Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 4

На севере столицы находилась припортовая площадь. Пару тысяч лет назад городские власти решили открыть там рынок. И не прогадали. Такой посещаемостью могло похвастаться разве что святое место «Врата Создателя», где собиралось до двух миллионов паломников со всей Лунной Тверди. На кеишрабский рынок люди съезжались со всего света, и деньги стекались соответственно.

За площадью были расположены склады и портовые строения, а за ними на добрую сотню миль протянулась набережная с причалами и пирсами. Утомившись от величия каменного города, Малика захотела полюбоваться кораблями, посмотреть на море и чаек, подышать солёным воздухом, но вход на территорию порта осуществлялся по пропускам, которых у носильщиков, конечно же, не было. Пришлось ограничиться прогулкой по рынку.

Малика наблюдала из окна паланкина за изворотливыми продавцами и хитрыми покупателями и выискивала взглядом хоть кого-то, кто прибыл из Краеугольных Земель. В бестолковом гомоне толпы тщетно пыталась уловить привычную слуху интонацию голоса, услышать, как кто-то коверкает слова на шайдире . Встреча с соотечественником впечатлила бы её больше, чем вся эта весёлая кутерьма вокруг.

Малика предприняла ещё одну попытку растормошить себя и побывала в оазисе, расположенном позади дворца Иштара. Казалось, что до оазиса рукой подать, но дорога вдоль нагретых солнцем горельефов заняла около двух часов. И как ни странно, в тени деревьев было жарче, чем в каменном городе. Малика не решилась искупаться в серповидном озере, представив, сколько покоится на дне скелетов. Вознамерившись освежиться в роднике, спрятанном среди каменистых холмов, пошла по кромке воды, поднимая ногами фонтаны брызг. И вдруг поняла, что зря прислушалась к голосу разума и занялась поиском ярких впечатлений. Зловредная сущность, называемая подсознанием, требовала иного: благодарности Галисии, прощения матери-хранительницы и уверенности в безоблачном будущем Самааш и Альхары. Тогда Малике будет всё равно, кто и когда её обманул.

Больше всех её тревожил Альхара. Невзирая на его судимость, ему присвоили статус тайного советника и открыли доступ во дворец. Когда-то Фейхель посоветовала Малике обзавестись «ушами», и хотя ей не нравилось это слово, по смыслу близкое к «доносчику», она всё же надеялась узнать от Альхары, какие вопросы рассматривает Хазирад. Однако легат шабиры, похоже, стал частью системы. В разговоре с Маликой он отделывался общими фразами и отворачивался, словно боялся взглядом выдать государственную тайну. Или не хотел лгать?

Вчерашняя встреча и вовсе насторожила. Альхара выглядел спокойным и расслабленным. Даже пару раз улыбнулся. Именно эта улыбка, похожая на оскал затравленного зверя, наводила на мысль, что легат чем-то всерьёз обеспокоен. Его вынуждают идти против себя? Или он поступает сообразно своим убеждениям и знает, что шабира это не одобрит?

Всю ночь Малику мучили кошмары. Она проснулась перед рассветом, измученная, с гнетущим ощущением тревоги. Сегодня ей предстояло прожить ещё один день, который будет таким же однообразным и пустым, как предыдущий. А завтра… завтра должна родить Самааш. Мать-хранительница увела её из Обители Солнца неделю назад и, скорее всего, тут же отправила к мужу.

После этого Малика ни разу не ходила в Приют Теней. Ей было стыдно смотреть Фейхель в глаза: она обещала старухе показать внучку, но не сдержит слово. Теперь остаётся только гадать, какие чувства испытывает мать-хранительница.

В саду, возле террасы, стояли охранители и ракшад, обладатель нелепого имени. Последнее время они не ждали приглашения и приносили паланкин загодя. Малика спустилась с лестницы и пошла рядом с носилками, не понимая, куда она идёт, зачем идёт. Она заблудилась, потеряла смысл своего существования. К Самааш её не подпустят, Фейхель её не простит, Галисии она не нужна. Пора домой.

— Эльямин! — донёсся голос Альхары.

Она обернулась. С её легатом и правда что-то происходит: лицо озабоченное, походка дёрганная.

— На прогулку? — спросил он, подныривая под ветви деревьев.

— На прогулку. А что?

— Не ходи никуда.

— Что-то случилось?

— Ничего не случилось, — сказал Альхара. И вновь этот взгляд в сторону. — Побудь сегодня во дворце.

Малика велела носильщикам повернуть назад и неторопливо пошла по аллее. Если Альхара ждёт, что она пристанет к нему с вопросами, — пусть не надеется.

— Я провожу? — прозвучало за спиной.

Не соизволив оглянуться, она пожала плечами:

— Как хочешь.

Носильщики шагали дружно, размашисто; паланкин скрылся за деревьями, под сапогами затихло шуршание гравия.

— Ты в порядке? — спросила Малика, желая убедиться, что Альхара идёт следом.

— Да.

Легко лгать иноверке. Даже изворачиваться не надо. Достаточно сказать «да» или «нет», чтобы искупить пару грешков. А самая универсальная фраза для обмана: «Не знаю».

Малика задала первый пришедший на ум вопрос:

— Когда Иштар отправляется в паломничество?

— Не знаю.

Ну конечно… Ты две недели безвылазно сидишь во дворце и не знаешь о планах хазира на ближайшее будущее?

Вдруг Альхара опередил Малику и преградил ей дорогу:

— Я нахожусь в сложной ситуации.

После этих слов люди обычно лгут, и Малика приготовилась выслушать правдоподобную историю, объясняющую его нервозность.

— Я не могу обсуждать с тобой решения Иштара, — продолжил Альхара, рассматривая дорожку из гравия и поддевая носком сапога камешки. — Я не доносчик и не шпион. И не могу тебя обманывать. Но утаивание правды — это и есть обман. Я хочу оправдать твоё доверие и доказать свою преданность. Но не хочу это делать за спиной Иштара.

Малика поискала несуществующую пуговицу на манжете рукава:

— Его решения касаются меня?

— Да, Эльямин. — Пересилив себя, Альхара поднял голову. — Мне не нравится то, что я сейчас делаю.

— Тогда молчи, — произнесла Малика, всматриваясь в его воспалённые глаза. — Я знаю, как в Ракшаде наказывают за крамольные речи.

Альхара сжал-разжал кулак:

— Из Росьяра прибыл посол. Он привёз тебе письмо из Грасс-Дэмора и хочет вручить его при личной встрече.

Первая мысль: заболел Мун или ещё хуже. Об этом Малика боялась даже думать. Вторая мысль: видимо, посол тоже наслышан о склонности ракшадов ко лжи и боится, что письмо где-то «затеряется».

— Разрешение на встречу даёт хазир. Он неделю был в отъезде и должен сегодня приехать. Посол уже сидит у него в приёмной.

— Ты нервничаешь из-за этого письма? — спросила Малика, глядя в напряжённое лицо Альхары.

— Конверт чистый, без надписи. Хёск хотел вскрыть, но посол не разрешил.

— А с какой стати Хёск читает чужую переписку?