Ярослав Гжендович - Конец пути

— Мы теперь идем в ту самую сторону, что и тот коридор со знаками, только чуть выше и сбоку, — сказал Вуко негромко.

— Я знаю только, что мы под землей, — не выдержал Спалле. — Ненавижу это.

— Потом нам об этом расскажешь.

Водные отзвуки сменили характер, сделались громче и отчетливей, словно в соборе. Коридор свернул направо, поднявшись еще выше. Драккайнен собрал световые шары, поскольку те скатывались ему под ноги, и шел, держа один в сжатой руке, направив вперед, словно фонарь.

За углом Вуко приказал команде остановиться и сам вжался в стену, а потом осторожно выглянул и просигнализировал: «Помещение, входим».

Ярящиеся зеленью шары полетели внутрь один за другим, словно гранаты, но Вуко вдруг поднял кулак, приказывая своим людям застыть, а сам проскользнул под хитро натянутой поперек входа нитью и переступил еще одну растяжку.

Верхняя медная проволока вела к традиционному уже глиняному кувшину на скальной полке: тот должен был разбиться у ног чужака и высвободить содержимое под затычкой, прихваченной еще и проволокой, как пробка в шампанском. Содержимое, казалось, издавало тихие шелестящие звуки и нечто, напоминавшее негромкое царапанье.

Нижняя растяжка вела к заряду, расположенному в деревянной конструкции слева от входа. Внутри Вуко заметил вертикальный валик скрученных нитей диаметром с палец и торчащую из него кованую жердь, ощетиненную железными остриями. Обе нитки можно было снять, осторожно сбросив петельки на их кончиках с вбитых в стену крючков. Больше страховок при входе Драккайнен не нашел.

Камерой была естественная пещера. Не комната, не подвал и не помещение специального предназначения, а просто пещера, возможно, старше, чем сам замок, с неровным полом с торчащими скальными зубцами и с потолком, ощетинившимся известковыми потеками.

Где-то плескалась, капала и хлюпала вода, наполняя воздух симфонией эха. Воздух был холоден, влажен и отдавал подземным, серо-минеральным запашком уснувшего вулкана и каким-то упрямым, невыносимым смрадом. Резким и странно знакомым.

Выслеживающий шар нерешительно крутился по полу, словно игрушка, что никак не может вылезти из угла.

— Что-то должно тут быть, — пробормотал Драккайнен.

Повел по пещере своим пылающим взглядом, пытаясь заметить какие-нибудь подробности, но нашел лишь слабые следы использования магии, развеянные и не говорящие ему ни о чем, какие-то брызги на стенах, отпечатки ладоней на поверхности скал, мазки и потеки. Может, тут случилась магическая стычка, а может, просто прошел некто, у кого в руках был пропитанный магией артефакт, и он оставил магическую пыль там, куда дотянулся. Что хуже, лежащие среди скал и камней световые шары плохо справлялись с освещением помещения, ощетинившегося камнями и сталактитами; всюду полнились странные подвижные тени и проблески на рыже-белых потеках. Для него — человека с единственным глазом — это был кошмар. Подумалось даже, что с легкостью повыбивает тут себе зубы.

Наверное, поэтому он увидел ее не сразу.

Сперва заметил движение уголком глаза. Изменение расклада тени и проблесков среди стен. А потом в хаосе отсветов и пятен мрака он заметил встающую под потолком фигуру. Невыразительную, сотканную из тумана, испарений и бледных болотных огоньков, увенчанную уродливой рогатой головой, с пылающей зеленью глаз и масляным блеском на кровавом частоколе ощеренных зубов.

Как-то он пытался учить своих разведчиков — совершенно рефлекторно — ориентировке по циферблату. Все это «на четыре, на двенадцать», но идея провалилась, разбившись о культурный барьер. Они совершенно не могли такого понять, пытались учиться механически, раз за разом ошибаясь. И проблема даже была не в циферблате, который ни о чем им не говорил, но в том, что они не привыкли думать в цифровых категориях. Некоторые ощущали направление сторон света, словно ласточки, другие — нет, и в этом не было никаких правил. Даже понятия «лево» и «право», которые они знали, особого значения не имели. Тогда он махнул рукой и решил положиться на инстинкт.

Потому только крикнул:

— Враг! Впереди, под потолком! — сам уже перепрыгивал скалу и выдергивал меч из ножен, остальные отреагировали согласно правилам.

Когда он восстанавливал равновесие между камнями, ища взглядом парящего над головой демона, сбоку было уже двое стрелков и страховка за спиной.

Однако тварь не отреагировала, все так же возвышаясь в метре над ними, поводя фосфоресцирующим взглядом над зубастой пастью, под короной кривых рогов, шевеля остальным телом, словно висящая в воде медуза.

— Арбалет, стрела в горло, — процедил Драккайнен.

Тетива оглушительно щелкнула в закрытом пространстве, стрела ударила о камень, но больше не случилось ничего. Только сзади раздалось тарахтение взводимого арбалета.

Вуко оценил положение чудовища, по-птичьи вертя головой, после чего соскочил со скалы, пряча меч.

— Безопасно, — сказал. — Это кукла. Пустая кукла, висящая в пещере.

— Даже не она, — ответил кто-то сзади. — Это как бы плащ с надетой сверху башкой.

Вуко вдруг остановился, оперся ладонью о скалу и замер на миг, свесив голову, прижимая ладонь к векам и скаля зубы.

— Что происходит? — спросил Грюнальди.

— Ничего… — прошипел Вуко. — Та магическая пыль в моем глазу. Скоро придется отсюда выходить…

Он тряхнул головой по-боксерски, а потом выпрямился.

Когда принесли из углов пещеры светящиеся шары и потрясли ими, заставив стать ярче, оказалось, что чучело висит над глубокой щелью, что ведет в темноту.

Драккайнен обошел осторожно пропасть и поднял шар, что держал в руках.

— Ну чудесно! — сказал, осветив деревянный стеллаж с размещенными по сторонам шкивами.

Некоторое время он изучал сооружение, а потом осторожно снял защелку и несколько раз крутанул ручку. Тварь, висящая у потолка, плавно съехала вниз и замерла перед их лицами, развеваясь клочьями муслина, колышась над дырой. Разведчик снова накинул защелку, и было слышно, как он шарит в темноте. Потом вынырнул, держа небольшой глиняный кувшин.

— Осторожно…

— Это не ловушка, — объяснил он. — Чувствую, что ничего магического там нет. Это жир… — Он осторожно понюхал пальцы и отодвинул руку подальше от источника света… — …с фосфором.

— С чем?

— Такой порошок, что светится в темноте. Маска смазана им, потому и светится.

Он осторожно вынул свое складное копье и раздвинул свисающие под маской куски ткани, открывая упряжь из широких кожаных ремней.

— Кто-то это надевает, а потом опускается в эту щель. Зачем?

Вуко сильно тряхнул одним из своих шаров и бросил его в дыру. Было слышно, как тот падает на что-то твердое, а потом катится и подпрыгивает, пробуждая внизу эхо, звенящее между стен. Но полетел шар недалеко.