Купава Огинская - По темной стороне [litres]

Подушку из пальцев вырвали, меня, крепко перехватив под грудью, полностью затащили на постель и даже не посчитали нужным сдержать смешок после моего протестующего:

– Уи-ик!

И от локтей моих он легко отбивался, и попытку укусить вовремя пресек, а вот по носу получил. Вернее, затылком-то я Раяру по переносице попала, но меня из объятий он выпустил сразу же и возмущался так, будто я ему нос сломала.

– А нечего меня лапать! – рявкнула в запале, пытаясь утвердиться на коленях, но постоянно заваливаясь вперед, рискуя опуститься на четвереньки. Выглядеть воинственно на кровати не получалось, и с нее бы стоило слезть, но я боялась отвернуться от хищника. Даже притом, что все равно его не видела, просто не могла себя заставить отвести взгляд от того места, где, по моему мнению, он сейчас сидел, зажимая нос.

– Лапать? – удивился он. Я почувствовала, как перина прогнулась сильнее. Раяр подался ко мне, угрожающе спросив: – Разве же я тебя лапал?

Тон его мне не понравился, и я совершила ошибку. Фатальную. Зачем-то подскочила на постели, решив, что если встану, то буду в безопасности. Только когда летела вниз, схваченная за лодыжку, поняла, что нужно было рыпаться назад, а не вверх.

– Я разве делал так?

Наглая ладонь прошлась по боку, огладив бедро.

– Или так?

Та же ладонь поднялась по животу, собирая ткань складками, погладила и сжала грудь.

– А может быть…

Подушка мне под руку попала совершенно случайно, но как нельзя кстати. Раяр еще не перестал меня мять, бесстрашно нависая сверху, а подушка уже огрела его по уху.

– Яна!

И еще разочек.

Обезоружили меня до обидного быстро, но я не отчаивалась и, пока он вырывал подушку из моих рук, успела вывернуться и даже свалиться на пол.

Коленки, конечно, опять отбила, но зато на свободу вырвалась.

– Поиграем? – хмыкнул мой кошмар с кровати.

– Что значит «поиграем»? – возмутилась я, но его уже нигде не было. В смысле, из комнаты он исчез.

Дверь, ведущая в коридор, зловеще щелкнула и медленно открылась.

– Поиграем, – пробормотала, поежившись. – Буду я за ним по всему замку гоняться, как же.

– Ты неправильно поняла правила игры, – с улыбкой раздалось за моей спиной.

Я даже не вздрогнула. Уже успела просечь фишку и поняла, что мой кошмар просто очень любит подкрадываться сзади.

– И что же я не поняла? – спросила хмуро, а сама стояла и жалела о том, что сунулась к нему ночью. Ну не мог разве мой вопрос утра подождать? Не такой уж он и важный, чтобы рисковать собой любимой.

– Твоя задача убегать.

– Моя задача спать. Яна устала, Яна хочет баиньки, а всякие извращенцы с сомнительными предложениями могут сами за собой по замку побегать.

Высказалась, в кроватку забралась, под одеялко залезла, подушку обняла и блаженно закрыла глаза, оставив Раяра стоять и офигевать от моей наглости.

– Это моя постель…

– Я в курсе, но дверь в мою спальню ты запер, а дверь из коридора в свою спальню заперла я. Изнутри. – Зарывшись носом в подушку, полной грудью вдохнула тонкий, едва уловимый запах. Так пах мой кошмар, и меня это очень устраивало. – К тому же Дося меня сегодня обратно уже не пустит.

Потрясенная тишина в комнате продержалась недолго. Раяр хмыкнул. И – кто бы мог подумать – полез в постель следом. Отвоевал часть одеяла, сдвинул меня к краю, несмотря на то, что места и так было достаточно, и вроде как приготовился спать.

Никаких попыток выкинуть меня из постели и навязать эту свою игру или требований прекратить эксплуатировать его кровать и возвращаться восвояси. Просто взял и молча лег. И все.

Чувствуя подвох, я опасливо обернулась, ожидаемо ничего не увидела, но на вопрос нарвалась:

– Что?

– С-с-спать будем?

– А у тебя есть идеи получше? – оживился он. – Какие-нибудь предложения?

– Нет-нет, спать – это замечательно! – поспешно заверила его, быстро отвернувшись и трусливо натягивая одеяло на голову.

Разочарованно вздохнув, мой кошмар завозился, кажется, поворачиваясь ко мне спиной.

Почему-то после этого я решила, что смогу теперь спать спокойно… И вот не то чтобы я сильно ошибалась. Выспалась-то очень даже хорошо. Но утром проснулась от ноющей боли и долго не могла понять, что это за ужас присосался к моему животу.

Почти полминуты мне понадобилось на то, чтобы хоть частично проснуться, смириться как-то с затекшей шеей и осознать, что едва тепленькая гадость на моем животе – чья-то запредельно наглая рука.

Ночнушка за ночь подленько задралась, обеспечив кошмару доступ к телу.

И я бы уже громко возмущалась, но шея у меня затекла не просто так, а оттого, что я вторую руку Раяра в качестве подушки использовала. Сама подушка куда-то делась, а рука – вот она. Лежит, и, судя по всему, давно лежит. А хищник ничего не чувствует, потому что сон у него крепче моего оказался. Но рано или поздно он проснется и сможет сполна насладиться всеми прелестями онемения затекшей руки. А пока мой кошмар мирно сопел мне в волосы и знать ничего не знал о моих мстительных мыслях.

Убрав ладонь с живота и удерживая его руку за кисть, я медленно, скорее от боли в шее, чем от желания не разбудить хищника, повернулась к Раяру лицом и только после этого опустила его руку.

Прохладненькая ладошка на пояснице впечатляла еще меньше, чем на животе, но убрать ее совсем я не додумалась. Не возникло такого желания.

Кошмарик был просто умилительно безмятежен, так сразу и не скажешь, что он людей только так жрет и вообще монстр редкостный.

Ну какой он монстр? Лапочка же, да, монструозная, но лапочка. Я бы и сама его с удовольствием сожрала, такой он милый, когда спит и никаких глупостей не творит.

Не знаю, сколько бы еще им так любовалась, если бы этот гад сам все не испортил.

– Мне нравится, – хрипло признался он, не открывая глаз, – но я сомневаюсь, что это любовь.

Подушку из-под его головы я выдернула с самым зверским выражением лица, на какое только была способна. Вот только уровень моей кровожадности Раяр оценить не успел, так как в следующее мгновение я его уже этой самой подушкой душила.

Потому что не надо подслушивать мои эмоции, когда я им так глупо любуюсь. Это смущает.

Раяр не сопротивлялся. Ни когда я пыталась удушить его лежа, ни когда поднялась, усевшись на него сверху. Все то время, что я занималась его смертоубийством, мой кошмар смирненько держал свои ручки на мне. Сначала на спине, а потом переполз на бедра, поглаживая нежную кожу большими пальцами. И ни одна рука у него, судя по всему, не болела, зато я теперь вынуждена была весь день мучиться с шеей. И гад этот никак не душился, и вообще…

– Успокоилась? – приглушенный подушкой вопрос раздался только после того, как я окончательно обессилила, и мне стало стыдно за эту вспышку агрессии. Я же вроде как адекватная и не сильно вспыльчивая. Была когда-то.