Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 4

Путешествие по пескам таило в себе множество опасностей: палящее солнце, ветер, отсутствие воды, змеи, скорпионы. Часть пустыни, где находилась Святая Спираль, была сравнительно безопасной. Ядовитую живность отпугивали закопанные в песке рулончики войлока, пропитанные специальным маслом. И путешественники безбоязненно держали путь в тёмное время суток, а днём прятались в тени навесов.

Иштару повезло. В это время года солнце жгло не так яростно, и паломники шли целый день. Поход закончился бы на две недели раньше положенного срока, если бы не ночной ливень, который к утру усилился. Возможно, начался сезон штормов. Хотя дожди здесь были редкостью и напоминали скупые слёзы.

Иштар забрался на вершину бархана, у подножия которого расположился лагерь. Оглядел горизонт — ни единого просвета. Съехал по склону вместе с потоком вязкого месива, скинул плащ: от него больше неудобств, чем пользы. Присев на корточки, зачерпнул пригоршню песка — лунка тотчас наполнилась водой. И начал рисовать на земле квадратную спираль. Её размывало дождём, а Иштар рисовал снова и снова, будто мысленно проходил весь путь.

Хёск склонился над плечом Иштара:

— Напрямую машины не проедут.

— Они поедут по спирали, а мы поскачем на восток.

Хёск надвинул капюшон плаща на лоб:

— Выиграем день, но угробим лошадей.

— Мы рискуем шабирой.

— От галлюцинаций не умирают.

Иштар приказал воинам достать из машин эластичные бинты и обмотать лошадям ноги.

— Началось… — произнёс Хёск. — Не позволяй ей говорить!

Иштар обернулся. Опустив голову, Малика бродила из стороны в сторону, потирая запястье. Прильнувшая к лицу чаруш повторяла изгибы подбородка, носа, скул. Промокшее платье обтягивало грудь и бёдра. Плащ-накидка, даже под дождём сохраняя волнистую драпировку, скрывал спину.

— Что потеряла? — спросил Иштар.

— Ищу…

— Что ты ищешь? — вновь спросил он и увидел на её руке три браслета. Она потеряла браслет с подвесками в виде квадратных спиралей. — Не расстраивайся. Я подарю тебе другой. Ещё лучше.

— Бог не дарит его дважды.

Непонятный ответ и дёрганая походка подсказали: шабира не в себе, и вряд ли в каше под ногами ищет украшение.

— Иди к своим людям, — попросил Иштар. — Скоро отправляемся.

— Я чувствую его, но не вижу. Кто закрыл меня песком?

— Каким песком, Эльямин?

— Я в аду?

— Иди к своим людям! — повторил Иштар жёстко.

Малика сняла чаруш. Помяла ткань в руках, словно не понимая, откуда взялась эта тряпка и зачем она. Обратила взор на Иштара:

— Ты перепутал меня с наложницей? Занимайся своими делами, мужчина, и не мешайся под ногами!

Продолжение разговора на повышенных тонах могло привлечь внимание воинов. Иштар взмахом руки подозвал стражей и жестом приказал им следить за шабирой.

Воины складывали шатры, разбирали паланкин, готовили лошадей к тяжёлому переходу через цепь барханов. Барабанщики сваливали барабаны в машины, наполняли бурдюки водой и привязывали к сёдлам. Иштар топтался возле жеребца: подтягивал подпругу, заталкивал под неё два пальца, вновь подтягивал.

— Передавишь грудную клетку, — предупредил Хёск, наблюдая за ним. И после недолгого молчания сказал: — Это самое провальное паломничество.

— Мы продолжим его после сезона штормов.

— Причина не в этом. Шабира нарушила главные законы.

Иштар повернулся к Хёску:

— Какие законы?

— Она заговорила в присутствии мужчин.

— Говорила Ракшада.

— Хорошая шутка. — Жрец попытался выдавить из себя улыбку, но получился оскал. — Она сняла перед мужчинами чаруш.

— Ракшада не прятала лицо.

— У меня нет чувства юмора, Иштар. Она разговаривала со своими людьми на слоте .

— Нет.

— Они отвечали ей жестами. Это все видели.

— Её люди всё время машут руками. На марше, на привалах, ночью и днём. Не приплетай сюда шабиру.

Хёск подошёл к Иштару вплотную:

— Тогда поговорим о тебе.

— Говори.

— Ты встал перед ней на колени.

— Когда?

— Вчера.

На лице Иштара заиграли желваки.

— Встать на колени, чтобы испить воды из родника — разве это покорность?

— Иштар! Какая вода?

— Встать на колени и посмотреть человеку в глаза — разве это смирение?

— Рядом с ней ты теряешь себя.

— Встать на колени, чтобы найти то, что потерял — разве это унижение? — произнёс Иштар и, устремив взгляд жрецу за спину, нахмурился.

Малика сидела на пятках, опустив голову и уперев ладони в землю. Драго и Мебо держали над ней одеяло; в нём, как в бассейне, собиралась дождевая вода. Стражи время от времени опускали край, и водопад на несколько секунд скрывал шабиру, принявшую позу плакальщицы.

Иштар приблизился к Малике:

— Эльямин! Возьми себя в руки!

— Человек! — прозвучал грудной голос, полный чувства собственного превосходства. — Я разговариваю с сыном. Не мешай мне!

— Дождались… — промолвил Хёск. — Свою власть над тобой она выставляет уже напоказ. А ты выставляешь на всеобщее обозрение свою зависимость от одержимой.

— Как ты её назвал?

— В неё вселился дьявол. Неужели не видишь?

Иштар жестом отозвал Лугу в сторону и прошептал на слоте :

— Я помню тебя. Ты присутствовал при наших встречах в замке Адэра.

Луга еле заметно кивнул.

— Она тогда болела, и мы говорили с ней о боли. Помнишь?

Страж кивнул.

— Может, ты слышал от врачей или сам видел, как она бредила?

Луга отрицательно качнул головой.

Иштар кивком указал на Драго:

— Давай его сюда.

Он испытывал жгучую ненависть к этому стражу и был приятно удивлён, увидев своего врага в Ракшаде. После спасения ориентов Малика принесла Иштару вино и там же, в ванной, потеряла сознание. Драго избивал его — жестоко, с остервенением. Иштар знал, как накажет человека, посягнувшего на честь ракшадского воина, но сейчас был не тот случай.

Разговор с Драго ничего не дал. Иштар посмотрел на Малику. Она стояла в полный рост, вытянув руки ладонями кверху и взирая в мглистое небо. Воины поглядывали на неё, смывая под дождём песок с кожаных штанов и сапог. Бросив одеяло, стражи с озадаченным видом обменивались жестами.

— Эльямин… — позвал Иштар.

— Мужчина! Я беседую с Богом. Не мешай мне.

Это слишком… Иштар чуть было не взвалил её на плечо, как вдруг с холма обрушился гребень и с гулким звуком рухнул к подножию. Лошади заржали, встали на дыбы. Иштар обхватил Малику за талию и оттащил от бархана. Воины отвели лошадей на безопасное расстояние, отогнали машины и, раскрыв рты, уставились на холм.

Склоны стекали, словно это был не песок, а вода. Из месива вылезали, будто ростки, каменные башни и зубцы. Остальные элементы сооружения ещё покоились в бархане, но людям стало ясно: перед ними древний город. И возможно, единственное, что в нём уцелело — эта крепостная стена.