Анастасия Никитина - Ректор по семейным обстоятельствам

Для начала мою приблуду обрядили в гору кружев и рюшей, так, что она стала похожа на большой именинный торт, но полностью потеряла возможность передвигаться.

— Не годится, — мотнула головой я.

— Вам не нравится цвет? — тут же подскочила молоденькая модистка с блокнотом наготове.

— Мне не нравится фасон, — отрезало моё стремительно мрачнеющее Высочество.

— Мне тоже, — пискнула Оли. — Оно тяжёлое, как коромысло с ведрами!

— Но это же последние веянья моды из столицы, — рядом материализовалась хозяйка.

— Меня не интересуют веянья моды из столицы. Я хочу, чтобы моя ученица могла резво бегать и не полоскала метры кружев в каждом котле с зельями. Видите её амазонку? Сделайте что-то подобное…

— Но этот костюм кто-то с полным отсутствием художественного вкуса жестоко изуродовал! — всплеснула руками портниха. — К нему полагаются чудесные кружевные манжеты и жабо…

— Что я вам говорила по поводу кружев?!

— Но как можно…

— Можно только так, как хочу я, или мы немедленно уходим! — рявкнула я, приподнявшись.

Хозяйка закрутилась вокруг с удвоенной скоростью, убеждая моё капризное Высочество, что всё будет сделано именно так, как мне будет угодно. Я снова опустилась в кресло, милостиво кивнув. Разумеется, капризный тон, громкие заявления и гнев были всего лишь игрой на публику. Но иначе с этой модной братией я разговаривать так и не научилась. Дай им волю, и они замотают тебя в несусветные одеяния, обвесят тоннами драгоценностей и назовут это орудие пытки шедевром портновского искусства. А робкие жалобы жертвы шедевра на невозможность не то что присесть без посторонней помощи, но даже толком вздохнуть, отметаются категоричным «красота требует жертв». Что красивого в бледном, полуобморочном создании, торчащем из вороха кружев, как глиста из… Кхм… В общем, что в этом красивого, я так и не поняла, и лет с пятнадцати встречала подобных художников ножниц и иголки боевыми плетениями, а мои даже праздничные наряды отличались простотой и полной немодностью. Одни говорили, что это из-за моей чрезмерной жадности, другие кивали на отсутствие вкуса. Но мне было плевать и на тех, и на других. Я предпочитала удобство всему остальному. Судя по тому, с каким облегчением Оли выпуталась из кружевного монстра, она считала так же.

Наконец, сорок минут и десяток угроз из моего угла спустя для Оли подобрали костюмы, весящие меньше, чем боевая броня древнего рыцаря. Пока их подгоняли по фигуре, я лениво поглядывала в большое окно. На противоположной стороне улицы вот уже полчаса маячил какой-то чернак. Он разглядывал выставленные в витрине дамские шляпки. То и дело с ним сталкивались спешащие по своим делам горожане. Но он упорно оставался на месте. «Слуга поджидает хозяев? — лениво подумала я. — Вот же тупой. Нет бы отойти за ларек с фруктами в двух шагах. И дверь шляпницы останется в поле видимости, и толкать каждые пять минут никто не будет».

Мельком взглянув на свою подопечную, я тут же забыла о глупом переселенце: модистка как раз пыталась прицепить приблуде чуть пониже спины огромный пышный розовый бант. Подавив смех, украшение на тёмно-зелёной короткой юбке амазонки смотрелось по меньшей мере дико, я поднялась. Этого движения хватило, чтобы, испуганно пискнув, диверсантка уронила розовый кошмар на пол и стыдливо задвинула его ногой под возвышение, на котором стояла Оли. Вдохнув, моё чуждое прекрасному Высочество вернулось на место и уже не спускало глаз с шустрых модисток ни на секунду.

Но всё когда-нибудь заканчивается. Закончилась и пытка меня несчастной модными тряпками. Благодаря постоянному контролю и одёргиванию излишне инициативной портнихи мне удалось получить для мелкой дюжину комплектов удобного белья и шесть амазонок. Платья моё ценящее комфорт Высочество не признавало как класс. Призвав духа, я приказала доставить внушительный тюк в апартаменты Академии и поспешно вышла на свежий воздух. Оли семенила следом.

— Никогда не думала, что одеваться так сложно, — сказала она, едва за нами закрылась дверь.

— Это ещё ничего, — ухмыльнулась я, — ты бы видела, как меня одевали в твоём возрасте. Так. Дальше у нас по плану мебель. Пошли искать.

— Я видела мебельщика, когда мы сюда шли, — вспомнила приблуда. — Это на той стороне площади, почти у портала.

— Значит, нам туда, — я развернулась и почти нос к носу столкнулась с тем самым чернаком, который маячил у шляпного магазина.

— Простите, лерра, — буркнул он и с преувеличенным вниманием уставился в витрину.

Я проследила за его взглядом: военное обмундирование для офицеров. Однако. Хозяйка этого невежи выбрала шляпку и решила прикупить к ней мундир? Или чернак просто шатается по площади?

— А как мы будем выбирать кровать? На каждой надо будет лежать? — отвлекла меня Оли.

— Нет, — рассмеялась я, выбросив странного переселенца из головы. В конце концов, его поведение — проблема тех, у кого он работает, если таковые имеются. — Тебе просто покажут иллюзии, а ты выберешь, что понравится.

— Сама выберу? — радостно переспросила приблуда.

— Сама, — кивнула я, но на всякий случай уточнила: — Только она должна занимать не больше места, чем диван, на котором ты спишь сейчас. Иначе твоё ложе придется установить в коридоре.

Оли рассмеялась, и я, не задумываясь, приобняла её за плечи. Хорошая девчонка. Пожалуй, нет ничего плохого в том, что мне досталась такая ученица. По крайней мере, она не лицемерная стерва, из тех, что пытались набиться в подружки моему высочеству во дворце.

Мебельная лавка встретила нас тишиной и приятным запахом свежей стружки. Конечно, прямо здесь никто ничего не строгал, и запах обеспечивало специальное плетение. Но мне он в любом случае нравился больше, чем удушливые ароматы модисток.

— Чем могу служить? — склонился в поклоне пожилой хозяин.

— Я хочу купить для моей ученицы детскую кровать, — ответила я и, спохватившись, добавила: — и письменный стол…

Тут моё внимание привлекло какое-то движение на улице. Там, прямо напротив входа в мебельную лавку, стоял давешний чернак.

— Угодно ли вам будет взглянуть на образцы? — позвал хозяин.

— Нет, — отозвалось моё встревоженное Высочество, не отрывая глаз от преследователя, и подтолкнуло Оли вперед, — она сама выберет.

Мебельщик увёл приблуду вглубь лавки, а я, чуть сдвинувшись в сторону, чтобы не быть слишком заметной с улицы, продолжила свои наблюдения.

Вид отсюда открывался практически на всю площадь. Даже край портальной арки виднелся за памятником какому-то из моих предков. А чернак упорно маячил у постамента, разглядывая затейливую вязь каменного кружева. Поверить в его тягу к прекрасному мешало только то, что он то и дело оглядывался по сторонам, в основном в направлении мебельной лавки. С возрастающим напряжением я наблюдала за этими ужимками, уже совершенно не веря в случайность этой встречи.