Эрин Моргенштерн - Беззвездное море [litres]

Закери протягивает руку, касается мягонькой шерстки. Чувствует под рукой стук огромного сердца, а потом существо, еще раз моргнув, разворачивается и исчезает, перед тем позволив ненадолго увидеть свое длинное ухо и пушистый, комочком, хвост.

Закери смотрит во тьму вослед гигантскому белому кролику.

Разве это все не началось с книги?

Или оно еще старше? И то, что привело его сюда, гораздо, гораздо древней?

Он пытается отметить знаковые моменты, рассортировать значения.

Да нет больше никаких значений. Нет и все.

Голос в его голове звучит, словно шепот ветра.

– Что? – вслух спрашивает Закери.

– Что? Что? – многократно отвечает ему эхо.

Ты опоздал. Продолжать – глупо.

Закери достает из-за спины меч и выставляет его против темноты.

Разве ты не знаешь? Ты уже мертв.

Закери прислушивается, хотя ему неприятно.

Ты вышел, рано утром пройтись и упал в снег от усталости и стресса, а затем наступило переохлаждение, и тело твое осталось под снегом. Никто тебя не найдет, пока снег весной не растает. Здесь так много снега. Друзья думают, что ты пропал, хотя на самом деле ты лежишь у них под ногами.

– Это неправда, – говорит Закери совсем не так уверенно, как ему бы хотелось.

Да, неправда, потому что у тебя нет друзей. И вся эта история – выдумка. Жалкая попытка твоего разума сохранить себя. Это он сочинил историю с любовью, приключениями и тайной. Со всем тем, что тебе хотелось бы пережить, но ты этого не обрел, потому что слишком занят был игрой в игры и чтением книг. Твоя растраченная впустую жизнь подходит к концу, вот для чего ты здесь.

– Да заткнись ты, – говорит Закери в темноту. Ему хотелось бы это выкрикнуть, но слова звучат слабо, бессильно, громкости не хватает даже на то, чтобы эхо их подхватило.

Ты и сам знаешь, что это правда. Сам в это веришь, потому что это правдоподобней, чем твои выдумки. Ты притворяешься. Воображаешь себе этих людей и эти места. Рассказываешь себе сказку, потому что слишком боишься правды.

Факел угасает. Холод, как снег, крадется по его коже.

Оставь. Тебе не найти выхода. Да выхода и не существует. Ты в конце пути. Игра окончена.

Закери заставляет себя идти. Тропы он больше не видит. Сосредотачивается, делает шаг, потом другой. Его бьет дрожь.

Сдайся. Сдаться легче. Сдашься – и сразу станет теплей.

Факел гаснет.

Незачем бояться смерти, ведь ты уже мертв.

Закери пытается сделать шаг, но не видит, куда ставить ногу.

Ты мертв. Ты погиб. Другой, дополнительной жизни нет. У тебя был шанс. Ты сыграл – и проиграл.

Закери опускается на колени. Он думал, что у него есть меч, но зачем ему меч? Это так глупо.

Да, это глупо. Это чепуха. Хватит уже тебе фантазировать о мечах, путешествиях во времени и мужчинах, которые правдивы с тобой, о королях-совах и о Беззвездном море. Ничего этого не существует. Ты сам все это придумал. Все это только у тебя в голове. Остановись. Идти больше некуда. Ведь ты очень, очень устал.

Это правда, он очень устал. От ходьбы. От стараний. Он даже не знает, чего хочет и чего ищет.

Конечно, откуда ж тебе знать, чего ты хочешь. Ты никогда этого не знал и никогда не узнаешь. Все, дело дохлое. Это конец.

И тут Закери кажется вдруг, что на предплечье у него лежит чья-то ладонь.

– Не верьте, – говорит еще чей-то голос у самого его уха. Голос незнакомый, и у него акцент, которого он распознать не может. Британский, ирландский, шотландский, что-то в таком роде. Он так же плох в распознавании акцентов, как и во всем остальном. – Он все лжет, – продолжает голос. – Не слушайте его.

Закери не знает, какому голосу верить, хотя речь с британско-ирландско-шотландским акцентом, как правило, звучит ответственно и почтенно, а у другого голоса никакого акцента нет, но, может быть, вообще нет никаких голосов, может быть, ему правда следует отдохнуть. Он пытается лечь, но кто-то тянет его за руку.

– Здесь нельзя оставаться, – настаивает один из голосов. Британский.

Ты вообразил себе, что к тебе пришла помощь, так отчаянно тебе хочется в это верить. Ты хоть понимаешь, как это жалко?

Рука отпускает его предплечье. Да и не было никакой руки, ничего не было.

Вспышка света, ослепительная яркость внезапно простреливает пространство. На секунду впереди становятся видны туннель, тропа и огромные деревянные двери, а затем снова падает темнота.

Ты ничтожная, унылая, никому не интересная личность. Перестань трепыхаться. Что бы ты ни сделал, это не может ни на что повлиять. О тебе уже все забыли. Оставайся здесь. Отдыхай.

– Поднимайтесь, – говорит другой голос, и рука, ухватив его за предплечье, тащит его вперед.

Закери неуклюже поднимается на ноги. Меч, что у него в руке, хлопает его по колену.

Как же он мог забыть! У него же есть меч!

Нет!

Голос, звучащий из темноты, вдруг меняется. Прежде он был невозмутим, уверен в себе, спокоен. А теперь – зол.

Нет! – повторяет темнота сразу, как только Закери делает шаг, и кто-то – гадость какая-то – вцепляется ему в щиколотку, обвивается вокруг ног, пытается повалить на землю.

– Вот сюда, – произносит британский голос, теперь настойчивей, и тянет его куда-то вперед. Закери слушается, и ему очень хочется пуститься бегом, но каждый шаг дается с трудом, кто-то камнем висит у него на ногах.

Он крепко сжимает рукоять меча. Сосредотачивает внимание на той руке, что ведет его за предплечье, стараясь не думать о том, что ползает у него по ногам и свивается вокруг шеи, хотя эти ощущения ровно так же реальны.

Он не один. Это происходит на самом деле.

У него есть меч, и он находится в пещере, которая лежит под забытым городом, расположенным где-то поблизости от Беззвездного моря, и он потерял след Судьбы, и ничегошеньки не видит, но все-таки, черт побери, он верит.

Теперь он передвигается быстрей, один шаг, потом еще и еще, хотя таинственная тварь путается у него в ногах, не отставая, и так они идут по тропинке, которую перегораживает что-то вроде стены.

– Погодите, – говорит голос, который не является темнотой, и теплая ладонь оставляет его, заменившись чем-то, что не ладонь точно, а тяжело, ледяным грузом виснет у него на плече.

Прямо перед ним возникает полоска света. Похоже, открылась дверь.

Темнота издает ужасный звук, не визг, конечно, но другого слова Закери подобрать не в силах для того скрипуче-пронзительного ужаса, который вспыхивает у него и в голове, и рядом.

Это так оглушительно, что Закери спотыкается, и темнота хватает его, пытается стащить с него ботинки, обвивая ноги, тянет назад. Потеряв равновесие, он падает и, чувствуя, что его утаскивает во тьму, думает только о том, чтобы не уронить меч.