Надин Брандес - Романовы [litres]

Сырая земля проседала под нашими подошвами. Заш развернул две солдатские шинели, которые нес с собой. Он подвинул Алексея к одной из них.

– Возьми вторую. Вам лучше не спать на сырой земле.

Я не хотела его доброты. Не хотела его жертв. Но какая-то темная часть меня подумала, что да, конечно, я должна взять шинель, и тогда Зашу придется спать на сырой холодной земле. Но человеческая часть меня – та, что любила папу и теперь слышала его голос в моем сердце, – спросила:

– А ты?

– Достаточно ткани на носилках. Какое-то время я буду сторожить.

Сторожить. Как вообще ему удается держать глаза открытыми? Даже Джой уже прижалась к Алексею и задремала.

– Мы в большей безопасности, чем когда-либо. А теперь спи. Завтра и каждую ночь после этого нам придется постоянно быть начеку.

Он не стал спорить. Как один, мы все приняли объятия тьмы и усталости. Сна, который утешал и оживлял святого, грешника и всех, кто был между ними. Ночи, которая наконец-то отделит нас от самого длинного и черного дня в нашей жизни.

Я проснулась, закашлялась от густого влажного тумана , поднимавшегося от лесной земли, и сжала зубы от резкой боли в ребрах. Солнце уже взошло и начало пригревать. Джой лизнула меня в лицо. Я погладила ее по голове и села. В тот момент меня накрыла волна осознания, и воспоминания прошедшего дня хлестнули наотмашь, сдавливая горло.

Папа.

Мама.

Ольга.

Татьяна.

Мария.

Их имена сияли в моей кипящей крови. Бурлили, пока не увлекли меня прочь от маленького лагеря на заросшую кустами поляну, где я попыталась привести себя в порядок.

Романова. Романова. Романова.

Моя кровь одинока. Без семьи у меня ничего не выйдет. Надежда, благодаря которой мы держались на плаву, была связана с родными. Каждую мечту лелеяли всей семьей. Мы собирались жить… или умереть – но все вместе.

Однако меня оставили.

Слезы хлынули резко и горячо. Я вонзила ногти в землю и разрыдалась. Оплакивая жизнь, вырванную из меня. «Связь… наших сердец…» – ахнула я.

Рядом нет Марии, которая могла бы закончить эту фразу. Я вообразила звук ее голоса. Ее лицо. Улыбку. «… охватывает километры, память и время ».

Но как насчет смерти? Что соединяет мертвых?

Я оставалась на месте. Оплакивая семью. Оплакивая потерю. Собственную беспомощность и растерянность. Пока, наконец, не сумела отогнать печаль прочь. Не навсегда, лишь на сегодня.

Столько дней прошло бездеятельно, что теперь мне проще двигаться вперед, чем оглядываться назад.

Вернувшись к стоянке в лесу, я увидела, что Алексей и Заш еще спят. Джой заскулила и лизнула мою руку, как будто понимала, где я была.

Я позволила мыслям потихоньку просочиться обратно. Алексей и его раны. Бабушка Вайра. Матрешка. Дочкин. Я достала игрушку из корсета и уставилась на нее. Нового шва не появилось. Красные и золотые завитки по-прежнему мерцали, выделяясь на черном фоне. Элегантная насмешка судьбы.

Кусок дерева оставался твердым, как и предыдущий слой до того, как я использовала его, пытаясь избежать нашей казни.

Я крепко сжала матрешку. «Ты мне нужна, – прошипела я ей, думая о Дочкине. – Мне необходимо заклинание. Нужно исцелить Алексея. Повернуть время вспять и вернуть мою семью. Найти великого мага».

Я повертела игрушку в пальцах. Когда-то, в Ипатьевском доме, я предположила, что шов появился, потому что семье Романовых потребовалось заклинание. На это и намекал папа. Я использовала магию, и это спасло нас с Алексеем. Но теперь Алексей умирает, и заклинание нужно мне больше, чем когда-либо. Почему она не открывается?

– Хочешь, я попробую? – тихо спросил Заш, поднимаясь с носилок и усаживаясь. – Я мог бы…

– Нет, – отрезала я. – Это моя обязанность.

– Возможно, заклинания может открыть другой человек. Нужно чередовать…

– Тогда я подожду, когда проснется Алексей. – Я засунула матрешку обратно в корсет. Брат не стонал и не кривился от боли, получив заклинание Вайры. Но багровый синяк на его голове никуда не делся. Неужели я позволю своему гневу на Заша помешать Алексею получить помощь?

Я бросила игрушку солдату.

– Ладно. Давай, попробуй. Нужно использовать любую возможность.

Он осмотрел матрешку так же, как и я. Я развернулась к Алексею и накрыла его своей накидкой из оленьей шкуры, желая удостовериться, что ему достаточно тепло. Голод и травмы, вероятно, сказывались на температуре его тела.

– А, вот и шов. – Заш поднес куклу к лицу и провел ногтем большого пальца по крошечной линии вокруг центра.

Нет! Его определенно не было минутами раньше. Он сжал игрушку в руках. Я потянулась к нему:

– Подожди. Позволь мне…

Матрешка раскрылась, и прежде чем кто-либо из нас успел среагировать, мерцающий радужный свет вырвался из ее глубины и растворился среди деревьев, подобно потревоженной фее.

– Заклинание! – пискнула я, поднимаясь на ноги. – Ты дал ему сбежать!

Джой помчалась за сгустком магии, тявкая, словно гоняла белку. Я пошатнулась, с трудом удерживая равновесие, но полоска света уже давно исчезла. Джой скрылась в подлеске. Вскоре ее приближающийся лай дал понять: собака тоже потеряла заклинание.

– Впустую! – Я всплеснула руками. – Ты хоть заметил, что это было за слово?

Я повернулась к Зашу, но он уставился на компас.

– Заклинание ушло на запад. Точно на запад. Как выпущенная стрела.

Мой рот сложился в беззвучное «о».

– Оно приведет нас к Дочкину.

Таково было заклинание. Именно об этом я и просила, пытаясь открыть матрешку – о помощи в поисках Дочкина. Сила не ушла в пустоту: она указывает путь. Наконец у нас появился пункт назначения. Ну, по крайней мере, направление.

– Настя? Настя! – в панике вскрикнул Алексей, просыпаясь и сбрасывая с себя оленью шкуру.

Я опустилась на колени рядом с ним.

– Я здесь.

Чувства, нахлынувшие утром, снова вернулись, но пока я не была готова вспоминать. И горевать.

– Как ты себя чувствуешь?

Он пристально взглянул на меня, удерживая взгляд, словно так мог ощутить безопасность.

– Странно. Чувствую себя странно. Понимаю, что мне должно быть больно, но почти не ощущаю. – Он вскинул к глазам простреленную ладонь, внимательно осмотрел теперь уже почти затянувшуюся рану. – Мы снова призраки?

Я сжала его пальцы.

– Нет. Мы посетили бабушку Заша – деревенского мастера заклинаний – и она помогла нам подарила немного магии.

– Сколько мне осталось?

– Если мы используем последнее заклинание сегодня вечером, у тебя есть время до завтрашнего вечера. Около тридцати часов.

Звучит не слишком убедительно. Я молилась, чтобы Дочкин не оказался сликшом далеко от нас. Мы оказались на краю Сибири. До таких городов, как Москва и Санкт-Петербург, дни и даже недели.