Майкл Мэннинг - Проклятье предателя

Она хмуро взглянула на него:

— И что, мне не полагается любить своего брата?

— Только не так. Тебе нужно найти кого-нибудь, — твёрдо сказал он. — В Эллентрэа полно мужчин.

Эмма рассмеялась:

— Ох, пожалуйста, некоторые из них едва способны говорить! С тем же успехом можно возлечь с козлом.

— Я бы не стал говорить это в присутствии Лэйлы, — высказал он своё мнение.

Она пренебрежительно махнула рукой:

— Она — исключение, и даже у неё с головой не всё в порядке.

— Может, появится кто-нибудь из Колна…

— А ты? Нашёл среди жителей деревни девушку себе по душе? Только не говори мне, что тебе нравится одна из этих потаскух из Эллентрэа, со сломанными носами. — Её голос сочился презрением.

Раян отступил на шаг:

— Ну, нет, но я смирился с тем, что буду вести простую жизнь.

— Как благородно с твоей стороны, — с горечью сказала Эмма. — И ты, полагаю, смотришь на меня свысока за то, что я хочу в своей жизни немного тепла и любви.

— Не надо так.

— Разве это неправильно, что мне хочется кого-то обнять? Я только этого и хочу, Раян, — с чувством сказала она.

Раян принял неуверенный вид:

— Обнять — наверное, но мы целовались, Эм!

— Ну! Мы же не вместе росли. До недавнего времени мы даже не знали, что мы — родня. Ты мне нравился задолго до этого.

Он покачал головой:

— Это неправильно.

Эмма пошла к нему такой походкой, будто собиралась ему врезать, но вместо этого обхватила его руками. Раян напрягся, но чуть погодя обнял её в ответ.

— Я люблю тебя, Раян. Это ничто не изменит. Если это — всё, что мы можем иметь, то я с радостью соглашусь и на это.

Он зарылся лицом в её волосы, поднеся губы ближе к её шее.

— Я знаю, Эм. Но дело не только в тебе, дело во мне. Это — опасно. Я — не как ты. Не думаю, что смогу делать это, не возжелав большего, — сказал он просевшим голосом. — А это уже точно будет неправильно.

— Только если у нас появится ребёнок, — внезапно сказала Эмма. — Я говорила с Лэйлой. Она мне сказала, что рабы в Эллентрэа делают самые разные вещи, от которых не бывает детей. Нам не обязательно страдать, Раян. — Она повернула голову, прижавшись своими губами к его собственным.

На миг Раян ответил на её поцелуй, но затем оттолкнул её:

— Нет. — Прежде чем она успела ответить, он раскрыл дверь, и метнулся прочь из комнаты.

В конце коридора стоял Иан, собиравшийся, судя по всему, войти в свою собственную комнату. Он знающе ухмыльнулся, увидев Раяна:

— А они ещё называют извращенцем меня…

Раян зыркнул на него:

— Заткнись, ублюдок!

Иан пожал плечами, разведя руки:

— Мы тут, в Албамарле, все ублюдки, дражайший братец.

Ответ Раяна был мгновенным — его воля хлестнула, швырнув его брата об стену. Пройдя вперёд, он поднёс своё лицо к лицу Иана:

— Больше… ни… слова. Слышишь?

Иан улыбнулся:

— Осторожно, брат. Помнишь, что ты мне сказал? Дело уже не в этом, — проиллюстрировал он свои слова, схватив себя за пах, а затем постучал себе по виску. — Дело в этом, — продолжил он, и зажёг чары, вытатуированные на его правой реке. — Ты меня испугал — что бы случилось, отрежь я тебе случайно голову? — Он убрал чары почти сразу же после того, как силовой клинок появился вокруг его руки. Свой довод он уже привёл. Раян оставил себя совершенно открытым.

Чертыхнувшись, Раян отвернулся, направившись в свою комнату.

Иан засмеялся над его отступлением:

— Не забывай пользоваться чарами от подслушивания, брат. Уорды для приватности хороши лишь тогда, когда ими пользуешься. — Он продолжал смеяться, пока Раян не захлопнул свою дверь. Только тогда он заметил, как из дверного проёма своей собственной комнаты на него смотрит Эмма.

— Если ты когда-нибудь причинишь ему вред, если я даже заподозрю, что ты с ним что-то сделал, то я отрежу тебе яйца ещё до того, как ты осознаешь, что их не стало, — тёмным тоном предупредила она.

Послышался ещё один голос — это Сара высунула голову в дальнем конце коридора:

— Что происходит?

Эмма промолчала, не сводя холодного взгляда с Иана.

Тот улыбнулся:

— Ничего. Просто дружеская дискуссия поздно вечером. — Он вернулся в свою комнату, не переставая тихо посмеиваться себе под нос.

Эмма закрыла свою дверь, прежде чем её сестра смогла спросить что-то ещё.

Пока Тирион наблюдал, проходили века, от первого мира и его дикого великолепия, до последнего мира и его мириад различий. Ши'Хар развивались, и многое потеряли по пути. Первый мир был наполнен тысячей разных рас, деревьев любых форм и видов, некоторые из них были разумны, другие — не очень.

Для деревьев разница была менее важна, поскольку они все чувствовали, и смысл, содержавшийся в их всемирном сообществе был глубже, чем просто мысль.

Они победили своих первых врагов, болезни и хищников, но хотя они придали своему миру форму, которая лучше всего им подходила, тот так и не потерял свою острую красоту, лишившись лишь опасности. Пять рас, которые позже станут тем, что ныне называется Ши'Хар, жили в гармонии, и животные, ставшие их кианти, были такой же их частью, как ветви и корни.

Их наука росла, и с ней пришло знание вещей, которые выходили далеко за пределы их простого мира. Со знанием пришли ещё большая безопасность и процветание, но знание также принесло свои собственные угрозы. Узнавая о великой вселенной, лежавшей за пределами их собственной маленькой её части, они начали желать большего, и никто не знал больше, чем Иллэниэлы, ибо их разумы видели дальше, чем у их сородичей.

В конце концов они нашли средство выйти за предел, и вселенная раскрылась перед ними. Они распространялись на новые миры, в новые места, хотя ни одно из них не могло сравниться с их изначальным домом.

Но открытие этой двери оказалось опасной ошибкой. В пустоте они были не одни. Те, с кем они встретились первыми, оказались мирны, но остальные таковыми не были, и Ши'Хар научились вести войну. Даже в этом они сперва были успешны, пока их не нашли АНСИС. Машиноподобные существа, АНСИС были лишены тех слабостей, которые имелись у предыдущих врагов Ши'Хар, и те начали медленно но верно терпеть поражение.

С иными противниками у них была бы возможность отступить, но хотя АНСИС были лишены эйсара, они обладали ключом к перемещению между измерениями. Не будучи живыми, они не выказывали никакого раскаяния по отношению к Ши'Хар, и не давали им никаких послаблений. АНСИС охотились на них, находя каждое скрытое измерение и тихое убежище. АНСИС могло удовлетворить лишь полное исчезновение Ши'Хар.

Ши'Хар сражались, терпели поражение, и в своей отчаянной борьбе за выживание они стали холоднее. Когда был захвачен первый мир, они потеряли кианти, а вместе с ними потеряли свои сердца. Они множество раз меняли себя, адаптируясь к новыми мирам, но без кианти их существование стало почти бессмысленным. Чтобы выжить, они стали более похожими на своего врага, но этого всё время было недостаточно.