Анна Батлук - Студентка в подарок

Я чувствовала себя так, будто перепила шампанского: голова кружилась, и общее состояние организма было такое… чересчур веселенькое, хотелось улыбаться и летать. Первое я могла делать, второе, к сожалению, нет, но мы люди не гордые, мы и одним пунктом удовлетворены. Глядя в светлые глаза проректора, предположила, что он себя чувствует если не так же, то очень близко.

– Создадим видимость рабочего процесса, – Радагат с неохотой разомкнул объятия. – Нужно выслушать Карелла, для чего-то же он пришел.

Заметив мой недоуменный взгляд, проректор пояснил:

– Карелл Мидгард – проректор отделения земли. Ты же его знаешь?

– Конечно, – Радагат, по-видимому, забыл, что на «представление» верхушки Академии я безбожно опоздала. Да что там, я и ректора-то не только в глаза не видела, но и еще и имени его не знала.

Не обращая внимания на то, что проректор с меня глаз не сводит, я подошла к столу и села на краешек уже ставшего моим стула. Радагат сел напротив, и только тогда дверь распахнулась.

В кабинет влетел высокий под два метра мужчина, с внушительной бородой и крупными ручищами, которые он то сжимал, то разжимал, находясь в волнении. Я думала, что это мне мантия не идет, но по сравнению с Кареллом все студенты были образцом дизайнерской мысли: то ли завхоз дал ему не тот размер, то ли ткань села после стирки, но мантия обтягивала мужчину с такой силой, что казалось, сейчас лопнет. Я уже молчу о том, что она была вся грязной и изодранной. Почему-то появилось стойкое желание посоветовать Кареллу обратиться к Лиссе, уже весь этаж смог удостовериться в том, что она отлично управляется с ниткой и иголкой.

– Даг! – проректор земляного отделения нисколько не обратил внимания на то, что в кабинете находятся посторонние. – Это что за безобразие творится?

– Где именно? – Радагат был сама невозмутимость. – Прошу подробностей.

Карелл совсем по-бабьи всплеснул руками.

– Так в парке ж. Как зараза твоя такое устроила-то? Мои теперь по ночам там отираются, пытаются разобраться, как это возможно!

– Тебе подсказать, как с нарушителями комендантского часа надо поступать?

– Подскажи мне лучше, как избавиться от этой заразы, что ты притянул! Она ж на студентов нападает.

Я удивленно взглянула на Радагата. Когда речь зашла о парке, я было подумала, что Карелл возмущается из-за Кисьяка, но ведь не мог этот маленький кустик на кого-то напасть. Не мог и не нападал, мы были сегодня неподалеку от возведенной им крепости. Проректор с повышенным вниманием слушал коллегу и на меня внимания не обращал.

– А каким образом было совершено нападение?

Последовал эмоциональный рассказ, из которого я поняла, что несколько боевиков с даром земли отправились ночью в парк, совершенно случайно прогуливались мимо свежевыстроенной стены и просто из любопытства решили посмотреть, что за ней происходит. Как вежливые люди они сначала постучали, но им никто не ответил. Из чего студенты сделали вывод, что никого нет дома (разумеется, о том, что кто-то за стеной может спать, никто и подумать не мог), и решили через стену перебраться. И все это не от злого умысла, а виной всему простое детское любопытство. Так как любопытствующие детки уже учатся на четвертом курсе, да и потенциал магии земли у них достаточно высокий, они заставили корни деревьев ожить и перенести их через стену. Вот только корни слушались деток до определенного момента и при приближении к стене вдруг начали от студентов отбиваться. Грош цена была бы боевикам, если бы они не победили отростки деревьев, но затем вдруг стена дала прицельный залп каштанами. А так как происходило это в непосредственной близости от стены, магия словно не слушалась и вытворяла что-то совершенно противоположное тому, что хотели сделать студенты. Например, земля вместо того, чтобы создать щит для одного из боевиков, превратилась вдруг в густую жижу и облепила студента с ног до головы.

Все утро Карелл разбирался, пытаясь понять, как так получилось, что боевики вернулись из парка в синяках, а некоторые и с переломами, и даже сам отправился в парк проверять слова студентов. Итог налицо.

– Тиррос, – Радагат на протяжении всего рассказа был абсолютно спокоен, а вот я едва сдерживала смех. – Мы с вами встретились возле стены. На вас кто-нибудь нападал?

Хотелось сказать, что на меня именно возле стены напал ревнивый проректор, но я только отрицательно покачала головой.

– Вот видишь, Карелл. Может быть, все дело в том, что вы пытаетесь напасть на Его высочество?

– Даг, это учебное заведение! Здесь учатся дети, а этот…

– Дендрон, – подсказала я, и Карелл удивленно взглянул на меня, будто только что заметил.

– А вы кто?

– Лилиана Тиррос, у нас дополнительные занятия.

Земляной маг тут же потерял ко мне интерес.

– Этот дендрон устраивает пакости.

– Карелл, следует ли тебе напоминать, что так называемой заразе Академия предоставила убежище?

– Меня не было на Совете, – отрезал мужчина. – Это было ваше решение.

– Которое ты не можешь оспорить, потому что, – внимательный взгляд на меня. – У тебя, несомненно, была уважительная причина не посетить Совет, но тем не менее решение принято.

– Ты же откуда-то привел этого… дендрона, тебе за него и отвечать! – Карелл набычился, но было видно, что пар он уже выпустил.

– Разумеется, – Радагат откинулся на спинку стула. – И у меня есть решение для того, чтобы у твоих подопечных больше не было повода пожаловаться на принца, я установлю свою защиту на стену.

Карелл с минуту молчал, переваривая услышанное, хмурился, кривился, и борода его ходила ходуном.

– И что теперь делать? – голос у проректора отделения земли был упаднический. – Ты ж издеваться над бедными детьми будешь, в тебе ж ни совести, ни жалости.

Радагат развел руками.

– Не знаю, чего ты ожидал.

Напоследок Карелл выторговывал для студентов послабления в будущей защите, останавливаясь на каждом шагу и сообщая, что издеваться над детьми бесчеловечно, а мы с Радагатом смотрели друг на друга, не отрывая глаз, и улыбались. Я – смущенно, он – с предвкушением. И что-то мне подсказывало, что Карелл, переживающий за своих подопечных, этого даже не заметил.

– Итак, – Радагат плавно встал и двинулся вокруг стола ко мне. – На чем мы прервались?

Я даже не заметила, каким это образом проректор оказался на стуле, а я – сидящей на его коленях.

– Что вы делаете! – я совсем неделано возмутилась и принялась вырываться. Одно дело – поцелуи, другое дело – доступ к телу, а сидение на коленях я именно так и воспринимаю.

– Рано? – расстроился Радагат. Я оказалась на свободе, встала перед сидящим на стуле проректором и, нахмурившись, сложила руки на груди.