Стивен Эриксон - Три повести о Бочелене и Корбале Броче

- Желаю, чтобы ты расставил ловушки, Эмансипор Риз! Прежде чем уходить. Слышал?

- Да, милая!

- Зайдешь к алхимику?

Он встал со стула и протянул руку за плащом. - Которому? Н"сармину? Тральпу Младшему?

- Тральпу, конечно! Болван!

"Что добавит к цене пару серебряных корон" . Она уже приноравливается к новому положению дел...

- Ставь ловушки! Чтоб Глашатай Худа навестил треклятых голубей!

Эмансипор скривился. "Глашатай Худа. Что-то такое вчера..." Затем потряс головой и пожал плечами. - Будь проклят эль, - бормотал он, поправляя занавеску над входом. - Милая Сабли... ревущая гора... но скоро, очень скоро...

Король выказал страх. В былые дни Гульд оказался бы обречен на кинжал ассасина. Но Сельджуре уже стар, старше своих лет. Его Величество делит постель с трепетом неуверенности, разогнав всех наложниц. Разумеется, остались сухопарые советники с глазами гадюк, но при докладе Гульда они не присутствовали. Однако улови они малейший намек... Король выказал страх не перед убийцей в городе, но перед нарастающим над Стиггом темным штормом, перед раскатами грома с южного Корелри... Король... размяк. Разболтался с простым сержантом стражи. Теперь Гульд знал о драгоценной принцессе Шерн больше, нежели хотел бы.

Он пожимал плечами шагая по узкой, вьющейся между курганами улице Бед, пробираясь к Рыбному Кругу. Сумерки опустились на Скорбный Молль. Во всех смыслах. Но он же исполнил долг, доложил Королю; получил ожидаемые приказы тушить слухи о вовлечении королевской особы. Нет сомнений, отец Лордсона Хума, владелец отдаленного клочка земли, был утешен изрядным сундучком золота и обещаниями; сам же Гульд вернулся на тихие, но полные тревоги городские улицы.

Он оставил капрала охранять столб, хотя чары смерти делали кражу объявления малоправдоподобной. Гульду пришлось ожидать аудиенции у Сельджуре почти весь день, и теперь солнце уже низко висело в небе над заливом. Новость о гибели знатного отпрыска усугубила окутавшую город пелену страха; лавки уже позакрывались, улицы опустели, ибо ночью выпустят наемных убийц - "живые тени", выражения господского гнева не станут особо различать, кому мстить. Ночью любой, достаточно глупый, чтобы остаться на улицах без особой причины (или без взвода ощетинившейся оружием охраны) может встретить рассвет с выпотрошенными кишками или того хуже.

Гульд миновал угол и вышел на площадь. Капрал - нервный, с рукой у короткого меча - был здесь единственным живым, если не считать тощего пса, драной вороны на шесте и дюжины чаек, ссорящихся над чем-то в канаве.

С моря пришел бриз, едва заметно охладивший густую, удушливую жару. Гульд утер пот с губ и подошел к капралу.

- За тобой кто-то следил, парень?

Молодой человек потряс головой. - Нет, сир. Я тут весь день, сир.

Гульд хмыкнул. - Извини. Я задержался в королевском дворце. Ноги болят?

- Да, сир.

- Отлично, дай им размяться. Запомнил адрес в объявлении.

- Да, сир. И слышал от крысолова, что их двое - чужаков, сошедших с "Туманной Всадницы".

- Продолжай.

Капрал переминался. - Ну, э, "Туманная Всадница" пришла с Корела, разгрузила какое-то железо и утром ушла в Маре. О, те чужеземцы наняли лакея.

- О?

- Да, сир. Он был кучером купца Бальтро, вообразите себе.

Гульд скривился. - Ладно, идем к ним.

- Да, сир. "Отель Печальника". Недалеко.

Привратник Дальг понимающе усмехнулся Гульду. - Зря пришли, сержант, совсем зря. Вы ж за Облером? Он в отставке. Денег в долг уже не дает, как я понимаю, и...

Гульд прервал его: - У вас пара гостей. Чужеземцев.

- О, эти. Странная пара.

- Что в них странного?

Привратник наморщил и поскреб лоб. - Ну, - начал он, - знаете... Странные. Один никогда не выходит из номера, а?

- А другой?

- Тоже не часто, да оба почти не выходят с той поры как слугу наняли. Ох, ни к кому не ходят и к ним никто, и едят в комнатах тоже.

- Значит, они сейчас внутри?

- Да, сударь.

Сержант оставил капрала с привратником и вошел в "Печальника", немедленно наткнувшись на управителя, шагавшего с чашей для приношений и полотенцем в руках. Торопливо поставив чашу и обернув ткань вокруг поясницы, тот спросил: - Стражник, чем могу помочь?

Гульд следил, как длинные темные пальцы управителя выписывают нервозные узоры, касаясь и отстраняясь от пояса. - Облер, да? Нынче ты честную жизнь ведешь?

Мужчина побледнел. - О да, точно, Страж. Уже годы! Веду это заведение, видите ли, и писцом подрабатываю. Я нынче респектабельный, сударь. Поднялся и все такое, сударь. - Глаза Облера рыскали по сторонам.

- Давай потолкуем о двух твоих гостях, Облер.

- О! Ну, лучше их самих позвать.

- Я иду с тобой.

- О! Отлично, сударь, извольте следовать.

Они поднялись по устланной тяжелыми коврами лестнице, прошли коридор. Облер постучал по двери. Через миг старческий голос отозвался: - В чем дело, Облер?

Писец склонился к Гульду. - Это Риз, - прошипел он, - лакей, - и сказал громче: - Стражник желает поговорить с твоими хозяевами, Риз. Открой-ка.

Гульд сверкнул глазами, гневно проскрипев: - В следующий раз просто проси открыть дверь. - Он услышал изнутри бормотание и уже поднял руку, чтобы постучать более настойчиво, когда дверь отворилась. Слуга быстро выскользнул в коридор и прикрыл дверь за спиной.

Глаза Эмансипора широко раскрылись, когда он поднял голову и узнал сержанта.

- Эмансипор Риз, - протянул Гульд. - Я тебя допрашивал два дня тому назад, и вот ты снова передо мной. Как странно.

- Человеку нужна работа, - буркнул Риз. - Ничего особенного.

- Я на что-то намекал?

- Вы сказали "странно", но ведь нет ничего странного, кроме вашего визита.

Тут старый мерзавец был прав. - Хочу потолковать с твоими хозяевами. Можешь объявить обо мне или как там у вас с ними принято.

- Ах да, сержант. Мой хозяин с сожалением сообщает, что не принимает гостей, ибо находится на критическом этапе исследований...

- Я тут не в гостях, старина. Или объяви обо мне, или поди прочь. Я буду говорить с людьми внутри.

- Он внутри один. Господин Бочелен - ученый, сержант. Не желает отвлекаться...

Гульд зарычал и попытался оттолкнуть Риза, но старик шире расставил ноги и не уступил ни пяди. Сержант было удивился силе обманчиво дряхлого лакея - но заметил на правой руке давние шрамы от ударов клинка. Это же треклятый старый солдат. Гульд ненавидел ветеранов - такие не поддаются. Сержант отступил, схватился за рукоять меча.

- Ты сделал больше, чем от тебя ожидали, защищая право хозяина на уединение. Но я сержант Городской Стражи, и это официальный визит. Если будешь мешать и далее, Риз, кончишь в кутузке. - Гульд заметил, что тело Риза напряглось и лицо потемнело от гнева. "Чертов ветеран". - Не устраивай осложнений. Не надо.