Стивен Эриксон - Повести о Бочелене и Корбале Броче. Часть вторая

Суньте его в мешок с салом и сырым мясом и бросьте всю смесь в яму с голодными псами. Но кого я дурю? Дети вроде Корбала не умирают. Только хорошие умирают, и за одно это наш мир заслуживает всех проклятий, кои способна изобрести честная душа". - Хозяин?

- Мастер Риз?

- Вы допили ваниль?

- Верно, - сказал Шпилгит. - Две лопаты.

Могильщик слепо заморгал над грудой тряпок, клочками одежда покойников, которые сшивал, делая матрас и подушку. - Это мое ремесло, - ответил он, хватаясь за глиняный кувшин. Рука, словно сухой корень, спутала костлявые пальцы на ручке и потащила кувшин к койке.

- Похоже, у тебя все путем, - заискивал Шпилгит. - А вот меня временно изгнали из "Пяты", понимаешь ли, и мужчине нужно согреваться работой. Физической работой.

- Значит, будешь копать сразу двумя лопатами?

- Глупо было бы, а?

- Да. Тогда для чего вторая лопата? Как налог? Ты оценил мою лопату и требуешь вторую как налог?

- Похоже, ты слишком много выпил.

- Слишком много. В твоих словах есть смысл, но тем хуже для тебя.

- Налогообложение не так работает.

- Именно так. - Могильщик выпил.

- Хорошо, так оно и работает. У тебя остается одна лопата, а налоговик берет вторую, чтобы построить тебе отличную ровную дорогу.

- Да ну? Так почему дорогу строю я сам, ломая спину и махая лопатой? А ты сидишь и бездельничаешь, а в кармане ключ от склада с огромной кучей лопат. Так скажи, какой от тебя прок?

- Смешно. У людей таланты разные. Ты строишь дороги или роешь могилы, я собираю налоги... гм, можно сказать, тоже рою могилы.

- Отлично. Забирай лопату и проваливай.

- Но мне хотелось две.

- Сборщик всегда сборщиком остается.

- Слушай, пьяный дурак! Дай лопаты!

- У меня нет двух. Только одна.

Шпилгит охватил руками голову. - Что же сразу не сказал?

Мужчина снова схватился за кувшин, глотнул и утер губы. - И сказал.

- Где она?

- Где кто?

- Лопата.

- Ты отберешь лопату и с ней работу, значит, я ничего не заработаю и тебе не обложить того, у кого нет работы, а значит, ты бесполезен. Но ты сам это понял и хочешь копать могилы, чтобы получить реальную работу. А со мной что?

- Ты одолжишь мне лопату или нет?

- Одолжить, вот как? Придется платить, дружище.

- Хорошо, - вздохнул Шпилгит. - Сколько?

- Э, лопату я одолжил у Халлига - свиновода, она мне стоила один грош, так что с тебя два гроша, или какая мне выгода от такой щедрости?

- Щедрость - это когда ты ничего не навариваешь!

- Это деловой подход, мастер сборщик.

- Если ты заставишь платить за лопату, я обложу твою прибыль.

- И сколько возьмешь?

- Один грош.

- Тогда я ни с чем.

Шпилгит пожал плечами. - Ну кто же поверит, что одалживание лопат может быть прибыльным делом.

- Халлиг верит.

- Слушай, треклятая лопата стоит у тебя за дверью. Я мог бы просто взять и вернуть, ты даже не заметил бы.

Могильщик кивнул. - Факт.

- Я хотел сделать честь по чести, как подобает соседу.

- Ну ты и дурак.

- Сам вижу, - рявкнул Шпилгит.

- Так что, мастер сборщик налогов?

- Я забираю твою лопату в зачет налога.

Могильщик пожал плечами: - Давай, это проблема Халлига. Но когда захочешь кого похоронить, меня не зови. Я безработный.

- Я одолжу тебе лопату из склада.

- Верно, и еще потребуешь благодарности. Удивляться ли, что налоговиков все ненавидят?

Шпилгит увидел, что могильщик снова пьет, и покинул хижину, забрав лопату. Заметил рядом еще одну, забрал и ее.

Алый скорчился в сырой пещере, единственными соседями ему были кости. Прямо внизу, за каменным откосом, пенилось море, качались деревья, сорвавшиеся с корнями с ближайшего утеса. Каждый громовой удар волны делал убежище Алого все ненадежнее; вода так и норовила хлестнуть через край.

Но даже сквозь шум рассыпанные вокруг кости, казалось, шепчут ему что-то суровыми голосками. Он ежился и дрожал от ярости, почти различая слова. Тихие речитативы заполнили череп. Он сверкнул глазами на кости и даже в полумраке различил черепа. Черепа котоящеров. Они стучали, шевелясь - шепот становился все более горячим.

Алый ощутил касание силы, старой силы, и душа забилась, как будто когти сжали горло.

- Перере... перетекай!

- Перетекай! Перетекай, дурак!

Кот завыл, дрожа от ужаса; кости подползли и вся куча вдруг замерцала.

Магия заставила закипеть, зашипеть капли росы на стенах. Камни выпадали из трещин. Среди окруживших Алого паров кости начали влезать ему в тело. Ужасная боль -и торжество.

- Я Хурл! Ведьма Хурл!

Она встала на ноги, невозможно слабая, и оглядела голое тело. Плотная кожа обтягивает кости, сухожилия как веревки. Мало плоти, мало живой ткани, чтобы стать целой, такой, какой она была когда-то. Но и этого ДОСТАТОЧНО.

Хурл закашлялась. - Разум вернулся! Мой прекрасный, совершенный разум! И... и... я помню всё! - Тут же она поникла. - Я помню всё.

Ей нужна была пища. Свежее мясо, горячее, кровавое мясо. Ей нужно было напитаться, причем немедленно.

Чувствуя слабость, она вышла из пещеры, сторонясь кипящего моря. Почти стемнело, и буря казалась синяком на божьем лбу. Трупы валялись среди скал. Затем она увидела, как один поднял руку. Кашляя, Хурл захромала к беспомощной жертве.

Но, склонившись, поняла, что смотрит на мертвеца. А тот улыбнулся. - Всегда был плохим матросом, - сказал он. - Крошка велел: бери руль. Я пытался предупредить, но Певуны никого не слышат. Мне конец. Поможешь?

- Ты мертвый! - плюнула она.

- Знаю, и в то все дело. Верно? Проклятый наш удел. Наверное, прежде я был жив, но никому не дано вернуться. Никому. Если поможешь вылезти из трещины, я пойду домой. Он где-то за океаном, но я наверняка найду. Рано или поздно.

- Но мне нужна теплая плоть! Горячая кровь!

- Как и нам всем, дорогая.

Она затрясла головой. - Ну, и ты сойдешь. Не боги весть что, но хоть что-то.

- У нас общая философия, сладкая моя. Ну, насчет помощи... ох, что ты творишь? Ешь мое бедро? Не очень-то прилично для такой старушки. Впрочем, если ты объешь много, я смогу вылезти из трещины. Уже кое-что. Когда умрешь, стоит оставаться оптимистом. Я так понял. На ноге мало что осталось? Вот, смотри, обгрызи и вторую. Уверяю, там мясо посвежее. Погода сегодня ужасная, а?

Крошка Певун повернулся оглядеть выживших родичей. Все столпились на берегу, ледяная вода кипела у лодыжек - шторм усиливался. - Теперь всё просто, - сказал он. Убиваем всех.

Единственная его сестра, Щепоть, фыркнула. - Твой план, Крошка?

- У меня всегда такой план.

- Именно. Смотри, куда он нас привел.

Хмурый Комар встрял: - Привел нас на берег, Щепоть.

- Верно говорит Комар, - зарычал Крошка, - план привел нас сюда, поэтому план хороший, как всегда, ведь мы всегда оказываемся не где-нибудь, а там, где я планировал, а планировал я оказаться хоть где-нибудь - и если думаешь, я буду терпеть от тебя дурные припадки и злословие, Щепоть... ну, этого в плане нет. - Он отвернулся к прочим. - Оружие наголо, братья. Время убивать, и в конце мы убьем заклинателей, что украли наши сокровища.