Сергей Джевага - Когда оживают Тени [litres]

Про Осень известно лишь то, что полностью сгинули до Исхода, во время бойни, учиненной Люцифером в Тир Ноингирэ. Ну а Весна загадочным образом пропала без вести в первое столетие под водой, их города превратились в жуткие затопленные могильники.

Может ли статься, что преследовательница принадлежит к сгинувшим родам туату? Вероятность есть, ведь никто не знает, как те выглядели. Ну и не фомора же… с теми сталкивался – дикие кровожадные твари, уродцы, напрочь лишенные любых мистических сил.

Но это не объясняет, откуда такая власть.

Мотнув головой, я попытался отогнать мысли. Думать и искать надо. Но потом. Сейчас необходимо убираться подальше от кельи епископа. Будет не очень весело, если застанут рядом, а потом увидят разгром внутри. Проводить остаток жизни в тюрьме чертовски не хотелось. И потому я шатко побрел в направлении главного зала, на ходу вспоминая планировку грота. Без проблем преодолел пару перекрестков, в одной из часовен спрятался за колонну, пока у алтаря молилась какая-то старушка. Но когда та отвернулась, призраком скользнул в очередной тоннель и слился с сумраком.

Пережитое таки наложило отпечаток. Предвестником скорой мигрени в виски начало колоть, а в ушах зашумело. Мне несказанно повезло, что бо́льшую часть пути никто из местных почти не попадался.

Ближе к главным коридорам людей стало больше, останавливаться и пережидать требовалось чаще. Приходилось держать в тисках нетерпение, желание найти Брана и вернуться в фамильный грот. Пока епископ не решил уединиться в келье, пока не разразился скандал.

Может, потому, а может, и из-за недавней встряски, но эмпатия несколько притупилась.

Дошло до меня это не сразу, а лишь когда едва нос к носу не столкнулся с каким-то худым мужчиной в длинной хламиде монаха, беззвучно вынырнувшим из бокового прохода. Я едва успел прыгнуть в ближайшее ответвление, прижался к стене и перевел дух. Но как только напряг чувства и попытался просканировать следующий коридор, осознал: впереди много народу. Слишком много.

До меня долетали обрывки эмоций, чьи-то голоса, шум шагов. Причем люди неторопливо, но неуклонно приближались. Какая-то компания. А может, кто из хозяев в окружении прислуги решил отойти в гардероб или опочивальню.

Через минуту я ощутил чью-то настороженность и опаску, попятился. Там кого-то искали. Возможно, охрана. Возможно, меня. Будь я поближе к залу, решился бы идти в открытую. Дескать, взаправду заплутал, пьян и весел. Но тут внутренние помещения, а под потолком следящие сферы. Никакая игра не спасет от подозрений в шпионаже.

– Да чтоб вас, – пробормотал я.

Скрипнув зубами, попятился. Нырнул в боковой проход, узкий и темный, очевидно ведущий в какие-то технические помещения. Вновь вышел в наполненный сумраком коридор и свернул на следующем перекрестке. Если не изменяла память, впереди должен располагаться продовольственный склад, за ним череда кладовых поменьше. Там куча второстепенных тоннелей, через которые, если повезет, сумею проскользнуть.

Предположение оказалось верным: ход расширился, превратившись в большую комнату, заставленную стеллажами, ящиками и коробками. Но едва перешагнул порог, вновь убедился, что чувства притупились. Потому что тут по голове огрело тугой смесью чужого страха, боли и злости. Аж в глазах помутилось, и на краткий миг я потерял концентрацию.

А в следующую секунду по затылку буквально шарахнуло чем-то тяжелым. Мир резанула белая вспышка, потом затянуло тьмой. Но рухнуть не рухнул – кто-то весьма заботливый подхватил под руки.

– Кто там, Ноир?

Голос прилетел словно издалека. Резкий и хриплый, неприятный.

– Еще один гуляка, – буркнули над головой. – Лордик какой-то. Заплутал.

– Ему же хуже, – хмыкнул первый. – Давай к остальным, потом разберемся. Времени в обрез.

– Вязать?

– А смысл? Очухаться не успеет. И против пули не попрешь.

– Ладно.

Странно, но сознания я не потерял. То есть окончательно не потерял. Ударили сильно, но как-то вскользь и неловко, без должной сноровки. И потому я почувствовал, как волокут куда-то. Потом в щеку врезалась холодная шершавая поверхность, а рядом послышался чей-то приглушенный возглас, кто-то беспокойно зашевелился.

– Не дергайтесь! – угрожающе рыкнул тот, кто меня оглушил. – Дырок наделаю.

– Ноир, ты чего? – раздался рядом плаксивый женский голос. – Мы же столько вместе!.. Работали, жили… Ты чего?..

– Умолкни, Кристи.

– Ноир, почему?.. Зачем ты убиваешь то, что у нас было? Зачем тут эти люди? Почему увели господ?..

– За них дадут выкуп.

– Тебе так нужны деньги?..

– Деньги нужны народу. Чтобы сбросить жирных свиней во власти. Чтобы продолжать бороться.

– А мы… что будет с нами?..

– Ничего. Нет нас.

– Ноир! Образумься! Я хочу, чтобы стало как раньше.

– Как раньше не будет. Заткнись наконец.

Раздались хлесткая пощечина и задушенный всхлип, перешедший в рыдания. Кто-то ругнулся, послышался какой-то шорох. За плечо неуверенно тронули.

– Мистер, вы живы?

– Угу, – промычал я. С трудом разлепил глаза, тяжело перевернулся и кое-как сел.

Мир вокруг тошнотворно вращался, а затылок жгло. Но в целом чувствовал себя сносно. Лучше, чем могло бы быть. Но хуже, чем хотелось.

Рядом со мной сидел немолодой, со вкусом одетый аристократ, круглолицый и плотный, с коротким ежиком серо-седых волос, с открытым лицом балагура. Есть такие люди, при взгляде на коих сразу испытываешь неизъяснимую приязнь. В них нет острых углов, нет душевных колючек, а каждая реплика забавна и остроумна. Но сейчас высокий лоб рассекали глубокие морщины, а уголки губ скорбно кривились, в голубых глазах застыл страх.

Чуть поодаль горько рыдала среднего возраста женщина в наряде официантки. Худая и мелкая, некрасивая, с лицом печальной собачки. Сидела на мешках с сушеными водорослями, лила слезы, зажимая щеку. И жалостливо смотрела на того, кто, видимо, меня оглушил, – крепкого парня с толстой шеей и невыразительной миной пролетария, одетого как дворецкий.

Второй «слуга» стоял неподалеку. Нервно переминался с ноги на ногу и крутил на пальце видавший виды револьвер, то и дело быстро облизывал сохнущие губы. Такой же невыразительный, но худой и бледный, с повадками уличного бандита. То трусливо косился на выход, то грозно хмурился, когда смотрел на плененных простолюдинов и аристократов.

Кроме меня, плачущей служанки и круглолицего господина на полу у штабеля ящиков сидели два серых от страха парня-коридорных и девушка-посудомойка в полуобморочном состоянии.

– Других увели, – одними губами сказал круглолицый.

– Дворян? – догадался я.

– Да. Тех, что помоложе. Детей богатых родителей. Двоих поймали, когда те решили уединиться в любовном томлении. Еще одного под каким-то предлогом заманили вглубь грота. Последнего оглушили прямо в уборной и приволокли как мешок с рыбой. Не знаю, как планируют выводить, может, сточными тоннелями.