Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 5

— Ваше Величество… — начал старший советник Лаел.

— Вы услышали своё имя?

Орэс Лаел нахмурился:

— Нет.

— Тогда молчите. — Адэр потёр ледяные пальцы. — Почему автоконцерн «Хатали» до сих пор не поставил нам транспорт для перевозки пассажиров? Почему не продал ни одной машины неотложной помощи, ни одной пожарной машины? Я зря согласился пересесть на их автомобиль?

Два года назад автомобильный концерн, носивший имя страны, согласился предоставить Грасс-дэ-мору приличную скидку на пассажирский и специальный транспорт при условии, что Адэр сменит автомобиль тезарского автозавода на автомобиль их концерна.

— Вы не пересели, — заметил Мави Безбур.

— Почему я не пересел?

— «Хатали» создаёт для вас нечто уникальное. В единственном числе.

— К чёрту уникальность. Я сяду хоть на трактор. — Адэр хлопнул ладонью по столу. — Стране нужен транспорт!

— Но это не только ваше лицо, — возразил Безбур. — Это лицо автоконцерна.

— Я посмотрю на ваши лица, когда перед вашими замками и особняками появятся стенды с фотографиями людей, пострадавших из-за вашей халатности и нерасторопности, — сказал Адэр и покинул зал Совета.

Членам комиссии по установлению истины удалось расшифровать ещё одну страницу из тетради слепого летописца: разделить два текста, написанных один поверх другого. Один текст относился к началу истории правления Зервана, второй текст дополнял окончание рассказа Святого Свидетеля.

Читая строки снова и снова, Адэр ловил на себе быстрые, острые взгляды Кангушара. О чём думал герцог? О том, что правитель может повторить судьбу Зервана? И чего он ждал? Что правитель сейчас отложит бумаги и начнёт расспрашивать об Эйре? Где она, с кем, чем занимается…

Это была самая короткая и самая молчаливая встреча. Прощаясь, Кангушар холодно блеснул стальными глазами и, уже открыв двери, тихо промолвил: «Она в порядке». «Кто?» — поинтересовался Адэр, вытаскивая из ящика тоненькую книжку. «Простите», — произнёс герцог и скрылся в приёмной.

Коридор, расположенный под центральной лестницей, привёл в архив. Тихо гудели лампы, от железных ящиков, наполненных раскалёнными углями, исходило приятное тепло.

— Это не вся история, — сказал Адэр и бросил книжку на стол.

Вздрогнув, летописец торопливо промокнул рукавом чернильную каплю, слетевшую с пера на лист. Отложив перо, с досадливым видом вырвал страницу.

Заложив руки в карманы брюк, Адэр побрёл по проходу между стеллажами, заваленными книгами, папками, свитками:

— Где история династии Дисанов?

— Вы только что кинули её на стол, — прозвучал голос Кебади.

— Я же сказал: это не вся история.

Послышались шаркающие шаги.

— Конечно не вся. В ней нет даты смерти наследного принца Норфала, нет даты принятия закона о праве наследования престола по женской линии, нет даты помолвки принцессы Луанны. — Догнав Адэра, летописец поплёлся сзади. — Я хотел заказать новую книгу после вашей свадьбы.

Адэр резко обернулся:

— Свадьбы?

Кебади шагнул назад, полез в карман балахона:

— Помолвки обычно заканчиваются свадьбой. — Вытащив фланелевую тряпочку, затеребил её в руках. — Обычно, но не всегда.

— Почему Зерван сочетался браком в чужой стране?

Летописец пожал острыми плечами:

— Не знаю. — Снял очки и, забыв протереть, водрузил их обратно на нос. — Зерван и его тикурская жена не были помолвлены.

— Где это написано? — спросил Адэр и, прищурившись, посмотрел на яркую лампу над головой. В её свете морщинистое лицо Кебади было мертвенно-бледным, будто припорошённое мелом.

— Нигде. Если нигде не написано о помолвке — значит, её не было. — Летописец спрятал тряпочку в карман. — Ну, а сами-то Дисаны что говорят?

— Ничего, — ответил Адэр и двинулся по проходу.

Зерван женился в Партикураме, там же провёл небольшой приём с танцами. Пышные празднества хотел устроить в Грасс-дэ-море, но помешала трагедия в Смарагде. Это всё, что рассказали Луанна и Лекьюр. Но Адэр знал это и без них.

— То, что вам удалось расшифровать, очень неожиданно.

— Да, неожиданно, — согласился летописец, шествуя за спиной. — Теперь вырисовывается история падения Зервана.

— В чём ты увидел падение, Кебади? В том, что король полюбил дочь садовника? Полюбил сильно, по-настоящему… — рассуждал Адэр, бесцельно вышагивая по лабиринту архива. — Он мог довериться только морунам, поэтому повёз возлюбленную в Смарагд. Он свято верил, что у них одна дорога на двоих, одна жизнь на двоих. Ты это называешь падением, Кебади? Зерван верил, и жрица поверила. Поэтому согласилась провести тайный обряд.

Адэр привалился спиной к стеллажу. Потёр грудь: проклятая одышка.

— Если Эйра не верит, её сам чёрт не убедит. Она подчинится, но не потому, что поверила. Потому что так надо. Она знает, когда ей говорят правду, а когда лгут. Она чувствует… Жрица от Бога…Почему Бог к ней так жесток? И есть ли он, этот Бог?

— А почему Бог к ней жесток? — спросил летописец.

— Я нашёл в саду обручальное кольцо Зервана, — сказал Адэр, пропустив вопрос мимо ушей. — Отдал его на экспертизу. Зря отдал. Я верю всему, что пишет твой дед.

— Думаю, самое страшное впереди.

Адэр прижал пальцы к вискам:

— Что может быть страшнее смерти любимого человека?

— Смерть ребёнка, Ваше Величество.

Адэр встряхнул головой:

— Какого ребёнка?

— Я говорю о своих детях. У меня их было двое.

Адэр двинулся между стеллажами, не понимая, куда идёт, зачем идёт:

— Родина — это не просто слово, Кебади. Так получилось, что у меня есть родина, а я живу в другой стране. И так получилось, что я… не знаю, какую страну люблю больше… Я родился и вырос в Тезаре. Мой отец в Тезаре. Моя мать похоронена в Тезаре. Но Грасс-дэ-мор за четыре года стал мне близким и дорогим, как Тезар. Я король Грасс-дэ-мора. Он дорог мне, как родина. Я могу назвать его второй родиной, Кебади?

За спиной едва слышно прозвучал хриплый голос:

— Можете, Ваше Величество.

— Родина — это не просто слово… — повторил Адэр.

— Не просто слово.

— За родину люди отдают жизни. Зервана назвали предателем. Он предал не родину. Он её выбрал. За родину он отдал свою любовь. Представь Кебади, ты любишь женщину. Любишь так сильно… как Зерван… А потом уезжаешь в другую страну и почему-то женишься на другой женщине… Почему он так поступил?

— Не имею понятия, Ваше Величество.

Адэр остановился и принялся рассматривать паутину трещин на каменных плитах под ногами:

— Эти записи расшифровывают слишком долго…

— Слишком долго.

— Раньше я не верил, что от горя можно умереть, а теперь верю. Зерван умер, обнимая труп своей женщины. Он любил… Любил по-настоящему. Как можно отказаться от такой любви? Добровольно отказаться от человека, без которого дышать трудно… — Адэр улыбнулся через силу. — Маркиз Бархат как-то сказал, что любовь надо отрывать, как пластырь. Любовь — не пластырь. Настоящую любовь невозможно оторвать.