Стивен Эриксон - Повести о Бочелене и Корбале Броче. Часть вторая

Кот сверкнул глазами на манер всех котов, чешуйчатый хвост дернулся как щупальце.

- И я поставил ловушку, - продолжал чистильщик, - зная, что ты рано или поздно вернешься. И вот он ты, - закончил он со вздохом. - Последний. Девятый из вас.

Алый зашипел.

- Хватит, Хурл. Ведьмовские ночи кончены. И хорошо. Ты убила слишком много местных жителей, не упоминая о домашних животных. Так не могло продолжаться. Я человек терпеливый, терпимый, всегда помню, что мое дело - это мое дело. Но ты обнаглела. - Он потряс головой. - И теперь тебя ждет утес, ведьма.

Вуффайн встал, нахлобучил лисью шапку, подхватил посох, а в другую руку взял проведенную через прутья клетки цепь. Пнул дверь и вытащил клетку на тропу, что вела к меньшему из двух выступов берега. Свет дневной угасал, а ветер разошелся как дикий зверь; он слышал бешеные удары водяных валов о скалы справа.

Клетка скрипела и звенела, волочась по тропе, Хурл прыгала на стенки, плевалась, стукаясь головой, лапы вылезали меж прутьев и взмахивали когтями в сторону Вуффайна - однако цепь была длинной, намного длиннее ящериных конечностей.

Он совсем запыхался, добравшись до оборванного слоя каменных плит, означавшего вершину мыса - половина древнего храма, некогда доминировавшего в сем мрачном месте, давно осыпалась в море. Однако он помнил зловещее здание, присевшее словно обезьяна, устремившее мерзкое лицо-фасад над пенистым заливом, в сторону Гаддовой крепости. Вряд ли сам Худ ведал имя здешнего давно забытого бога или богини.

Выметенный ветрами каменный пол нес едва различимое изображение какого-то демона, чья жуть особенно подчеркивалась хохочущими херувимами в клыкастом рту. Жалкая вера для жалких мест: удивительно, как идеально подобралась пара, как легко превратить в кошмар обычные жизни. Он подозревал, что дурная погода является причиной почти всего мирового зла. Боги попросту являются, придавая лицо гнилому безумию. А людей тянет к подобному, знал он. Бедные дурачки.

Вуффайн подтащил клетку и оставил опасно качаться на краю утеса. Бросил цепь и подошел, держась сторонкой, взглянуть на кипящий хаос скал и пены внизу. - Твои сестры и братья ждут, - сказал он коту. - Или только их косточки. Никогда, знаешь ли, не любил оборотней, а Д"айверсы среди них самые худшие. Но тебя я терпел бы, милый. Жаль, что ты сам нарвался.

Кот завыл.

- Знаю, - кивнул он, - твой оставшийся разум едва сознает себя. Не мое дело, разумеется, но думаю - это будет милосердием если не для ведьмы, то для безмозглого кота. - Он взглянул на клетку. - Так долго, Хурл.

Он встал так, чтобы клетка оказалась меж ним и краем, подскочил и дал хорошего пинка.

Цепь зазвенела о плиты, клетка исчезла, рушась на скалы далеко внизу.

Вуффайн подошел к краю и вгляделся вниз как раз в момент падения. Но в этот последний миг дверца резко распахнулась. Юркое животное движение - и ничего. - Ах, - пробормотал Вуффайн. - Вот дерьмо.

Подняв взгляд, он заметил огромный, потрепанный морем корабль у входа в гавань - тот явился так внезапно, будто был наколдован штормом. Пролетая мимо волнореза, корабль разбил волны и с ужасным, сотрясшим Вуффайна на вершине утеса звуком закопался в песок. Волны взорвались над кормой. Мачты попадали, красные паруса взвились напоследок - вихрь старался унести в небо все, что можно. Вскоре паруса и спутанный такелаж стали багровым пятном в морской пене.

На перекошенной палубе кишели люди.

Вуффайн вздохнул: - Что за хлопотливый день. - Подобрал посох и пустился вниз по тропе, встречать прибывших.

Дых Губб сидел на камне, зажимая забинтованные уши и качаясь взад -вперед. издавал тихие стоны, которым ветер вторил со злой радостью.

Хек еще немного последил за ним, кривясь, и отвернулся в сторону крепости. - Не нравится мне вид этого места. И раз уж, Дых, мы с тобой вдвоем, я так скажу: чем дальше от некромантов и Манси Неудачника, тем безопаснее.

- Они нам дожжны! - сказал Губб, озираясь, сверкая белками единственного выпученного глаза. - Дожжны мне цление! Хося бы! Глядь, Хек! Слуфай! Пушть мне фернут яык! Это фсе они-и-и!

Ветер был яростным и жестоко холодным. Дождь смешивался с брызгами моря и плевал им в лица: Хеку было вполне ясно, что мир не особенно о них думает и не даст Худовой пятки за справедливость и возмещение ущерба. Вся жизнь - один долгий путь по штормами высеченной дороге к какой-то треклятой башне, где сияет свет, суля ложные надежды на спасение. Вот она, Жизнь, верно? Бесполезна как молитва. Бессмысленна как смерть, ведь одна смерть нас и ждет впереди, кого-то ближе, кого-то дальше. Хотя сейчас она ближе чем всегда, и если Дых болеет и стонет и не в силах завершить неуклюжий подъем, то сам Хек не станет особо жаловаться и даже готов признаться по секрету - кому-нибудь, хотя нет никого - что они на волосок от смерти, один шаг в неверном направлении, и холодные трупы встретят рассвет.

И не ему стыдиться, что бедняга Дых совсем истерзан. На борт тех некромантов из Скорбного Молля взяла Сатер, худшее решение в жизни - жизнью капитан и заплатила. "Солнечный Локон" стал изгрызенной, сожженной грудой обломков. Единственный корабль, спарившийся с дхенраби. "Иные вещи, скажу вам, не стоит видеть вблизи. И больше мне вам сказать нечего".

- Где Птиша?

- Наверное, катается в мехах с шерифом, - отозвался Хек и, сказав такое громко, ощутил себя самоубийцей. - Ее любви ни одному мужику не выдержать, - добавил он уныло. - Мое проклятие... или твое тоже, Дых, она так смотрит на рассеченный язык - любить неподходящих женщин.

- Ох, зафкнись, Хек.

- Нет, точно. Хотел бы я быть таким мужиком, что смотрит на голое женское тело и говорит: "Красиво, но маловато, ведь остального я не получу, да и ты не получить всего, чего от меня хотела". Будь я таким мужиком, образованным и так далее, с этими... высокими стандартами... клянусь, был бы счастливее.

Дых опустил руки и выпучил на Хека единственный глаз. - Нуно ее спафти.

- От чего? Она там, где и хотела!

- Но тот фериф был жуфкий уод!

- Урод, верно, но уродам всегда чертовски везет с бабами. Да, красавчики с улыбками победителей и чистой кожей, всё такое... что же, желаю им всех неудач мира, но тут мы, к счастью, таких не найдем. - Он встряхнулся. - Все чепуха, Дых. Она счастлива, причем без нас с тобой. Это и жалит больней всего.

Тут послышался шум шагов по тропе, оба повернулись с мгновенно вспыхнувшей надеждой, но быстро поняли, что идут несколько человек. Едва гости показались, обогнули выступ скалы, Дых вскочил и встал рядом с Хеком. Оба не верили глазам.

- Вы живы! - крикнул Хек.

Биск Вит вытащил меч. - Да, и обижены на измену, Хек Урс.

- Мы не при сем! - пискнул Дых.

Червячник сказал: - Ты, Дых Губб? Боги подлые, что с тобой?