Стивен Эриксон - Три повести о Бочелене и Корбале Броче

- Нет. "Не сейчас", добавил он мысленно, "но потом - может быть. Да, потом...". - Нет, я сказал!

Синие глаза расширились. - Я настаивала?

- Простите. Нет, не настаивали.

- Сестра, вероятно, присутствует на местах убийств ради поиска новообращенных. Кормится страхом, можете представить?

- Почему же она вас терпит? Настолько, чтобы продавать ваши куклы на рынке?

Милла засмеялась. - Вам лучше любого другого знать, что королевские пики редко остаются без... украшений. Скорбный Молль производит преступников быстрее, чем крыс, быстрее даже, чем король может их вешать.

Гульд глянул на кукол перед носом. - Значит, кожа не свиная?

Мила затянулась из мундштука и ответила: - Кожа преступников. Сестра находит иронию восхитительной.

Внезапная тошнота охватила сержанта. Он потрясенно взирал на женщину.

Она же послала широкую белозубую улыбку, словно зашипевшую в воздухе. И сказала: - Почти все покупатели - родственники покойников. Память об ушедших. Можно ли измерить глубины разума людского?

- Возможно, я еще вернусь, - выдавил Гульд, отступая.

- Кто бы мог подумать? - засмеялась она. - Тогда до скорого, сержант.

Гульд вихрем развернулся.

Сморщенное как пергамент лицо Мерзы мрачно улыбалось меж двух висячих кукол. У нее оставалось мало зубов, да и те стали стертыми пеньками. - Она будет твоей смертью! - хрипела карга. - Она яма! Водоворот распущенности! Искусительница. Знающая самые потаенные секреты Молля греховная лгунья - ты не поверишь, куда ее заводят деловые интересы!

Глаза Гульда сузились. - Лгунья, говоришь? Мерза, не может ли она знать всех любителей посещать злачные места?

- Она знает всё, злая сестрица! Кроме того, как заботиться о себе! Ее снедает нездоровье, пока незримое, но тут сам Худ не поможет. Скоро увидишь! Скоро, если не изменит она путей своих!

Сержант вгляделся в переулок. Причин задерживаться нет, верно? Никаких. Нужно всего лишь допросить Миллу. Подробно. Может занять целые часы, но тут ничего не сделать.

- Не поддавайся! - шипела Мерза.

Игнорируя каргу, Гульд зашагал по Кукольной улице.

Могильник Бугор являлся ныне самым большим курганом Скорбного Молля. Его поросшие травой бока разрывали бесчисленное число раз, и каждый раз внутренности оказывались совершенно пустыми. Валуны, гравий и черепки - всё, что выкапывали надоедливые грабители и любители древностей.

Гульд застал двоих выдающихся крысоловов за пикником на вершине Бугра. На костерке жарились ободранные крысы. В стороне поджидала запыленная бутыль вина, рядом стоял горшок с крышкой.

Бирклас Пуф и Болтус Рой не были типичными представителями своей профессии; тем не менее сержант Гульд иногда пользовался их обширными знаниями насчет любых граней городского подземья, находя достаточно ценными, чтобы терпеть причуды характера.

- Какой суровый взор! - заметил Бирклас, небрежно помахав грязными пальцами взобравшемуся на могильник сержанту. - Интересно мне, почему низкородные столь часто похваляются... нет, усердно пытаются приукрасить серьезностью несчастную свою долю? Похоже, единственная задача нас, чистокровных граждан славного Молля - проводить дни и ночи в незапятнанной праздности.

- Что такого чистого в твоей крови, Пуф? - пробурчал Гульд, подойдя к ним.

- Непреклонная воля, бедный мой сержант, есть наиболее очистительное дерзновение. Зрите же пред собой достойного меня и, рядом, достойного его. Мы на редкость непреклонны.

Оба были одеты почти в тряпье, не считая широких обвислых шляп - у Биркласа цвета выгоревшей под солнцем киновари, у Болтуса пятнисто-желтая. Бесчисленные крысиные хвосты висели на двойных поясах, запястья и лодыжки также окружали хвосты, сплетенные весьма затейливым образом.

Болтус Рой протянул руку к горшку, открыв крышку острием запятнанного кровью кинжала. - Как ваз вовемя пифли, сежант. Кысы пофти пожаены и майнофанные озовяфки на апфетит. Пофу, садитесь ядом с нами.

- Я же, - добавил Бирклас, - буду разливать напиток, пока мой партнер достает маринованных розовячков.

Уксус сделал лысых крысят краснее обыкновенного - эта подробность почему-то навела на Гульда еще больший ужас. На его глазах Болтус вытащил одного и поднес ко рту. "Розовячок" исчез за губами с хлюпающим звуком, мужчина глотнул и вздохнул.

- Хорошее начало, - прокомментировал Бирклас. - Как устрица пролетает, в доказательство культурного происхождения.

Гульд скривился. - Культурного происхождения? Ты о Болтусе или о крысах?

- Охо, офень смефно, сежант, - хихикнул Болтус Рой. - Пофу, садитесь!

- Нет, спасибо. Уже сыт.

Бирклас повернулся к партнеру: - Неужели не можешь ты уяснить, друг, что сержант Гульд очень не в себе? Ужасные убийства каждую ночь! Колокола гремят! Крысы бегут туда и сюда, даже сам Белогрив прячется в глубочайшей пещере. Да, нечто гнусное бродит по славному Моллю, а перед нами главный охотник, пришедший в поисках помощи.

Болтус отпрянул. - Уф повей, я знаю о сежантовых бедах! Посто хотел быть вефливым.

- Хватит спорить о вежливости, - зарычал сержант. - Сто раз слышал вашу болтовню о Белогриве и теперь желаю понять раз и навсегда, существует ли он.

- Офязательно!

- Бесспорно, сержант.

Гульд уставился на Биркласа. - И он Солтейкен?

- Да, да. Непримечательный человечек в обычной форме. Но едва перетекает - самый грозный среди крыс. Умный и порочный тиран, Правитель Мехового Царства, Истребитель всех Бросающих Вызов, Блудодей Высшего...

- Да, понятно. Говорите, даже он прячется от убийцы?

- Зарылся как в могилу, сержант. Дрожа...

- Ясно. Могу ли я предположить, что Белогрив встречал убийцу?

Бирклас пожал плечами. - Возможно, и встречал. А скорее его гонцы или хранители перекрестков, или дозор на крышах...

- Но не его дехустатоы, - встрял Болтус.

- Нет, - торжественно согласился Бирклас. - Не дегустаторы. Болтус, как они поживают?

Болтус перевернул крыс на шампурах. - Фкорее поживали.

- Отлично! Ну, сержант, что еще могли бы мы сделать?

- Может, и могли бы. Принцесса и Лордсон Хум.

Брови Биркласа взлетели. - Дорогой мой, это не беседа для застолья.

Гульд присел. - Я погожу.

Башня Мертвого Секаранда стонала на вольном, посвежевшем после захода солнца ветру. Гульд потуже натянул плащ на плечи, хотя зябкая дрожь вызвана была скорее утомлением, нежели ветром. Внизу дневная дымка унеслась, свет масляных ламп и свечей под ногами казался мутными звездами, пределом смертных потуг состязаться с колючим ночным небом.

Гульд слышал шелест на лестнице, кряхтение - Стуль Офан карабкался на платформу. - Беспокойное гнездо Бёрн, - пропыхтел старик. - Обычная встреча на углу улиц подошла бы мне больше.

Сержант склонился над парапетом и поглядел на квартал у гавани. - Кажется, я его получил, Стуль, - произнес он.