Анна Батлук - Студентка в подарок

– А я зачем пришла? – не выдержала Лисса. – Как группа поддержки или свечку подержать?

– И тут все ясно – не на Тиррос поведусь, так на тебя. Все предусмотрели, хитрюги.

– Хватит! – хлопнул Радагат рукой по столу. – Мсье Окань, я вашу позицию понял, покиньте, пожалуйста, кабинет.

– А как же…

– Виновные будут наказаны, – за одно мгновение в кабинете вдруг стало холоднее. Окань выдохнул и, завидев пар от своего дыхания, быстро ретировался.

– Что у вас в руках Тиррос? – глаза Радагата потемнели. Я уже поняла, что темнеющий взгляд обозначает для проректора крайнюю степень раздражения, и втайне была горда, что за две недели наших тренировок глаза его ни разу не меняли цвет. Мы с Лиссой взялись за руки: понимали, что проректор в бешенстве, но вот нам, к сожалению, вслед за завхозом сбежать было нельзя.

– Мантия, – едва слышно прошептала я. Радагат не поверил: помолчал, переваривая услышанное, и все же решил уточнить:

– Какая мантия?

– Академическая, – еще тише прошептала я. – Как у всех.

Радагат молчал, глядя сквозь меня отсутствующим взглядом. Наконец мотнул головой, прогоняя какие-то мысли.

– То есть вы забрались в кабинет завхоза, чтобы украсть мантию? Вам мало той, которую вы снять не сможете еще пять месяцев?

Честно сказать, меня уже начало раздражать то, что на Лиссу никто не обращает внимания. По мнению руководства Академии только я могла стать зачинщиком ночного похода на склад? Ну вообще-то так оно и было, но не для себя же любимой я это придумала. Не дождавшись моего ответа, проректор продолжил:

– Что же вы из крайности в крайность, Тиррос? То надевать эту мантию не хотите, то на склад лезете за дополнительным экземпляром. Вы бы попросили, мы бы вам и так выдали.

– Мсье Виррас, – влезла вдруг Лисса. – Но мы мантию не украли.

– Как не украли? – перевел прозрачный взгляд Радагат. – А это что?

– Это моя мантия! – звонким голосом заявила Лисса. – Я ее сняла по дороге на склад, там нашла подходящую упаковку и завернула, чтобы удобнее было нести.

– Хорошо, – Радагат положил карандаш на стол и сцепил пальцы рук в замок. Надеюсь, не потому, что ему хотелось кое-кого придушить. – То есть вы разделись, отправились на склад, завернули в обертку вашу мантию… зачем?

– Чтобы удобнее нести было, я же сказала.

Я, приоткрыв рот, наблюдала за подругой, не зная, как она выкрутится из этого положения. Из-за волнения, холода и усталости, лично я не могла придумать приличную версию, подтверждающую слова Лиссы. На фоне сказанного мне начало казаться, что версия про то, что нам холодно, была еще и неплохой.

– Так зачем вы на склад отправились? – опять разозлился Радагат. – Чтобы мантию завернуть?

Лисса страдальчески уставилась на меня – к дополнительным вопросам-то она не подготовилась. Подругу нужно было выручать, и в поисках идей мой взгляд заметался по стенам и стеллажам с книгами.

– Нашла! – вдруг закричала я и, поймав удивленный взгляд проректора, пояснила: – Я нашла на складе, ну когда убиралась на отработке, очень редкую книгу и сказала об этом Лиссе. Она мне не поверила, мы спорили с ней полночи, потом решили посмотреть.

– До утра нельзя было подождать?

– Так мсье Окань бы не разрешил, – почти искренне удивилась я. На самом деле, завхозу было глубоко плевать – он о большей части вверенного ему имущества даже не подозревал. – Да и не могла я стерпеть, что она мне не верит.

– Хорошо. А раздеваться зачем?

Я закатила глаза и ответила именно так, как недавно отвечала завхозу:

– После отбоя имеем право мантию не носить.

Радагат улыбнулся именно так, как он делал, когда хотел, чтобы люди считали его добрым и заботливым, и пристально посмотрел на Лиссу.

– Талисса, вы нарушили полсотни правил Академии, так скажите мне, как называлась книга, которую вы хотели посмотреть в кабинете мсье Окань?

С Лиссой что-то произошло. Она вдруг замерла, вытянула руки по швам и, глядя только в полупрозрачные глаза проректора, прошептала:

– Смешанные техники защиты и нападения авторства Зинарета.

А я вдруг сразу поняла, что происходит. Проректор владеет способностями к гипнозу! Не зря я ему все рассказала о том, что раньше магией не обладала, и никакого участия в его поведении точно не было. Подлец – вот он кто! И спасла нас сейчас именно неправильная формулировка – книга-то действительно была, и Лисса ее действительно хотела посмотреть.

– А почему Лилиана в нижнем белье?

– Мантия постирана, а больше надеть нечего…

– Все выяснили, мсье Виррас? – с насмешкой влезла я в общение Лиссы и проректора. Не хватало только, чтобы Радагат выяснил, почемумне нечего надеть. Проректор отвел взгляд, и Лисса тут же смогла шевелиться. Она так и не поняла, что произошло, уверенная, что все сказала по собственной воле, ни испуга, ни сомнения во взгляде. Я же со злостью уставилась на Радагата.

– Студентка Камилос, возвращайтесь в спальню, завтра вернется Капел Куппель и решит, какое будет для вас наказание. Вас же, Тиррос, я попрошу остаться.

Лисса сочувственно посмотрела на меня и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. В кабинете повисла гнетущая тишина, во время которой я переминалась с ноги на ногу, а Радагат задумчиво рассматривал карандаш.

– Тиррос, – начал наконец проректор. – Что происходит? Мне казалось, вы взялись за ум, начали учиться и бросили свою идею быть отчисленной.

– Учиться начала, а идею не бросила, – не согласилась я.

– Вы зачем забрались на склад?

– Вы же все слышали, – я широко улыбнулась. – Лисса даже под гипнозом показания подтвердила. Какие тут могут быть сомнения.

Радагат внезапно положил карандаш, поднялся и, чеканя шаг, обошел стол для того, чтобы остановиться прямо передо мной на расстоянии вытянутой руки. Я занервничала и еле удержалась от того, чтобы отступить на шаг назад.

– У меня складывается впечатление, что предположение Окань насчет соблазнения не такое уж и неверное. Только я уверен, что цель у вас немного иная. Вам все равно на количество отработок – вы хотели, чтобы вас за домогательства отчислили. Иначе не сделали бы все так… нарочито.

Сначала я даже не поняла, что это он такое говорит. В голове начало шуметь, а я не сводила злого взгляда с безмятежного лица проректора и дико хотела его ударить.

– А Лиссу я зачем взяла, по-вашему? – прошипела я.

– Чтобы помогла вам, если что-то зайдет дальше, чем вы планировали. Окань, конечно, производит весьма странное впечатление, но все ж таки мужчина, и мог не удержаться.

Лицо разобью – вдруг четко поняла я. Разобью это красивое, вечно невозмутимое лицо в кровь. И ногами пинать буду. Такого оскорбления я простить не смогу. А проректор, не понимая моего состояния, продолжал.