Майкл Мэннинг - Торнбер

От Роуз донёсся низкий рык:

— Ты не вырастешь в драках и крови. Не этого я для тебя хочу, и так я твоему отцу и обещала.

— Мне плевать! — закричал Грэм. — Он мёртв! Это мояжизнь, я ею живу! — Не в силах более держать себя в руках, он распахнул дверь, и вышел, хлопнув ею за собой. Его сила всё ещё была больше нормальной, и он едва сумел не сломать дверь.

Когда он ушёл, Роуз долго смотрела на дверь. Лицо её было мокрым, а обычно упорядоченный разум представлял собой бурю ничем не скрытых эмоций.

Он почти добрался до конюшен, когда наткнулся во дворе замка на Сайхана. Грэм двигался с дикой энергией, свозившей в каждом шаге. Что бы Мэттью там с ним ни сделал в прошлый день, оно ещё держалось, и хотя он пытался двигаться медленно и мягко, в его движениях всё равно присутствовала неистовая энергия.

— Воу! Куда ты направляешь так рано утром, юный Торнбер? — спросил рослый воин, когда Грэм проходил мимо.

Он остановился на кратчайший миг, силясь совладать со своим гневом:

— Прокатиться захотелось, — коротко ответил он, прежде чем пойти дальше.

Рука Сайхана вытянулась, будто он собирался поставить её перед грудью молодого человека, но Грэма там больше не было. Двигаясь почти невероятно быстро, Грэм шагнул в сторону, и повернулся, аккуратно минуя оказавшуюся на пути руку, и оставив Сайхана позади. Он пошёл дальше:

— Я не в настроении для задержек этим утром, СэрСайхан, — сказал он, сделав определённо неприятное ударение на титуле рыцаря.

— Нам нужно поговорить, — сказал мужчина.

— Сейчас не время, — отозвался Грэм, с трудом удерживая свою фрустрацию. «Она что, послала его поговорить со мной?» — задумался он. «Да нет же, я пришёл оттуда прямо сюда».

— Солнце даже ещё не взошло, — сделал наблюдение Сайхан.

Грэму пришлось остановиться, чтобы открыть щеколду на воротах, которые вели внутрь конюшен. Эта короткая пауза позволила мужчине нагнать его, и когда он начал открывать ворота, Грэм ощутил у себя на плече ладонь Сайхана. Поведя плечо вниз, он развернулся, отмахиваясь от руки мужчины своим раненым предплечьем. Точнее, так он собирался сделать.

Несмотря на рану, его предплечье двигалось гораздо быстрее, чем он желал, и то, что затевалось как лёгкое касание, перешло в стремительный удар. Если бы его предплечье попало в цель, боль от удара он бы запомнил надолго, однако Сайхан каким-то образом оказался не совсем на месте. Рыцарь двигался почти с ленцой, шагнув в сторону, и увёл своё тело за пределы досягаемости Грэма.

— Полегче, парень, — спокойно сказал он. — Ты поранишься.

— Прости, — сказал Грэм, досадуя на своё непреднамеренное нападение. — Я собирался этого делать.

Сайхан наблюдал за молодым дворянином непоколебимым взглядом. Невозмутимая манера старого воина часто создавала впечатление, будто где-то внутри его сердце и остальные жизненно-важные органы были выточены из камня.

— Я знаю, — ответил он, — но в твоём нынешнем состоянии легко допустить ошибки. Тебе нужно расслабиться. Двигайся медленно.

— Я не пьян, — возразил Грэм.

— Ты сломал руку?

Ошарашенный этим вопросом, Грэм с подозрением уставился на него. Хотя ему было лишь пятнадцать, их с Сайханом глаза были почти на одном уровне.

— В порядке моя рука.

— Неужели? — сказал Сайхан, потянувшись к правому предплечью Грэма.

Тот отдёрнул конечность прочь, в спешке едва не стукнувшись локтем о ворота.

— Это просто ушиб, — сказал он, отводя взгляд.

— Кто с тобой это сделал?

— Это была случайность.

— Да не рука — узы, — пояснил Сайхан.

— Что?

— Как думаешь, сколько людей я учил? Я с первого взгляда узнаю признаки. Ты выглядишь так, будто вот-вот выпрыгнешь из своей кожи. Едва способен устоять на месте. Дай мне посмотреть руку. Ты её, наверное, сломал, и даже не осознаёшь этого.

— У меня нет уз, — сказал Грэм правду. Насколько он знал, ни у кого больше не было уз земли. Даже Сайхан в конце концов расстался с ними, когда у него начали появляться побочные эффекты.

Сайхан за несколько секунд обдумал и отбросил несколько тактик. Он не хотел ухудшать ситуацию, или спугнуть молодого человека, заставив его ещё больше себе навредить. Это оставляло ему лишь один вариант. Слова.

— Я знаю, что ты чувствуешь, — медленно сказал он. — Я был на твоём месте. Сейчас твоё тело настолько полнится мощью и силой, что ты чувствуешь, будто весь мир не такой реальный, как ты сам. Так всегда бывает, пока не привыкнешь. Но что ты можешь не осознавать, так это то, что эта сила может заставить тебя навредить самому себе. Твои мышцы могут совершенно порваться, если ты не будешь сохранять спокойствие.

— У меня нет уз, — повторил Грэм.

— Покажи руку.

Грэм неуверенно уставился на рыцаря. Лицо Сайхана было спокойным, и он источал ауру непоколебимости, такого рода уверенности, из-за которой с ним трудно было спорить. Его некогда тёмные волосы теперь были смесью тёмного и серого, что лишь укрепляло железо во взгляде его тёмно-карих глаз. Грэм начал осторожно закатывать рукав.

Он ожидал шипения или судорожного вдоха, даже поражённого присвиста, но Сайхан просто молча осмотрел отёкшую руку. Предплечье Грэма неприятного чёрного и синего оттенка, а отёк сделал его вдвое больше по размеру, заставляя кожу блестеть в свете ранней зари.

— Пальцы работают? Сожми кулак, — приказал рыцарь.

Грэм сделал, как было велено, постаравшись проигнорировать боль.

— Поверни кисть в запястье, — приказал мужчина, демонстративно покрутив собственный кулак из стороны в сторону.

От этого было ещё больше, но Грэм всё равно сумел.

Глаза Сайхана сузились:

— Кости целы, но недавно ты её сломал, не так ли? Кто её залечил — тот, кто дал тебе узы?

Грэм захлопнул рот.

Сайхан почти улыбнулся на это. В этот миг вид молчаливого упорства у Грэма на лице очень напомнил ему о Дориане. «Упрямый, как и его отец».

— Тебе нужно, чтобы эту руку посмотрел кто-то, кто знает, что делает. В нынешнем её состоянии ты сможешь ей нормально пользоваться лишь через несколько недель, если она вообще не останется навсегда повреждённой. Рекомендую Элэйн или Графа.

Лицо молодого человека стало ещё более каменным.

Сайхан хорошо понимал безмолвный язык упрямых мужчин. Некоторые обвиняли его в том, что он сам этот язык и изобрёл:

— Если ты не хотел, чтобы они об этом прознали, то не надо было расхуячивать себе руку. Повидаешь меня после того, как один из них её посмотрит.

На лице Грэма мелькнула неуверенность.

— Рекомендую Графа. Если вежливо попросишь, он может и не сказать твоей матери. Элэйн может предложить то же самое, если, конечно, тебе по душе скакать в Арундэл, но она мёртвого заболтает. Как бы то ни было, если я не увижу тебя после обеда и со значительными улучшениями, то лично доложу Графу. Ясно?