Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 4

Альхара говорил, что в Ракшаде не принято спрашивать о количестве кубар, но можно спросить иначе…

— Много было бусин?

Хатма вдруг превратилась в недоразвитого ребёнка: бессмысленный взгляд, туповатое выражение лица.

— Две или три пригоршни. Кажется, две.

— Расскажи о правилах в кубарате, — попросила Малика и закусила губу.

Это не должно её интересовать. Хотя почему не должно? Она читала о гаремах, правда, немного, и до недавнего времени не знала, что в Ракшаде гарем переименовали в кубарат. Но ведь дело не в названии, а в устройстве. По сути, гаремом называлась часть дома, заповедное место, куда не допускались посторонние. Там жила большая семья: жёны, мать, малолетние дети, наложницы, рабыни и евнухи.

А теперь? Жена живёт отдельно, кубары отдельно, мать вообще в каком-то приюте обитает. Евнухов нет. Годовалых сыновей отправляют в казармы. Не с сыновей ли всё началось? Вырастая вне семьи, они перестали её ценить.

Малика надеялась, что бывшая пассия Иштара расскажет об особой иерархии, которая поддерживает дисциплину в дамском собрании. Поведает о кодексе, регламентирующем взаимоотношения женщин, их привилегии, права и обязанности. Однако семнадцатилетняя девчушка истолковала просьбу шабиры по-своему.

— Кубару натирают специальным маслом, — произнесла она с придыханием, словно втянула в себя изумительный аромат и не хотела с ним расставаться. — От него начинает ныть каждая клеточка. Чувствуешь себя воском, и внутри тебя всё дрожит в ожидании рук мастера.

Опешив, Малика не нашла, что сказать. Это слова не ребёнка, пусть даже познавшего плотские утехи. Эти слова вложили ей в голову.

Хатма восприняла её молчание как разрешение продолжить рассказ.

— Потом кубара садится в паланкин…

Малика вздёрнула брови:

— Голая? — И смутилась. Откуда в ней этот нездоровый интерес?

— В платье, которое снимается одним движением.

— Это как?

Хатма сжала кулаки перед грудью и рывком развела руки, будто разорвала платье на две половины. Или это халат?

— Кубара садится в паланкин, — проговорила служанка, — и её несут к господину.

В голове никак не рисовалась картинка. Паланкин? В доме?

— Куда несут? В спальню?

— В комнату наслаждений.

Малика потёрла подбородок. О доме наслаждений говорил Хёск. Так комната или дом? Наверное, комната: кубарам нельзя выходить на улицу. А это кто говорил? Кенеш.

Пока Малика копалась в памяти, Хатма продолжала знакомить её с «правилами»:

— …и заправляет под зажим, чтобы господину было удобно держать.

— Где? — спросила Малика, сообразив, что пропустила часть рассказа.

— Шабира, ты сейчас похожа на новеньких кубар. Они ничего не понимают и задают много вопросов. Им надо всё показывать, — произнесла Хатма учительским тоном и обмотала шею Малики концами чаруш. — Вот это должно быть под зажимом.

Малика размотала ткань и сняла накидку. Глядя ей в лицо, Хатма опустилась на колени.

Малика пригладила ладонями волосы:

— Господин держит за ошейник?

Хатма кивнула:

— Сзади. Господину нравится брать женщин, как жеребец берёт кобылу.

Малика подавила вздох. Она должна дослушать эту мерзость до конца, чтобы окончательно вынырнуть из океана нездоровой эйфории, куда погрузилась три дня назад.

— Дальше.

— Перед этим надо снять платье, — сказала Хатма, беззастенчиво разглядывая Малику.

— Это я поняла. Что потом?

— Кубаре нельзя приближаться к ложу с изголовья или сбоку. Она ползёт от порога, затем взбирается на ложе по приступкам в ногах господина. Если он призывает нескольких кубар, они залезают друг за другом.

Малика исподлобья смотрела на Хатму и понимала, что девушка изнывает от тоски по развратным ночам.

— Если господину нужен рот кубары, он приказывает ей снять чаруш. Перед этим она должна зашторить окна, чтобы было темно. Стоять надо на коленях…

Малика вжалась в спинку кушетки. В ушах далёким эхом прозвучало: «Открой рот, сука…» Чей это голос? Жердяя… Он касался её губ мясистыми пальцами, от которых воняло тухлой рыбой. А перед этим он вложил ей в руку свой липкий член.

Испугавшись, что сейчас её вырвет, Малика обхватила горло ладонью:

— Разве можно рассказывать о таких вещах посторонним людям?

Веснушки Хатмы побледнели вместе с лицом.

— Ты не посторонняя. Ты шабира. На вопросы шабиры надо отвечать. Я подумала: тебе интересно, как твой будущий муж любит делать это.

— Кто тебе сказал, что я буду его женой?

— Мать-хранительница.

— Это кто?

— Мать хазира.

— Ты с ней виделась?

Хатма кивнула:

— Конечно. Она здесь главная.

Малика вытерла вспотевшие ладони накидкой. Надо будет попросить Иштара, чтобы он пресёк разговоры об её замужестве. У него самого нет никаких поползновений к браку. Он сказал прямо, что в его планы не входит женитьба на шабире. Почему все думают иначе?

Хатма опустила голову:

— Я больше никогда не увижу господина.

— Ты хочешь его увидеть?

— Да.

Малику раздирали противоречивые чувства. Хотелось дать служанке подзатыльник: ты же не собака, чтобы так тосковать по хозяину. И в то же время хотелось прижать Хатму к груди. Её радости закончились в семнадцать лет — пусть даже извращённые радости. Кроме них она ничего не видела. Её ждёт холодная постель, мокрая от слёз подушка и одинокая старость. Её ждут мучительные вечера, когда она будет отправлять к Иштару других девочек, а потом встречать их. Из неё выйдет отменная стерва, которая будет срывать на других свою злость от неудовлетворённых желаний.

Но что-то не складывалось… Малика смотрела на Хатму и пыталась ухватить мысль, которая появлялась и тут же исчезала.

— Почему господин не оставил тебя в кубарате?

— Потому что он стал хазиром и перебрался жить во дворец.

Разве Иштар жил не во дворце? Вот это новость…

— У мужчины не может быть два кубарата, — добавила Хатма.

— Не понимаю. Как два?

— Кубары не переезжают с места на место. Им нельзя выходить на улицу. Когда господин переселяется в другой дом, он набирает новый кубарат, а старый распускает.

Этак никаких девственниц не хватит. Неудивительно, что в других странах Лунной Тверди некому рожать.

— У господина есть дети?

— Нет, — уверенно ответила Хатма.

Неужели Иштар бесплоден, как и Шедар?

Девушка тотчас развеяла подозрения:

— Нам давали специальное питьё, чтобы мы не понесли от господина. — Хатма уставилась на улитку, прилипшую к обратной стороне стеклянного пола. — Ты заберёшь меня в свой дворец, когда станешь женой хазира?

— Ты не хочешь управлять Хоромами Луны?

Вскинув голову, Хатма расширила глаза:

— Я?! Кубаратом хазира управляет мать-хранительница. Она управляет всей женской половиной дворца. Ей подчиняются служанки, швеи, поварихи, прачки… Когда мать-хранительница умрёт, её место займёт старшая смотрительница. Меня могут взять в Хоромы только прислужницей.