб и изящный разлет бровей, она стала казаться старше и строже.

Вырез платья, украшенный тонким кружевом, открывал узкие плечи и верхнюю часть груди, придавая девушке трогательную невинность. Но в то же время он привлекал внимание к плавным линиям шеи, гордо вздернутому подбородку и ровной спине.

В собственных чертах Ринка увидела сходство с отцом. Настолько сильное, что ее сердце болезненно сжалось.

На пару мгновений отражение в зеркале подернулось белесым туманом. Отцовские черты проступили сильнее, будто сам Алиэрн шагнул из небытия.

– Папочка… – вырвалось вместе со всхлипом.

– Светлейшая?.. – донесся обеспокоенный голос горничной. – Что-то случилось?

Ринка моргнула, сбрасывая повисшую на ресницах слезу, и видение рассеялось.

– Нет, – она покачала головой, – все хорошо.

Потом добавила:

– Как тебя зовут?

Горничная – розовощекая, темноволосая девушка со сдобными формами – заулыбалась, от чего на ее щеках образовались милые ямочки.

– Нирия, светлейшая.

– Почему ты здесь, Нирия?

Не поняв вопроса, девушка наморщила лоб:

– Простите, светлейшая, здесь – это где? В ваших покоях?

– Нет, в Эльвериолле. Почему ты здесь, а не за Проливом, с людьми? Почему выбрала прислуживать эльфам, а не жить со своими сородичами?

На лице горничной отразилась работа мысли, но оно быстро посветлело, и Нирия радостно произнесла:

– Так нет у меня там никого!

– А здесь?

– Ну, здесь вся семья. Мои прадеды ушли за эльфами, принеся присягу старому королю.

– А разве тебе никогда не хотелось вернуться?

– Зачем? – искренне удивилась служанка. – Я счастлива здесь, светлейшая. Аэры нас не обижают, наоборот, многие девушки в тайне мечтают услышать зов сердца.

Знакомое выражение заставило Ринку заострить внимание.

«Зов сердца»… Кажется, она уже слышала это.

– И ты тоже? – уточнила она.

Нирия расплылась в мечтательной улыбке. Ее глаза заблестели.

– Да, светлейшая.

– А что ты знаешь об этом? Что это за зов? И как ты поймешь, что это именно он, если услышишь его?

– Ну… – горничная на секунду задумалась, – говорят, это нельзя не понять. Это как беззвучная песнь, которая постоянно звенит в твоем сердце. Ее невозможно ничем заглушить, она только становится громче, сильнее, пока не перекрывает все звуки…

– И что бывает, когда человеческая девушка слышит эльфийскую песнь?

– Ну, обычно аэр забирает избранницу к себе и живет с ней, как с супругой, пока она не родит. Потом они венчаются по эльфийским традициям, чтобы узаконить ребенка.

– А если девушка не хочет? Если она уже замужем за другим, например, за таким же, как она, человеком, и любит своего мужа? И у них дети…

Нирия легкомысленно хмыкнула:

– Это не имеет значения. Услышав зов сердца, никто не сможет остаться прежним, ни мужчина, ни женщина.

– Хочешь сказать, мужчины тоже слышат его? – воскликнула Ринка, но тут же спохватилась. Лиатанари же сам признался, что его отец – человек!

– Ну, конечно, – Нирия бросила на нее удивленный взгляд. – Где вы жили, аэри, что ничего об этом не знаете? Вы эльф, и однажды ваше сердце тоже заговорит.

Ринка отвела взгляд.

Заговорит?

Что если оно уже заговорило? Что, если уже тоскует и мается? Безмолвно страдает, посылая свой зов в пустоту?

– Но ведь люди живут недолго, – вспомнила она, – гораздо меньше, чем эльфы. Человеческая жена состарится и умрет, а ее эльфийский супруг не изменится и за сотню лет.

Нирия пожала плечами, ничуть не смущаясь:

– Всем приходится чем-то жертвовать. Эльфы до конца заботятся о своих избранницах и избранниках. Раньше подпитывали магией или даже собственной кровью, чтобы продлить им молодость. Но, говорят, сейчас, когда в Эльвериолле пустует трон и нет настоящего короля, эльфы сами ослаблены.