Анна Батлук - Студентка в подарок

Сердце у меня забилось быстрее, и прижимающийся ко мне Хантер не мог этого не понять. Он едва заметно улыбнулся и медленно склонился к моим губам. Я зажмурилась в предвкушении поцелуя, как вдруг:

– Дангвар! Тиррос!

– Мсье Виррас! – с ужасом прошептала я и, не желая видеть проректора, спряталась, уткнувшись в грудь Хантера лицом.

– Вы на занятия не опаздываете, нет?! – даже не глядя на Радагата, я всем своим существом ощущала, что он в бешенстве. Я задрожала и даже не могла понять, то ли от ужаса, то ли температура воздуха вдруг упала.

– Уже идем, мсье Виррас, – спокойно ответил Хантер. – Еще даже первого звонка не было.

Казалось, звонок прогрохотал прямо над нами, и я и Хантер даже вздрогнули от неожиданности.

– Уже был, – ледяным тоном возвестил проректор, как будто мы сами не слышали. Я отстранилась от Хантера и хотела было отправиться в корпус, но Дангвар придержал меня за руку.

– Мы знаем дорогу, мсье Виррас, – хмуро сказал парень. – Не нужно нас провожать.

Я едва осмелилась поднять глаза на Радагата и даже вздрогнула от всепоглощающей ярости, ясно читающейся в его глазах, которые почернели, даже белков не было видно. Как-то сразу вспомнилось, что в этой части парка, тем более после звонка, свидетелей нет, а с учетом того, что здесь теперь владения принца Кисьяка, найдут нас нескоро. Глаза я тут же опустила и тихонько, как можно незаметнее, принялась вырываться из рук Хантера.

– Разумеется. Тиррос, ступайте на занятия.

– А… а Хантер? – испугалась я.

– А Дангвара я, кажется, предупреждал, что не стоит спаивать моих студенток.

Хантер руку все-таки отпустил и подтолкнул меня вперед.

– Ляля, иди.

Я переводила взгляд с разъяренного Радагата на сосредоточенного Хантера. С одной стороны, что проректор может сделать студенту? Профессиональная этика все-таки, да и Хантер родственник императора. Но я вдруг вспомнила, что в этой дурацкой Академии нормой являются смерти студентов, и откуда мне знать, вдруг они умирают как раз из-за ссор с учителями? И вообще, почему Радагат настолько зол? Если из-за того, что мы опаздываем на занятия, то почему должен оставаться только Хантер? Можно же прочитать лекцию нам обоим. Или проректор относится ко мне лучше из-за приворота? Или… или как раз эта ярость из-за того, что Радагат увидел, как меня пытается поцеловать другой мужчина? Что происходит: то смотреть на меня проректор не может, то вдруг от ревности сгорает.

– Я не могу, – прошептала я.

– Ляля! Лилиана! – в один голос воскликнули мужчины, и если для Хантера это нормально, то Радагату следовало бы помнить, что ко мне следует обращаться официально.

– У нас же сейчас с вами занятие, мсье Виррас, – я смотрела исключительно на Радагата. – В вашем же кабинете. Что я там одна буду делать?

Проректор молчал и смотрел на меня, а я наблюдала за тем, как понемногу глаза его светлеют. Хантер своего счастья не понял и влез в самый неподходящий момент.

– У тебя же сейчас вроде семинар по артефактам.

Я подумала о том, что меня ждет очередной долг, и тяжело вздохнула.

– Нет, у меня занятие с проректором. Я же говорила, что… что плохо учусь. Так что приходится наверстывать группу.

Я обернулась, чтобы взглянуть на Хантера, он выглядел растерянным.

– Поговорим вечером, хорошо? – я хотела сказать, что зайду после занятий, но посмотрела на проректора и передумала. – Еще увидимся. Идемте, мсье Виррас?

Радагат хмыкнул и быстрым шагом направился к Академии, я едва успевала за ним, хотя периодически срывалась на бег. Мы прошли уже полпути, как вдруг проректор остановился, оглядевшись, удостоверился, что густые ветки парковой посадки надежно скрывают нас от взглядов случайных прогульщиков, и открыл портал. Портал уже знакомо взревел, переливаясь всеми цветами радуги, и запыхавшаяся я с заметной радостью сократила путь в кабинет проректора.

Радагат вошел в кабинет сразу после меня, и тут же портал скрылся в никуда, оставляя после себя легкий запах свежескошенной травы. Я до последнего не верила, что мне удастся спасти Хантера от гнева привороженного проректора, и сейчас, находясь в тепле слишком уж знакомого помещения, наконец-то облегченно выдохнула.

– Что это было, Лилиана?! – я быстро обернулась к Радагату – голос его звучал спокойно, но вот взгляд… Белки глаз я, конечно, видела (все было не настолько страшно, как в парке), но почему-то на ум сразу пришли описания жестоких пыток, которые мы на истории изучали.

– Где? – понять бы, о чем именно проректор меня спрашивает: то ли о поцелуе, то ли о том, что я к нему на внеплановый урок напросилась.

– В парке, – а голос-то какой издевательский.

– Я боялась, что вы его убьете, – честно призналась я, не отводя взгляд. – Так что простите, придется вам провести наше занятие чуть-чуть раньше.

Радагат был близко. Настолько близко, что я слышала запах его духов, в другое время совершенно неразличимый, и от этого запаха или еще от чего-то у меня по телу бежали мурашки, а сердцу становилось тесно в груди. Я тряхнула головой, освобождаясь от наваждения, и отступила на шаг.

– То есть на запланированное занятие вы являться не собираетесь? – от проректора мои маневры не укрылись, и он сам сделал маленький шаг следом за мной. Я вспомнила, что занятие должно было состояться сразу после артефакторики.

– У вас же много дел, я и так вам все планы порушила.

Я вдруг ощутила на своей талии руки Радагата. Ощущались они совсем иначе, чем руки Хантера, это даже не сравнить. Мужчина нежно, но непреклонно привлек меня к себе, демонстрируя, что сбежать будет проблематично. Весь ворох мыслей, который занимал меня все это время вдруг куда-то исчез, и я, как загипнотизированная, смотрела на проректора.

– Ты даже не представляешь, насколько рушишь все мои планы, – низко и хрипло произнес Радагат, и от его голоса начало дрожать что-то внутри. Одна рука проректора переместилась с талии на мой затылок, не давая мне увернуться (кто бы еще собирался это сделать), и Радагат поцеловал меня нежно, словно бы пробуя на вкус. Я замерла, боясь даже сделать вдох и просто чувствуя, что меня куда-то уносит. Мои руки словно бы сами собой как-то вдруг оказались на шее проректора, и он, почувствовав это, улыбнулся и в своих поцелуях стал несколько смелее.

Не знаю, сколько я так летала где-то в своих ощущениях, но поцелуй прервал дверной грохот. По ощущениям посетитель Радагата совершенно не ожидал, что дверь будет закрыта, и со всей скоростью ее протаранил. Дверь вздрогнула, но устояла.

– Мсье Виррас! – в приемной был как минимум медведь.

Проректор с неохотой оторвался от меня и, удерживая в кольце своих рук, посетовал:

– Ни минуты покоя.