Татьяна Иванова - Хозяйки Долины-между-Мирами [СИ]

И он, наконец, ее поцеловал. Алеся закинула руки ему на шею и, когда он оторвался от ее губ, прижалась к нему, не в силах разорвать объятия.

— Вот это и есть настоящая ментальная привязка, — неожиданно прошептал Харрайн, с нежностью глядя ей в глаза. — По крайней мере, ты теперь точно будешь знать, что раньше я тебя к себе не привязывал даже случайно.

— А может, это одна на другую наложилась. Вот и получился такой результат, — ответила неуклонно пьянеющая от счастья Алеся. — Интерференция. Фардар сказал, что трудно отличить…

Харрайн ее снова поцеловал, не дав закончить фразу.

— Скажешь тоже, интерференция. Ох уж эти неопытные менталистки, — с ласковым укором сказал он и снова наклонился к ее губам. — Я, конечно, сниму с нас твою привязку, но не сейчас.

— Подожди, кто кого привязал?

— Ты меня, Алеся. Ты. Неосознанно.

— Но почему же я тогда так к тебе…

— Потому что я закрепил привязку со своей стороны. Не пропадать же такому порыву.

И на какое-то время оба забыли обо всех своих горестях и проблемах. Не только о неприятных впечатлениях этого насыщенного дня, но и обо всех горестях в их жизни.

Опомнились они только тогда, когда существенно похолодало. Солнце садилось, а в Царицынском парке в настоящий момент царил все-таки месяц март.

— Кое в чем Фардар прав, — проговорил менталист, в который раз отрываясь от ее губ, чтобы заглянуть в счастливые глаза. — Когда ментальная привязка накладывается на настоящую душевную привязанность, ее трудно вычленить, — он усилием воли ослабил свои объятия. — Следи внимательно. Снимаю привязку.

И он сделал шаг назад.

— Холодно, — пробормотала Алеся. Застегнула куртку и пригладила растрепанные волосы.

— Пора возвращаться в Долину, — с сожалением сказал Харрайн. — Как бы там не начали беспокоиться.

Взяв его за руку, Алеся переместилась в Долину-между-Мирами.

И в этот момент ее осенило, кто такой сын Эридано Ларьена.

Они вдвоем с Харрайном оказались в тенистой аллее недалеко от главной площади.

— Я поняла, — радостно сообщила Алеся. И задумалась, что будет, если она сейчас скажет, что именно она поняла.

— Что случилось? — мягко спросил Харрайн, терпеливо понаблюдав почти минуту, как его любимая задумчиво ковыряет гравий дорожки кончиком кроссовки, автоматически снимая с себя теплую куртку, склонив голову к плечу.

— Я поняла, кто такой сын Эридано Ларьена. Но, Харрайн, пообещай мне, что никому этого не расскажешь.

Харрайн нежно взял ее за плечи и развернул лицом к себе.

— Я не могу дать такого обещания, — глядя ей в глаза, серьезно сказал он. — Раньше ты ничего подобного от меня не требовала.

— Если судить по нашим земным шпионским фильмам, то в твоем отделе должно быть несколько агентов Антидолины. Не хотелось бы допускать такую утечку информации.

— В земных структурах на работают менталисты, — добродушно ответил Харрайн, глядя на покрасневшие от его поцелуев губы своей невесты. — У нас все совсем не так, как в земных фильмах. Но ладно. Не говори мне, о сыне Ларьена. Не стоит тебе беспокоиться еще из-за этого. Особенно после такого тяжелого дня. Перемести скорее нас ко мне домой, мы переоденемся в эмеранскую одежду, я оставлю записку Леи Катиноу. А потом переместимся в мою машину, чтобы я отвез тебя в академию. Уже поздно.

На следующий день Алеся проспала половину занятий. Но никто ей ни слова не сказал. Все списали на вчерашнюю прогулку за Стену. Потом обычный ритм занятий возобновился. Саймонд по-прежнему говорил почти только об экспедиции в затонувший Зарангон и встречался с принцессой Лидианой, так и не узнанной, на занятиях археологического общества. Океан отступал, но океан — это не река. Отступая, он образовывал и зыбучие пески, и засоленные почвы, где можно было провалиться под соленую корку с головой. Члены экспедиции должны были обо всем этом знать. Саймонд уговаривал Алесю принять участие в летней эпохальной экспедиции, которая должна была начать раскопки столицы Зарангона, в качестве необходимого второго целителя. Дело в том, что Мерхальд сказал ему, что вряд ли летом куда-нибудь уедет. Солара пока что отказывалась принять от него кольцо нареченной невесты, и он боялся, что пока он будет раскапывать столицу Зарангона, кто-нибудь перехватит понравившуюся ему девушку.

— Нет уж, такое сокровище я упускать не намерен. Пока у нее на пальце не будет моего кольца, я с нее глаз не спущу, — откровенно заявил Мерхальд своему другу. — Раскапывайте без меня.

В целом, жизнь адептов шла тихо-мирно, никаких других потрясений кроме случайно несданного зачета не намечалось. Алеся спокойно пришла на очередное занятие к Эннарду Верондиру. Тот стоял спиной к ней, и не обернулся, когда его ученица, вежливо поздоровавшись, прошла в его кабинет и закрыла за собой дверь.

— Алейсия. Алейсия Раутилар, — еле сдерживая бешенство, заявил ей Верондир, не оборачиваясь. Вы больше не можете быть моей ученицей. Я отказываюсь заниматься с вами. Немедленно выйдите вон.

Алеся быстро выскочила за дверь. Никогда прежде ее учитель не разговаривал с ней с таким откровенным бешенством. И спрашивать у него что-нибудь смысла не имело. Было больно и обидно. Еще один удар из Антидолины. Разделяй и властвуй. Ей стало так себя жалко, что она, убежав в академический сад, долго плакала навзрыд среди цветущих кустов черемухи. Затем чуть успокоилась. Ровно до той минуты, пока не подумала, что же ей делать дальше. Даже остатки спокойствия покинули Алесю от мыслей о ближайшем будущем. Идти в секретариат, оформлять следующую смену учителя не хотелось ни капельки. И вообще, а не уйти ли ей и вовсе из этого мира? Достаточно она уже поработала здесь катализатором по плану Василия Калинкина двухлетней давности. Очень захотелось увидеть Харрайна и пожаловаться ему на свои невзгоды. И чтобы он ее обнял, по крайней мере. Но после своего пламенного московского выступления ее жених вел себя крайне сдержанно, точно сам себя опасался. И, казалось, старался пореже с ней встречаться.

В таком мрачном состоянии, уже выплакавшуюся, но еще не утешившуюся, ее нашел Эннард Верондир. Несколько секунд он мрачно смотрел на свою бывшую ученицу, забившуюся в самый угол скамейки под большим кустом черемухи. Если бы учитель не был менталистом, он бы ее не нашел. Верондир подошел и сел рядом с ней на скамейку. Алеся настороженно молчала.

— Пойдем ко мне, поговорим, — сурово сказал ей учитель. — Ты заслуживаешь, по крайней мере, объяснения.

Она все так же без единого слова спустила ноги со скамейки на землю и встала. Верондир встал следом за ней. Они вернулись в его кабинет. Алеся закрыла дверь за собой и привычно уселась на стул перед креслом, в которое сел ее учитель. Или, ее бывший учитель.