Татьяна Иванова - Охотники на Велеса [СИ]

Гостомысл, когда поправился, присоединился к простившим князя горожанам. Он участвовал во всех походах против князя-братоубийцы Святополка. В самом первом, победоносном, после которого Ярослав стал князем Киевским. И во втором, в котором князь Ярослав проиграл талантливому полководцу Болеславу Польскому, союзнику Святополка, бежал в Новгород и обратился за помощью к варягам. И в последнем, в котором Святополк Окаянный, выйдя против объединенной дружины варягов и новгородцев без помощи польских и немецких воинов, проиграл сражение как раз на реке Альте, именно там, где посланные им убийцы в свое время нашли князя Бориса. Князь Ярослав снова занял Киевский престол. И вот с тех пор на стороне Гостомысла был нравственный перевес. Он простил тех, кто убил его шурина и тяжело ранил его самого, простил ради пользы князя и народа. И он имел право потребовать схожей жертвы от любого княжеского слуги. А уж от Рагнара особенно. Хотя мало кто так горько оплакивал свое участие в кровавых новгородских событиях, как сам раскаявшийся варяг Рагнар.

— Я думаю, что ты не весь свой план изложил, Гостомысл, — тихо произнес Рагнар. — И меня тревожит та часть, о которой ты умолчал. Но пусть Господь поможет Любаве. Ей придется справиться. Теперь несколько вопросов. Что там за болезный воин, у которого жена недавно умерла?

— Любава не в его вкусе, — быстро ответил Гостомысл. — Он любит полнотелых, ласковых. А она как тростинка. И ласки не дождешься. Успокойся, Рагнар. Сам сможешь познакомиться с отрядом, который поедет в Муромль. Пошли доверенного человека, если хочешь. Не на погибель дочку твою отправляю.

— Как она будет общаться со жрецами, если ничего в колдовстве не понимает? Хоть что-то она знать должна.

Гостомысл посмотрел на бабу Милу. Та широко распахнула выцветшие глаза цвета высохших листьев, морщинистые щеки покрылись румянцем.

— Людмила, разумею, ты сможешь что-нибудь рассказать Любаве, пока будет собираться отряд.

После этих слов старушка от потрясения соскочила со скамьи, попыталась взгромоздиться обратно, неловко и безуспешно подпрыгнула. Рагнар поднял ее и бережно усадил среди подушек. За это время баба Мила пришла в себя и со щемящей грустью и любовью поглядела на Любаву.

— Вот уж не думала, — еле слышно проговорила она, теребя руками край расшитой паневы.

— Баба Мила, — Любава удивленно смотрела на лучшую княгинину лекарку, — ты что-то ведаешь в колдовстве?

— Да я сама была ведьмой, — просто ответила та, — пока не раскаялась да ко Христу не обратилась. Вот уж не думала, что знания мои хоть когда-то пригодятся.

— Как раз пригодились, — жестко сказал Гостомысл. — Не сможет Любава все запомнить, пусть запишет и с собой возьмет. Не обязательно же весь наговор вслух читать. Скажешь пару знакомых всем слов, а дальше бормочи про себя: Кирие элейсон, Кирие элейсон… Никто ничего не сообразит. Но это в самом крайнем случае. А вообще всем говори, что ты не ведьма, а лекарка. Это уж дело Всеслава, чтобы тебе никто не поверил. Не смотри так на меня, Рагнар. Не стал бы я ее отправлять в логово змеиное, если бы не серьезность положения. Не хуже меня ведь разумеешь, что не нужны Ярославу заговоры волхвов за спиной, когда у него Мстислав перед глазами. А не узнавши, где у тех жрецов основное капище, мы с ними не расправимся. И еще, Любава, тебе нужно знать о Коснятине нашем, новгородском посаднике бывшем. Разумею, встретишь ты его там. Враг он нешуточный. Мужчина, запоминай, чуть меня постарше, русый с проседью, не особо внешне приметный, небольшой шрам на левом запястье. Это тебе не признаки, так себе приметы. Больше на речь внимание обращай. Очень он раньше любил вставлять о Волосне прибаутки разные. «Волосень тя задуши», «Волосень тебе руки обточи»… Так вот, еще раз повторяю, теперь в Залесье самый центр возмущения, Коснятин пропал, как в воду канул, а еще и от Болеслава посланец в Муромль едет. В Муромль, в который пока князю ходу нет. Жрецы Велесовы до сих пор воду мутят, а где у них основное капище, мы не знаем. Вот это тебе, Любава, выведать и придется. Это первое твое серьезное задание.

Противный осенний дождик прекращаться не собирался. А жаль. Придется, значит, наговор читать. С часик назад к Любаве, в их только что отстроенный Новгородский двор, пришли с мольбой от Муромского старосты, пресечь шутку местного божества. Оказывается, старостина дочка выходила замуж за сынка Суждальского купца. Свадьбу уже целую неделю играли в Муромле. Сегодня как раз должен состояться свадебный пир с завершением свадебного обряда, после чего молодые и гости должны бы укатить в Суждаль. И тут такая незадача. Дороги развозило медленно, но неуклонно. Дождик на свадьбе это, конечно, хорошо, это к богатству. Но все хорошо в меру. Вспрыснул немного во благое предзнаменование — и хватит. Зачем же лить как из ведра?

Про то, что в Муромле такое торжество, на Новгородском дворе и не слыхали. И без того дел хватало. Посмотрев на муромские домики, болезный дядька Тишата сказал, что он в такой коробочке зиму зимовать не собирается. Подрядил работников, и очень скоро весь славный город Муромль с удивлением наблюдал за возникновением на своей окраине трех северных пятистенок. Здесь было, на что посмотреть, потому как северные жилища — это избы, в которых первые венцы клались не на землю, как здесь было принято, а укреплялись на столбах. Это избы, в которых скотный двор был первым этажом в доме, в котором на втором этаже жили люди. А еще новгородцы и подпол вырыли. И вот только они в основном закончили со строительством, как к ним пришли муромцы с мольбой об остановке дождя. Они, дескать, уже все веники из окон повыбрасывали, но даже и такая крайняя мера не помогает. Только на Любаву вся надежда.

— А почему, люди добрые, вы решили, что я смогу? Ведь не ведьма я, а лекарка, — поинтересовалась Любава, которую посланники старосты застали возле конюшни вместе с дядькой Тишатой и двумя его спутниками. Дядька Тишата как раз успел сказать, что не надо ничего пока с сеном делать, ему его нутро подсказывает, что дождь вот-вот закончится. А дядькино нутро предсказывало погоду безупречно. В этом и Любава и ее спутники смогли много раз убедиться за время пути от Новгорода до Муромля. Сейчас же перед посланниками старосты дядька Тишата, как настоящий купец, сведения о скором прекращении дождя придержал.

— Конечно нет, не ведьма, — умильно ответил Любаве один из посланцев. — Любавушка, помоги, мы в долгу не останемся. Всеслав рассказал, как ты его брата исцелила. Он же ни в богов, ни в леших не верит, а тебя хвалил.

— Всеслав, наверное, без меня соскучился, — подумала Любава, — не иначе. Остренького ему не хватает.